Королевство ангелов - Мария Кущиди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ничто бы не потревожило этой покой, эту сладкую гармонию, если бы дверь не открылась. Она не издавала ни звука, и тьма вошла в комнату вместе с холодом. Тихие шаги ударили по полу и мгновенно смолкли. Свечи на стенах погасли, воцарился мрак, от которого граф, словно чувствуя его во сне, неприятно поежился. Легкая бледная рука легла на его плечо, вынырнув из такой же ледяной темноты. Шейден замер, нахмурил брови, сжался в неприступный комок. Рука сильнее сжала его плечо. Граф заметался во сне, не находил себе места. Казалось, ему приснился кошмар, который мог легко его задушить.
Когда мужчина лихорадочно распахнул глаза, он с трудом осознал, где находится. Лицо его даже в темноте было белым и едва светилось. Тяжело дыша, граф поднялся на ноги, осмотрел комнату. Его взгляд упал на девушку, дыхание которой постепенно выравнивалось.
Никто так не терзал себя, как граф Даллейман. С исчезновением Солии он волновался так, что сердце его бешено колотилось. О, если б бог создал мужчину, светлого, заботливого, как ангела, то он обязательно был бы похож на него.
И теперь, когда девушка была рядом, в его поместье, он был спокоен. Но он не мог дождаться, когда она откроет глаза, назовет его имя и обнимет так, как обнимала всегда. И именно в этот момент он хотел сообщить ей примерную дату свадьбы. К этому дню он уже начал готовиться и дождаться не мог, когда сообщит эту великую новость возлюбленной.
Легко поцеловав девушку в щеку, граф оставил ее одну. Закрыв дверь комнаты, он брел по темному коридору, едва не спотыкаясь на каждом шагу. Давно он отвык от этого мрака, который крепко засел в стенах поместья, молча наблюдая за ним. Спать больше не хотелось, поэтому мужчина спустился в гостиную. Блеск шахмат привлек его, и он надеялся сыграть в эту игру, в которую играл редко. В основном он был занят работой или же мыслями о Солии. Но в этот день все было иначе.
Тайлен следом за братом зашел в гостиную, без интереса усевшись в кресло.
– Не составишь компанию? – Шейден пригласил брата к игре в шахматы; младший Даллейман целыми днями мог сидеть за этим столом.
Тайлен такой же незаинтересованный взгляд бросил на него. Сегодня он был не в самом лучшем настроении. Но, если считать его непостоянство, то это было вполне нормально.
– Не хочу. Надоело, – играючи промямлил он.
– Серьезно? Надоели шахматы? Ты же их обожаешь.
– Ненавижу. Я долго тренировался, но меня все равно выигрывают. Пакость! Выброси их!
– Это шахматы нашего отца. Ты же видел гравировку. Нельзя избавляться от таких вещей.
– Ха! – Скривился от ухмылки Тайлен. – Тогда сожги!
– Да что с тобой не так? Ведешь себя неподобающе виконту!
– А?! Неподобающе? Конечно, наш граф – любимчик дам и успешный человек! Но, знаешь, папенька, – та же ненавистная Шейдену улыбка скользнула на его лице, – я давно вырос и в твоих нравоучениях не нуждаюсь!
– Я никогда тебя не принуждал. Ни к чему, – голос графа был расстроен. – Я просто хотел дать тебе все, чтобы ты был счастлив. Все, что попросишь. Почему же ты так говоришь со мной?
– Просто оставь меня. Я устал. На восстановление души милой Солии ушло много сил.
– Опять уснешь в этом кресле? Это вредно для спины. Лучше поднимись в комнату.
– Не хочу. Оставь меня.
Шейден не мог спорить с братом. Он не хотел снова столкнуться с его острым характером. Он понимал, что жизнь в четырех стенах, в темноте и в полном одиночестве дала о себе знать. Тайлен мог бы вырасти хорошим человеком, добрым, успешным, но жизнь с самого начала невзлюбила его за ту красоту, мягкость голоса, которым он обладал. Граф жалел его, но никогда не злился из-за этого. Тайлен не был виноват в своей беде. Все сложилось очень-очень давно, и он не мог ничего изменить.
Шейден вышел на улицу и как обычно сел на третью ступеньку дома. Вид ночи его успокаивал. В поместье тьма была другой, не такой, как здесь. На улице она была приятной, легкой и нежной. Да и без особого труда можно было рассмотреть дерево, стоящее неподалеку. В стенах родного дома граф задыхался, не мог чувствовать себя в полной безопасности. Но признаться в этом он тоже не решался. Тайлен не должен был понять, что Шейдену было неприятно и тягостно находиться в его среде обитания. Это бы не только задело его, вывело из себя, но и серьезно покосило отношения этих душ, которые хоть и были близки друг другу, но в последнее время стали отдаляться. Шейден пытался что-то сделать ради спасения семьи, этих нужных ему братских отношений, ведь для него семья всегда была чем-то особенным, важным и просто необходимым. Он хотел оберегать кого-то, отдавать себя и все свои остатки души, жить ради человека, который мог бы сделать его счастливым.
С девяти лет он принял на себя роль любящего брата, который не только оберегал Тайлена, защищал его от всего, что предвещал жестокий, большой мир, но и учил его жить, правда, в чем-то Шейден ошибся. Младший Даллейман стал не тем, кого хотел видеть рядом с собой граф. Его больное тело не было бы преградой для счастья обоих братьев, если бы не разум, мысли Тайлена, которых тайно опасался Шейден. Он не мог предугадать шаг брата, не мог даже направить его на верную дорогу. Тайлен был очень уперт и не воспринимал критику. Его самоуверенность была настолько сильной, что она и стала одной из главных причин помутнения рассудка этого двадцатисемилетнего человека.
Красивый вид был у спящей природы. Она не колебалась, не противилась приходу ночи и сразу засыпала, как та разбрасывала свои зерна повсюду. Граф завидовал такому легкому уходу ко сну, ведь он часто страдал бессонницей. Только в этот день он мирно поспал рядом с Солией, но это были жалкие шесть часов. Странно было то, что он чувствовал себя абсолютно нормально, как будто другое время для сна ему не было нужно.
Он уже строил планы на следующее утро, мечтал обнять Солию, сказать, как он скучал. Это было ему необходимо.
Чтобы не вызывать подозрений, Мильвен и Ивент приехали на руины поместья Ольдер ночью. Хорошо, что лунный свет щедро купал в своих невесомых лучах местные окрестности. Видимость была замечательной, если не считать черный тени деревьев, плотно росших друг к другу. Они образовали настоящую стену, через
