Выбор Шутника - Тамора Пирс

— Кроме того, — добавила Сарэй, — за мной подсматривали. Не правда ли, Али?

Али засмеялась и вышла из укрытия.

— Как вы узнали? — спросила она.

— Просто предположила.

Они с Дов начали приводить в порядок ее прическу.

— Как ты позволила ему это? — спросила Дов, перегибаясь через Сарэй, чтобы лучше видеть Али. — Это так… стыдно.

— Хм-мм, — фыркнула Сарэй. Она дернула головой и вырвалась от Дов. — Подожди, когда будешь в моем возрасте, когда кровь закипит у тебя в жилах. Он такой красивый и очаровательный…

— И старый, — перебила ее Дов. — Отвратительно.

— Он лучший в мире человек, — сообщила Сарэй сестре, вздернув подбородок.

— Он скорее сделает тебе ребенка, чем мальчик твоего возраста, который любит тебя и не знает, что творит. Так говорит Чинаол.

— Довасари Темаида Балитанг! — воскликнула ошарашенная Сарэй. — Не говори, что Чинаол сказала это тебе.

— Ну, пусть и не мне, — ответила Дов, упрямо выпятив подбородок, — она говорила это одной из наших горничных, за которой бегает слуга Броно. Но к тебе это тоже относится, скажи, что нет!

— Он ни разу не упомянул о своих долгах, — вмешалась Али, которая все это время сидела и отряхивала Подол туники.

Сарэй ссутулилась и вздохнула.

— Не упомянул. И он не поговорил сначала с папой. Но, Али, я думаю, что он всерьез думает о женитьбе.

Али оперлась подбородком о ладонь.

— Я тоже так думаю, — призналась она, — и это мне не нравится. Я надеюсь, что и вам это не нравится. По крайней мере, надо быть более осмотрительной.

Сарэй расхохоталась.

— Нечего мне осматриваться, — засмеялась она и ткнула Али локтем в бок, — для этого у меня есть ты и Дов.

Али усмехнулась.

— Вы можете сказать отцу и герцогине, что были после ужина с Дов и со мной. Но мы при этом присутствовать не будем.

Сарэй перевела взгляд с Али на Дов, и та ответила ей такой же усмешкой.

— Пойду почитаю немного в библиотеке, — сказала Дов, — поднимусь позже.

Али глубоко вздохнула.

— Посижу пока здесь, подышу свежим воздухом, — сказала она мечтательно, — летние ночи такие прекрасные.

— Ну и ладно, — отрывисто сказала Сарэй и поднялась. — Я и сама прекрасно справлюсь. Но вам я это припомню!

И она быстро пошла по каменной тропе.

— Она всегда меня удивляет, — проговорила Дов. — Она даже не сказала, что ты рабыня, и должна идти с ней.

— Да, не сказала, хотя могла бы, — признала Али.

Дов вздохнула.

— Сарэй обращается так только с тобой, обычно она ведет себя совсем по-другому. — Она встала. — Пойду вправду почитаю немного.

— А я вправду посижу, — ответила Али. Она провожала Дов взглядом, пока та бесшумно шла по камням в своих кожаных туфлях. Иногда разговор с Дов действовал на Али так же, как разговор с папой или тетей Дайной.

Она вспомнила, как однажды мама поймала ее за поцелуями на празднике в честь помолвки принца Роальда, и улыбнулась. Мальчик удрал, ему не хотелось разговаривать с раздраженной матерью Али.

— Ну, посмотри, что ты наделала, — сказала Али Аланне, когда парень скрылся из виду. — Теперь мне потребуется несколько недель, чтобы научить кого-нибудь другого целоваться так, как мне нравится.

— Поцелуи — это серьезно, — возразила ей тогда Аланна, — а ты говоришь о них будто о развлечении на празднике.

Али поцеловала мать в щеку.

— Это для тебя серьезно. А для меня — развлечение на празднике.

И она с удовольствием увидела, как мать нахмурилась, потом растерялась, поняв, что поцелуи не могут всегда восприниматься серьезно. Разумеется, когда сама Аланна была в ее возрасте, большинство людей считали ее мальчиком. Мальчики не могут целоваться с другими мальчиками.

Али вздохнула. У них обеих в жилах текла кровь Требондов, но какие же они разные. Интересно, замечала ли это когда-нибудь мама? Надо будет сказать папе, чтобы он напомнил маме, что жизнь может быть веселой.

— Он ее подкармливал?

Али посмотрела наверх на дальнее дерево.

«Нават», — сказала она себе. Она не удивилась, скорее, удостоверилась. Конечно, он все это время пробыл там.

— Он ее подкармливал? — повторил он. — Так выглядит подкармливание? Похоже, он не передавал ей пищу в мешочек под языком, но в темноте трудно разобраться. Я видел, как это делали другие люди, но не так близко от меня. Они всегда делают это в тени, как будто прячутся. Как будто у них какой-то секрет.

— Это называется целоваться, — объяснила Али. Она одновременно раздумывала над тем, почему не заметила его раньше, и что ей сейчас надо сказать. — Видишь ли, двое людей соприкасаются губами. Это ухаживание, а не подкармливание. Это…

Нават спрыгнул с дерева, подошел к Али и прижал свои губы к ее. Его рот был теплый и мягкий. Дыхание пахло специями и чистотой. Еще от него шел слабый запах воска и смолы — из-за его работы. Обычно такой отстраненный и наблюдательный ум Али вдруг полностью сконцентрировался на ощущении его губ, прижатых к ней. Она смутно чувствовала, что Нават колеблется. Затем он провел рукой по ее шее, поднялся до затылка и поцеловал ее сильнее.

Вдруг где-то засмеялись. Али подскочила как на пружине.

— Да, ты понял правильно, но потренируйся на ком-нибудь другом, — сказала она, дрожа с головы до ног и сердясь на себя, потому что, между прочим, она уже умела целоваться. — На ком-нибудь, кто не так сильно занят, или… занят…

Нават посмотрел на нее, слегка улыбаясь. В первый раз в его взгляде она заметила нечто человеческое и очень мужское.

— Ты два раза сказала «занят», — сообщил он.

— Я очень занята, — повторила Али возмущенно и перевела дыхание. Она не была тихой девочкой-цветочком, неопытной и неумелой. Она велела себе успокоиться. — Видишь теперь, это не подкармливание. И все же это очень серьезно, Нават. Нельзя целоваться с кем попало.

Али заметила, что говорит в точности, как мама. Она повернулась и пошла прочь от человека-ворона. Али изо всех сил делала вид, что не убегает. Какое ей дело до того, кто стал человеком из чистого любопытства, и кто, в конце концов, может устать от этого и превратиться обратно в ворона? И почему ее огорчала мысль, что он не всегда будет рядом?

На следующее утро торговый караван вышел в Димари. Когда он добрался до места, где дорога круто заворачивала на восток на краю владений Танаира, Али, Улазим и тридцать рэка и полурэка окружили торговцев. Гурхарт и его люди подчинились приказу, и отошли от лошадей и повозок. Разумеется, они по-настоящему испугались людей в масках и капюшонах. Их посадили в ряд вдоль дороги под охраной, и люди Улазима принялись обыскивать повозки и лошадей. Следуя указаниям Али, они прошерстили сначала караван, потом и самих людей.