Маленькая кондитерская в Танглвуде - Лилак Миллс

дома были запрещены к посещению, но решила забрести как можно дальше. Стиви хотела бы прогуляться по саду, но с того места, где она стояла, ступени, ведущие вниз с террасы, были довольно крутыми, а дорожки неровными – эти туфли определенно не предназначены для прогулок (а может, даже и для танцев, потому что ноги у нее уже болели), поэтому вместо этого она вернулась в бальный зал и снова обошла его по краю, пока не добралась до одной из дверей на противоположной стене.

Первая дверь, в которую она зашла, вела в нечто вроде гостиной, со стульями, расставленными вокруг столов, на которых лежали колоды карт, или шахматы, или нарды. Не то чтобы она играла во что-то из этого, хотя в детстве ей нравилось играть в «Снап». Был даже большой стол с самым огромным в мире пазлом, разложенным на нем. Пазл был наполовину собран, а рядом с ним лежала надпись, написанная от руки: «Попробуйте, только не потеряйте ни одного кусочка». Стиви хихикнула – как ужасно, если кто-то спрячет кусочек. Комната была уже наполовину заполнена людьми (в основном пожилыми мужчинами), которые хотели найти более тихое место вдали от музыки, смеха и танцев, но для Стиви здесь было очень тихо. Увидев дверь слева от камина, она направилась к ней и оказалась в библиотеке.

«О, здесь я действительно могу потеряться на целую неделю!» – сказала она себе. Она посмотрела на полки высотой до потолка, забитые книгами. «Только посмотрите на эти милые маленькие лестницы», – подумала Стиви. Она прищурилась – лестницы были на колесиках, и ей представилось, как она будет перекатываться из угла в угол на каждой из них. Какая забава! Вдоль всех стен стояли книжные полки, в библиотеке был камин и еще одна дверь напротив той, через которую она только что вошла. «Была ли в этом огромном доме хоть одна комната, не соединянная с предыдущей?» – задалась вопросом Стиви. К счастью, эта комната была пуста, и Стиви закрыла дверь, ведущую в игровую комнату, и осторожно опустилась в одно из кресел с мягкой спинкой у камина. У нее не было настроения читать (да и выглядело бы это не слишком хорошо – быть приглашенной на вечеринку года и прятаться, уткнувшись носом в книгу), поэтому она потратила минуту-другую на размышления о своих бурных чувствах. Без сомнения, она влюбилась в Ника, но вопрос заключался в том, что она собиралась с этим делать? Чувства подкрались к ней так медленно, что она не осознала, пока они не набросились на нее. Катализатором послужил поцелуй. О, как бы она хотела, чтобы они этого не делали. Одно короткое объятие перевернуло ее мир с ног на голову, и она не знала, как все исправить.

Из-за двери рядом с ее креслом послышались голоса, и ей стало интересно, какая комната находится за ней. Она уже видела бальный зал, игровую комнату, библиотеку, и у нее возникло подозрение, что в этом старом доме есть еще много укромных уголков и закоулков, которые можно исследовать. Голоса стали немного громче, и некоторое время она не обращала на них внимания, пока не услышала безошибочный тон Бетти.

– Грр, я могла бы разбить ваши головы друг о дружку, могла бы! Вы не что иное, как пара придурков!

Стиви задалась вопросом, кто эта «пара придурков».

Бетти разговаривала с Тиа, догадалась Стиви, услышав голос подруги. Голос был приглушенным, поэтому она не могла расслышать, что именно говорила Тиа, но что бы это ни было, Бетти была сбита с толку.

– Не будь такой эгоисткой! – кричала старушка. – Разве ты не видишь, что он любит тебя, несмотря ни на что?

Уилл тоже был там, поняла Стиви, когда он сказал:

– Если ты переедешь, я тоже перееду. – Его более глубокий голос звучал отчетливее голоса Тиа.

– Видишь? – сказала громко Бетти. – От любви так просто не избавишься.

Тиа сказала что-то еще, и Стиви чуть не зарычала от досады, когда не смогла разобрать слов.

– Нет, это не так, – кричала Бетти. – Ты погрязла в жалости к себе. Ты должна схватить любовь обеими руками и не отпускать ее. Прими совет от того, кто понимает.

Снова негромкие голоса, затем Бетти сказала:

– Может, я и старая дева, но как, по-вашему, я оказалась в таком положении, а? Потому что я отступила и не стала бороться за мужчину, которого любила, а он не стал бороться за меня. Если ты будешь продолжать в том же духе, девочка моя, ты закончишь так же, как я.

Внезапно голос Уилла стал намного отчетливее, как будто он стоял прямо у двери и собирался войти. Стиви попятилась назад и постаралась сделать вид, что не слушала. Там была книга на столике рядом с креслом, и она поспешно взяла ее, открыв наугад.

– Я не собираюсь отпускать тебя, Тиа, – сказал Уильям. – Я слишком сильно люблю тебя. Пожалуйста, не заставляй меня идти за тобой.

Затем Тиа что-то сказала, и Уилл ответил:

– Мне все равно. Я люблю тебя и хочу жениться на тебе, и если мне придется идти за тобой на край света, то я пойду.

Еще несколько приглушенных слов, и Стиви снова затаила дыхание, желая, чтобы Тиа прозрела. Ей хотелось, чтобы Ник любил ее так, как Уилл, очевидно, любит Тиа, и ее глаза заполнили слезы. Бедный Уилл, она слышала страдание в его голосе, и это разрывало ей сердце.

Наконец, когда ей показалось, что уговоры Бетти не подействовали, раздалось громкое «да!» Уильяма, за которым последовал крик Бетти.

Когда дверь распахнулась, Уильям проскочил в нее, но тут же выскочил обратно. Стиви облокотилась на спинку стула, и на ее лице появилась огромная ухмылка: он наклонился, чтобы крепко поцеловать Тиа, а затем снова выскочил с криком: «Я должен сказать папе!»

Стиви смотрела на восторженное лицо Тиа и смаргивала слезы. Девушка выглядела счастливой, красивой и сияющей, и Стиви была очень рада за нее.

Она просто хотела быть такой же счастливой. Когда в ее памяти всплыло лицо Ника, она дала волю предательским слезам.

Глава 45

– Я должна найти Ника, – сказала Тиа. – Я хочу, чтобы он услышал эту новость от меня.

Но не успела она договорить, как Уилл снова вернулся и поцеловал ее, а затем, схватив за спинку кресла, толкнул через библиотеку на другую сторону, к бальному залу. Его улыбка была настолько широкой, что грозила расколоть лицо, как заметила Стиви.

Бетти следовала вплотную за ними, потирая руки.

– Двое готовы,