Лучший из худших - Дашко Дмитрий Николаевич

– Это крупнокалиберные пулемёты. Если разом вжарят – превратят всё вокруг в лунный ландшафт. Кстати, там такой запас патронов – неделю воевать можно, – просветил меня Батыр.

– Ясно, – вздохнул я.

Правда, боюсь, от великана эти пулемёты не спасут, мы по нему долбили из пушек, и всё без толку. Хорошо, что великаны встречаются довольно редко, это просто нам повезло или, точнее сказать, не повезло. От других тварей лагерь отмахается.

Офицер поднёс к глазам бинокль, всмотрелся и почему-то покачал головой:

– Странно! Очень странно.

– Так точно, господин прапорщик, – подхватил Батыр, тоже пристально вглядываясь в свой бинокль.

Поскольку меня их разговор весьма заинтриговал, я тоже достал бинокль и стал наводить резкость.

Пока ничего странного, кунги как кунги. Кстати, можно бы и подкрасить, местами уже довольно сильно шелушатся. За такие вещи в учебке бы три шкуры с каждого сняли и заставили красить в три слоя. Что ещё? Окна в кунгах скорее похожи на бойницы – ну, это понятно зачем. Палатки… тоже ничего особенного, я и в прошлом мире на такие вдоволь насмотрелся.

Но раз двое матёрых волков насторожились, значит, это «жу-жу» неспроста. Видимо, мне не хватает опыта, чтобы понять, что именно им не понравилось.

Я вопросительно посмотрел на инструктора, и тот, не поворачиваясь ко мне и не убирая от глаз бинокль, понял, что от него хотят.

– Ни одной живой души. Такое чувство, что лагерь вымер, – пояснил Батыр.

Точно! Так и есть, пусть я сразу и не обратил на этот факт внимания. Сконцентрировался на всяких мелочах, упустив главное. Век живи, век учись.

– Именно, – подтвердил прапорщик, – а ведь мы выходили с ними на связь примерно час назад. Понятно, что часть персонала могла отправиться на вылазку, это в порядке вещей, но пустовать лагерь не должен, – задумчиво добавил он. – Нас уже должны были увидеть и выйти на связь.

– А мы можем связаться с лагерем через наши рации? – спросил я.

– Батыр, переключись на их частоту и попробуй вызвать хоть кого-то, – велел командир.

Минут через пятнадцать Батыр развёл руками:

– Господин прапорщик, ничего не получается. Молчат как рыбы. Что будем делать: вернёмся и запросим у базы дальнейшие распоряжения?

– Ты сам знаешь, что скажут на базе: проникнуть в расположение лагеря и выяснить, что произошло. Поэтому не будем терять времени зря. Надеюсь, хотя бы автоматы они отключили. Оставайтесь на месте, а я попробую подойти ближе.

– А если не отключили? – напрягся я.

– Первая очередь будет предупреждающей, трассирующими патронами и чуть в сторону, – пояснил Батыр. – Так что можешь расслабиться.

– Ты же сам учил, что на выходе расслабляться нельзя, – опомнился я.

– Выходит, не зря учил, раз помнишь, – довольно осклабился он.

Пока мы с ним переговаривались, прапорщик слегка пригнулся и неторопливо пошёл вперёд, к лагерю. Не успел он сделать несколько шагов, как одна из башенок неторопливо дёрнулась и развернулась в его сторону.

Поскольку Батыр в этот момент смотрел на меня, он проглядел этот разворот автоматической установки. А я… Неприятное предчувствие кольнуло меня в бок. Сейчас произойдёт что-то страшное, и, если я не вмешаюсь, офицер погибнет…

Позабыв всё на свете, выкинув из башки приказ оставаться на месте, я помчался изо всех сил.

– Куда?! – закричал Батыр, но я его уже не услышал.

Я бежал быстрее любого спринтера, призёра Олимпийских игр. Настигнув прапорщика, прыгнул на него со спины, заставил упасть на землю, сам оказался сверху.

Клацнули зубы, отдаваясь болью в висках. Заныло ребро. И в ту же секунду над нами со свистом пронеслась длинная пулемётная очередь. Не знаю, что это было, но точно не предупреждение. Так не предупреждают. Стреляли, чтобы замочить наповал. Если бы я не успел, офицера разорвало бы в клочья – такова была мощь этого крупнокалиберного оружия.

Спина покрылась липким потом, стоило мне только представить, что могло бы случиться. Причём не только с прапорщиком, но и со мной тоже: по сути, мы все находились на одной линии огня.

А вот Батыр… Блин, я даже не подумал о том, что его нужно предупредить. Вот же ж блин! Если он погиб, его смерть в какой-то степени лежит на мне.

Очередь прекратилась так же внезапно, как и началась. Всё это время я лежал не дыша, и только когда первый акт этого идиотского марлезонского балета окончился, сполз с впечатанного в грунт лицом офицера.

– Какого хрена! – тихо прохрипел кто-то поблизости.

По голосу я догадался, что это Батыр. От сердца немного отлегло: жив! Жив наставник! Вот что значит опыт: он молниеносно среагировал и залёг, как только началась стрельба.

Так что, можно сказать, мы трое легко отделались. И пока это все хорошие новости на данный момент.

Стоило чуть-чуть приподнять голову, как пулемёт снова ожил и стал методично гнездить по округе. Неподалёку с треском упало срубленное свинцом дерево, его словно скосило, хотя ствол был с кулак толщиной.

Я прикинул, что именно здесь, пока лежим на пузе, мы находимся для стрелка – оператор ли это или бездушный автомат, не важно – в мёртвой зоне. Но стоит только поползти назад или вперёд, нам трындец, тут и к бабке не ходи. А вот если добавится и второй пулемёт, уж он-то нас точно причешет частым гребнем. Наши, конечно, уже услышали пальбу, начнут реагировать, но тут вопрос, кто будет быстрее: один из БМП или автоматы лагеря. Я бы поставил на второе.

Вся ситуация была словно нарочно подстроена для того, чтобы я пустил в ход магию. Но что-то удержало меня от этого решения. Почему-то никто не спешил её применять в Периметре вокруг «Объекта-13». Значит, и мне стоит погодить.

И почти сразу, в унисон с моими мыслями, позади бухнула пушчонка одной из БМП. Эх, молодцы наши, вовремя подоспели.

Автоматическая охрана лагеря переключилась с нас на более серьёзную опасность, завязалась короткая дуэль. БМП, конечно, не танк, броня гораздо слабее, крупнокалиберным пулемётом прошивается. Но и вооружение у неё гораздо серьёзней, так что довольно быстро нашим удалось подавить все огневые точки врага. Да, как ни странно, именно врага, хотя по идее там должны были находиться наши – парни из батальона и несколько учёных. Однако на «френдли файер» происходящее точно не тянуло.

Мы смогли подняться на ноги после того, как воцарилась тишина. По команде прапорщика бросились к вдруг ставшему враждебным лагерю. Само собой, приближались аккуратно: петляя, прячась за деревьями, время от времени падая на землю и подползая по-пластунски. И лишь когда до него стало рукой подать, побежали по-настоящему, уже не таясь.

Артиллеристы сработали на пять с плюсом, повредив только кунги с пулемётами. Всё-таки мастерство не пропьёшь. Это сразу бросалось в глаза, как и то, что наши поиски будут безрезультатными. Мы проверили все кунги, обыскали палатки, перевернули всё верх дном, но никого и ничего там не нашли.

– Работала автоматика, – сказал один из наших спецов, поковырявшись в аппаратуре.

– Да, но кто выходил с нами на связь, договаривался о встрече? – задумчиво протянул офицер. – Ведь это было какой-то час назад. Не могли же за это время люди испариться отсюда?!

– Выходит, могли, – подавленно произнёс кто-то из бойцов.

– Здесь было больше двадцати человек. Какие-то следы они должны были после себя оставить. Ищите тщательнее, нужно собрать все записи, любые вещи, которые могут показаться странными, – распорядился прапорщик. – А я свяжусь с базой. Что-то не нравится мне эта хрень.

Мне выпала задача искать в палатке, где проживали «яйцеголовые». Я отдёрнул тент и вошёл. После прогретого воздуха снаружи меня встретила приятная прохлада. Палатка условно делилась на два сектора: мужской и женский. Это я понял по импровизированной перегородке и по тем вещам, что нашёл в каждой из половин.

Было непривычно копаться в чужих вещах, но что поделать. Нам предстояло разобраться во всём, что тут произошло, причём это, скорее всего, произошло примерно час назад.