Победа - Джозеф Конрад

Рикардо принял эти слова так, как будто он именно их ожидал или как будто ему не было ни малейшего дела до того, что может сказать Гейст. Он пробормотал рассеянно: «Так, так!» Отломил кусочек сухаря, вздохнул, потом сказал со странным взглядом, который, казалось, не шел вдаль, а останавливался где-то в воздухе, у самого его лица:

— С первого взгляда видно, что вы тоже один из них. Вы с патроном должны понимать друг друга. Он надеется увидеть вас вечером, мой патрон; он плохо себя чувствует, и нам надо подумать об отъезде отсюда.

Произнося эти слова, он обернулся к Лене, но без какого — либо определенного выражения. Откинувшись назад, со скрещенными на груди руками, молодая женщина смотрела прямо перед собою, словно находилась в комнате одна. Но под этим видом мрачного безразличия трепетало сознание опасностей и волнений, ворвавшихся в ее жизнь, чтобы зажечь ее сердце и ум и дать ей невыразимое ощущение напряженной жизни.

— В самом деле? Вы думаете уехать? — проговорил Гейст.

— Лучшим друзьям приходится расставаться, — произнес с расстановкой Рикардо. — И если они расстаются друзьями — все хорошо. Мы оба привыкли бродяжничать. Что касается вас, я знаю, что вы предпочитаете пускать корни там, где находитесь.

Все это говорилось явно для того, чтобы поддерживать разговор, и мысли Рикардо были, очевидно, поглощены какой-то заботой, не имевшей отношения к произносимым им словам.

— Хотел бы я знать, — спросил Гейст с подчеркнутой вежливостью, — как вы узнали эту подробность — так же как и остальные подробности обо мне? Насколько помнится, я не делал вам никаких признаний.

Удобно прислонившись к спинке кресла, уставив взгляд в пространство, — с некоторого времени все трое перестали делать вид, что едят, — Рикардо ответил рассеянно:

— Это нетрудно отгадать.

Он внезапно выпрямился и обнажил все свои зубы в необычайно кровожадном оскале, который шел вразрез с неизменной любезностью его тона:

— Патрон сумеет объяснить вам это. Я бы очень хотел, чтобы вы обещали зайти к нему. Он наш парламентер. Позвольте мне свести вас к нему сегодня вечером. Ему нездоровится, и он не решается уехать, не поговорив с вами серьезно.

Гейст поднял глаза и встретил взгляд Лены, кроткое выраже ние которого, казалось, скрывало за собой неясное намерение Ему показалось, что она незаметно сделала ему головой знак, чтобы он согласился. Почему? Какая могла быть у нее цель? Было ли это побуждением какого-либо темного инстинкта? Или это было просто обман его собственных чувств? Не все ли рав но? В странном сцеплении обстоятельств, нарушивших спокой ствие его жизни, в том состоянии сомнения, презрения и почти отчаяния, в которое он был сейчас погружен, он позволил бы вести себя даже обманчивой видимости сквозь такой непроницаемый мрак, что он приводил к безразличию.

— Ну а если я пообещаю пойти?

Рикардо не скрыл удовольствия, которое привлекло на мгновение внимание Гейста.

«Они не собираются убить меня, — сказал он себе, — какая им польза от моей смерти?»

Он посмотрел через стол на молодую женщину. Не все ли равно, сделала ли она ему знак или нет? Погружая взгляд в ее невинные глаза, он, как всегда, почувствовал горечь нежного сострадания. Он решил отправиться к мистеру Джонсу. Воображаемый или действительный, значительный или непроизвольный, знак молодой женщины заставил чашку весов опуститься. Он подумал, что приглашение Рикардо вряд ли скрывало западню. Это было бы слишком дико! Зачем прибегать к хитростям и уловкам с человеком, который, так сказать, уже связан по рукам и по ногам?

Все это время Гейст не переставал пристально смотреть на ту, которую он называл Леной. Под послушным спокойствием, свойственным ей с самого их приезда на остров, она оставалась всегда немного загадочной. Гейст внезапно поднялся с такой двусмысленной и полной отчаяния улыбкой, что Рикардо, туманный взгляд которого не упускал ничего из того, что вокруг него происходило, начал было делать ныряющее движение, словно собирался выхватить привязанный к его ноге нож — движение, которое он, впрочем, тотчас подавил. Он думал, что Гейст схватит его за горло или вытащит револьвер, так как судил о нем по себе. Но Гейст ничего этого не сделал; он перешел через комнату и высунул голову за дверь, чтобы заглянуть в палисадник.

Едва он повернул спину, рука Рикардо нашла под столом руку молодой женщины. Он не смотрел на нее, но она чувствовала тревожные нащупывающие движения его неуверенных пальцев, потом нервное пожатие руки выше кисти. Рикардо наклонился немного вперед, но все еще не смел смотреть на нее; его жестокий взгляд не отрывался от спины Гейста. Его навязчивая идея прорвалась внезапно в заглушённом шепоте:

— Вы видите, он никуда не годится! Это не тот мужчина, который вам нужен!

Он посмотрел на нее наконец. Она слегка пошевелила губами, и он был поражен этим немым движением. Мгновение спустя он выпустил руку молодой женщины. Гейст закрыл дверь, возвращаясь к столу, он прошел мимо женщины, которую неизвестно почему звали Альмой или Магдаленой и рассудок которой так долго не понимал смысла своего собственного существования. Теперь она уже не искала решения этой жестокой агадки, потому что ее сердце находило его при ярком ослепляющем свете ее страстного стремления. Она прошла перед Гейстом, словно в самом деле была ослеплена тайным трагическим и пожирающим пламенем, которое привлекало ее к себе. Невидящий взгляд Рикардо, казалось, следил в воздухе за неровным полетом мухи.

— Чертовски темно на дворе, а? — проговорил он.

— Не настолько, чтобы я не мог увидеть, как ваш человек бродит вокруг дома, — ответил Гейст размеренным тоном.

— Что? Педро? Это почти не человек, иначе я не любил бы его так, как я его люблю.

— Очень хорошо! Назовем его вашим достойным компаньоном, если вам так больше нравится.

— Да, достаточно достойным для того, чего мы от него требуем. Это хорошее подкрепление, наш Педро, в собачьей схватке. Рычание, клыки вперед… Ах черт возьми! А вы не хотели бы, чтобы он тут бродил?

— Нет.

— Вы хотели бы, чтобы он ушел? — настаивал Рикардо с деланной недоверчивостью.

Гейст сохранял свое спокойствие, хотя атмосфера, казалось, становилась все более и более напряженной с каждым произнесенным словам.

— Да, я хочу, чтобы он отсюда ушел.

Он старался говорить сдержанным тоном.

— Создатель! Это, кажется, не имеет большого значения. Педро нам здесь не нужен. Дело, которое занимает моего патрона, может быть улажено в каких-нибудь десять минут с… с другим джентльменом. Десять минут спокойной, разумной беседы.

Рикардо поднял внезапно глаза, в которых горел жесткий фосфорический огонек. Ни один мускул не дрогнул в лице Гейста, и Рикардо порадовался, что не взял с собой револьвера. Он был так взбешен, что мог неизвестно что сделать. Наконец он сказал:

— Вы хотите, чтобы этот бедный, безобидный Педро ушел прежде, чем я провожу вас к патрону. Не так ли?

— Да, именно так.

— Гм… видно, что вы джентльмен, — проговорил Рикардо со скрытым недовольством, — но все эти капризы избалованного барина могут отозваться на сердце простого человека. Ну что же!.. Вы меня извините!..

Он всунул два пальца в рот и свистнул так, что Гейсту пока залось, будто острая струя плотного воздуха ударила по его 6 а рабанной перепонке. Рикардо пришел в восторг от невольно!! гримасы Гейста, но остался совершенно бесстрастным в ожида нии результата своего зова.

Вскоре прибежал Педро тяжелыми шагами. Дверь шумно распахнулась настежь, и дикое существо, которое в ней появи лось, казалось, горело нетерпением вскочить в комнату и при няться ее грабить. Но Рикардо поднял раскрытую ладонь, и чу довище вошло спокойно. Оно раскачивало на ходу свои огром ные лапы перед наклоненною вперед грудью. Рикардо устремил на него свирепый взгляд.

— Ступай в лодку… Понял?.. Ну!

Маленькие, красноватые глазки прирученного животного замигали в его шерсти с мучительным напряжением внимания.

— Ну, что же?.. Ты не идешь? Ты забыл людскую речь, а? Ты уже не знаешь, что такое лодка?

— Да? Лодка… — пробормотало чудовище неуверенным тоном.

— Ну, так ступай туда!.. В лодку у пристани!.. Ступай туда, садись там, ложись, делай все, что хочешь, только не засыпай., и если ты услышишь мой свист, скачи сюда галопом. Вот приказ. Ну, в путь! Ступай! Нет, не туда: через парадный ход… И без надутой физиономии!..

Педро повиновался с неуклюжей поспешностью. Когда он скрылся, выражение дикой жестокости погасло в глазах Рикардо, и лицо его приняло в первый раз за этот вечер выражение кошки, которую ласкают.

— Вы можете посмотреть, как он уходит, если хотите. Слишком темно? В таком случае, почему бы вам его не проводить?