Любовь - Макс Каменски

– Но для чего это всё? Неужели из-за межклановой войны? – не унимался смелый сенатор.

Даратас жалостливо посмотрел на него.

– Межклановой войны? И это говорит человек, который имеет право носить пурпур и называть себя государственным мужем? Нет, скорее это говорит простой житель Санпула, у которого родился очередной сын от очередной шлюхи. Вы были назначены сюда руководить политикой, но не знаете того, что творится у вас под носом. Стыдитесь! Мир за время ваших пышных пиров и беспечной жизни успел несколько раз перевернуться. С севера движется то. что даже мне познать не в силах. А вы печётесь о землях и имениях.

– Хороши твои слова, но деталей в них мало, – поднялся ещё один советник. Старый, сгорбившийся старикашка с трескучим голосом. – Отчего мы должны бежать? Где доказательства того, что мы не в силах справиться с врагом?

– Дружины Сюреала и Хранителей готовы умереть за нас, – воскликнул ещё кто-то. – А наша стража насчитывает до десяти тысяч человек с учётом резервов.

– Многие из которых вчера держали плуг в руках? – съязвил Даратас. – Вопрос не в том, сколько у вас людей и кто соберётся постоять за вас. Проблема в том, как победить то, что пришло из других миров.

– И чем таким оно успело зарекомендовать себя? – не унимался молодой советник.

– Первое, это вирус, – при этом слове шёпот пробежал по рядам сенаторов. – Убеждён, вы успели столкнуться с ним. Что творится на землях севера, юга и востока вам не ведомо. А поверьте, это ужасно. Второе, это. уничтожение Цитадели.

Советники замолчали. Они знали об этом, Председательствующий должен был донести до них информацию из прошения. Видимо, старцы не могли сформировать общую позицию по данному вопросу.

– Ну а третье – повальное бешенство диких, которые целыми ордами набрасываются на Лагерь и скоро придут к вам. Торвиль пал – от него остались лишь руины. Готовы ли вы к подобной участи?

– Всё это слова, мессир, – покачал головой молодой. Остальные одобрительно закивали. – Нет доказательств, нет очевидных фактов. Войны в нашем мире не редкость, какими бы разрушительными они ни были. Мы не видим нужды выступать в качестве спасителей тех, кому меньше повезло. У нас свои заботы, своя жизнь. Так было всегда: выживает сильнейший. В настоящий момент у нас достаточно сил, чтобы отразить нападение нескольких орд диких, и их, как вы утверждаете, страшного командира. Выпускники школы Валдайса способны постоять за свои дома.

Наступила тишина. Даратас молчал. Этой логики старейшин он и ожидал. Наверное, было глупо начинать фарс.

– Увы, я так и знал, что вы не согласитесь. Но боюсь, ваши интересы и представления слишком далеки от реальности. Придётся мне, не впервой, взять шефство над вами и направить на путь истинный, – при этих словах Даратас достал небольшой пузырёк с иссиня-чёрной жидкостью.

– А с чего ты взял, что ты имеешь право решать, а мы – нет? – с вызовом обратился темноволосый советник.

– Потому что я обладаю знанием, – загадочно ответил Даратас и с размаху разбил пузырёк о трибуну. Всего за несколько секунд серый дым окутал Круглый зал. Сенаторы даже не успели испугаться.

Чрезвычайно довольный собой Даратас сидел на лавке в Парке Мира, и, пожёвывая свежие ягоды, любовался величественным видом школы Валдайса, нёсшей свои тонкие башни, похожие на пики, высоко в небо. Впервые за несколько дней он мог себе позволить расслабиться. Совет вынес нужную резолюцию, и гонцы на всех парах мчались с приказами во все края и службы Санпула. Как бы ни велико было влияние кланов на Совет, противиться его решению они не станут, особенно сейчас, когда сплочённость и доверие куда важнее, чем меркантильные интересы отдельных кланов.

Зелье подчинения – страшно сложное и страшно действенное волшебство. Оно способно внушить человеку ровно то, что нужно заклинателю. И он даже не вспомнит, что кто-то специально навязал ему мысли. Наверное, никогда в мировой политике не использовался такой изощрённый подход: не подкупить, не запугать, а заставить поверить, и сделать то, что нужно. А всё потому, что ни у кого никогда не было доступа к зубам истинного чёрного дракона, необходимых для приготовления зелья. Герду особенно развеселит полученный от её единственного клыка результат.

***

– Мой маленький ученик! – воскликнул облачённый в дырявый балахон карлик, принимая в объятия растрогавшегося Игнока. – Как я рад тебя снова видеть. Смотрю, подрос. А ноги! Ты посмотри на свои ноги! Они прямые! И ты чуть не на голову меня выше!

Ромунд отметил чистый акцент карлика, которого Игнок называл Тедо. Словно он всегда и говорил на языке Сотворяющих.

– Спасибо мой друзья, – ответил красный от счастья и смущения туземец. – Мы с ними пройти Арена Духа и победить всех чудищ!

Тедо посмотрел на людей, и его глаза заблестели. Лицом он не отличался от Игнока. Разве что у него было чуть больше морщин и кожа казалась потемнее.

– Я увидел их. Ещё на подходе. Небо говорит, пророчества начинают сбываться, – сказал он, отпуская Игнока. – Прошу в моё скромное жилище: навар готов, – карлик указал на низкий шалаш, примостившийся между тремя деревьями. Чтобы пройти в него, людям придётся ползти на карачках.

При словах о еде Хрюшик заметно оживился на плече Ромунда и стал потирать лапки. Похожим образом повела себя и Лилу, зашуршав в поясной сумочке Эмми. Оба малыша вели себя странновато по отношению друг к другу: переглядывались, прижимая уши, но держались на почтительном расстоянии.

Пробравшись внутрь шалаша и вдохнув ароматы пищи, Ромунд понял, как он проголодался. После арены духов они шли без остановок немереное количество часов, и только сейчас позволили себе расслабится и подумать о еде. А главной причиной был Сильвестор: после «пробуждения» он нёсся, как заведённый. С этого момента он стал вызывать у Ромунда всё больше и больше подозрений, особенно учитывая странное сходство с. Вильгельмом.

Внутри шалаша оказалось просторно: все гости Тедо спокойно уместились вокруг большого котла, в котором что-то вкусно булькало. Хозяин принялся хлопотать вокруг чана, большой поварёшкой разливая варево по глиняным мискам. Первые две Тедо налил подпрыгивающим хрюшикам. И так получилось, что одна из них, предназначенная Лилу, выскользнула и перевернулась, пролив еду на выстланный сушёным лапником пол. По нелепому стечению обстоятельств, глиняное изделие треснуло на две половинки. И это при падении на мягкое!