Кто есть кто. На диване президента Кучмы - Николай Мельниченко

Принимая меня в Вашингтоне, Мельниченко хвастался, что ежедневно посещает Госдепартамент США, Министерство Юстиции и ФБР. Когда мы гуляли по столице, он с гордостью показывал мне американские правительственные здания. Со слов Мыколы складывалось впечатление, что он работает там главным консультантом по всем украинским вопросам.

До своего отъезда из Украины Мыкола был весьма ограниченным человеком. Он не читал газет, не смотрел новости по телевидению и совершенно не разбирался в политике. Начав расшифровывать свои записи, майор постоянно путался в именах и фамилиях собеседников президента. Это было одной из причин, по которым он раньше боялся делать публичные заявления. В Америке Мыколе пришлось освоить функции политика, политолога-аналитика и эксперта. И постепенно он вошел в эту роль. Решающая метаморфоза произошла с майором после приезда в США Александра Ельяшкевича.

Очутившись за океаном, Ельяшкевич получил однокомнатную квартирку и начал посещать курсы английского языка для эммигрантов. Единственной отрадой для бывшего депутата Верховной Рады стало общение с Мельниченко – они вместе слушали записи разговоров Кучмы. Ельяшкевич консультировал Мыколу – разъяснял, кто именно говорит, и о чем там идет речь. Вскоре между бывшим охранником президента и оппозиционным нардепом установились дружеские и доверительные отношения. Период, когда майор советовался с разными людьми прошел: Ельяшкевич заменил ему всех сразу. Под его влиянием Мыкола поверил в свои силы и возомнил себя серьезным политическим деятелем. Однажды я в шутку поинтересовался:

– Мыкола, а может Ельяшкевича к тебе специально заслали жидо-масоны? Чтобы потом крутить тобой и использовать в своих интересах, превратив в дурачка?

Майор, подумав, ответил:

– С евреями нужно работать. Тут в Штатах ни один вопрос без них не решается. Иначе они могут навредить.

Во время наших встреч в Вашингтоне Мыкола постоянно рассуждал о создании собственной фракции в Верховной Раде. Эта фракция, по его словам, должна быть радикальной, влиятельной и насчитывать в Раде не менее ста депутатов. На выборах планировалось выступить под названием «Блок Мыколы Мельниченко». Сам Мыкола, естественно, был первым номером в списке своего Блока. Его заместителями должны были стать Ельяшкевич и Тарас Чорновил. В десятку, предполагалось также включить адвоката Салова, судью Василенко, и, возможно, Сергея Головатого. Если он не подведет, отстаивая его права в Европейском суде, делал оговорку Мельниченко. При определенных условиях, намекал он, меня тоже можно будет включить в список.

Говоря о своей фракции в Верховной Раде, майор постоянно сравнивал ее с «Нашей Украиной». Мыкола подчеркивал, что Ющенко весьма слаб в политике – об этом свидетельствовали записи его разговоров с Кучмой. Себя самого Мельниченко видел альтернативной фигурой.

Мой первый визит к Мыколе совпал с прилетом в Нью-Йорк Алены Притулы. Через два года во время второго визита судьбе было угодно свести меня с социалистами. Мороз, Мендусь и Рудьковский прибыли в США практически одновременно со мной. Мельниченко несколько раз предлагал собраться всем вместе и пообедать. Однако я отказывался. Я просто устал тратить деньги: за время наших деловых переговоров и поездок Мыкола ни разу не рассчитался за себя. Пять тысяч долларов разлетелись в никуда за неделю. Перспектива обслуживать еще и Мороза мне не улыбалась. С социалистами я в Вашингтоне не встречался и лишь однажды поговорил с Морозом по телефону.

Услышав о планах партийного строительства, которые вынашивал Мельниченко, Мороз сказал:

– Вы же понимаете, Владимир Иванович, что это полная ерунда. Кому он в Украине нужен, кроме меня? Пока еще…

За годы кассетного скандала Мороз и Мыкола ни разу не критиковали друг друга публично. Со стороны всегда казалось, что между ними существуют особые, доверительные отношения. Однако в действительности лидер социалистов и майор едва переносили друг друга. У них просто не существовало иного выбора: Мороз был обречен поддерживать Мельниченко, а тот – его. Иначе легенда о моральном политике и герое-одиночке с диктофоном могла с треском провалиться. Майор затаил злобу на Мороза со времени пребывания в Чехии. Вспоминая о том, как социалисты бросили его на произвол судьбы, Мельниченко поделился со мной секретом:

– Знаешь, Володя, одно мое слово – и Мороза грохнут.

Он намекнул, что владеет какой-то информацией, из-за разглашения которой политика физически уничтожат – как какого-то важного свидетеля. Впрочем, я давно понял, что Мыкола держит Мороза на крючке. И до конца о тайне, которая их объединяет, известно только им двоим.

Приехав в Штаты, лидер социалистов решил обратиться к Мельниченко за записями. Мороз позвонил майору домой и попал на Лилю. Жена Мыколы выполнила свое обещание, данное еще в Чехии, и заявила:

– Забудьте этот телефон и не звоните сюда. Я вас больше не хочу знать!

После этого в семействе Мельниченко состоялся скандал. Супруга поставила Мыколе условие: он должен выбрать – или она, или Мороз. Лиля пригрозила, что если к ним еще раз позвонит глава СПУ, и Мыкола будет с ним вести переговоры, она соберет вещи и уйдет из дома. В результате, никаких записей Мороз не получил. Майор даже похвастался мне, что тот из-за этого покинул Америку преждевременно, отказавшись от посещения Госдепартамента.

По возвращении в Украину Мороз заявил прессе, что все попытки представить Мельниченко умственно неполноценным являются провокацией. И что он, напротив, лично убедился в том, что майор является вполне зрелым и адекватным политиком. Именно поэтому его зачислили в избирательный список СПУ.

Помимо старых записей Кучмы, у Мельниченко за годы, проведенные в Штатах, появилась свежая фонотека. Когда я был у него в гостях, он предлагал мне прослушать голоса Купчинского, Швеца, Жира, Омельченко, Мороза, Рудьковского, Шибко и других. Вероятно, Мыкола слишком буквально воспринял команду Радченко “никому не доверять”. Он подозревал всех без исключения и записывал все свои телефонные переговоры. Хорошо зная Мыколу, я совершенно этому не удивлялся.

За время нашего знакомства майор никогда не отвечал мне по телефону сразу. Он всегда предупреждал, что сам наберет мой номер. Перезванивая, он говорил:

– Ну, Володя, теперь я тебя внимательно слушаю!

Я пару раз интересовался, почему он так поступает. Мельниченко пояснял, что звонит мне через Интернет-карточку, чтобы сэкономить мои деньги. Я не верил:

– Ну ладно, записывай, Мыкола. Мы когда-то будем книжку писать. Поэтому нужно помнить, о чем мы говорили.

Понимая, что меня “документируют”, в разговорах с майором я всегда старался “мочить” Кучму по полной программе. Так продолжалось два года. Поэтому, даже, несмотря на мое назначение консулом, Мыкола верил, что я убежденный антикучмист. И в этом он не ошибался.

Штопаный. Эту унизительную кличку Мельниченко дал Верховский. Поначалу он называл так майора во время телефонных разговоров – на случай возможного прослушивания. Я протестовал, считая, что говорить так о Мельниченко, даже в третьем лице будет некрасиво. Мы даже поругались по этому поводу. Однако Верховский не слушался и продолжал упорно называть майора “Штопаным”, навязав эту кличку всему СБУ. Скоро все, кто занимался кассетным скандалом, знали, что Мельниченко это Штопаный. Наконец я смирился и тоже начал автоматически говорить Штопаный, вспоминая Мыколу. Я заметил, что этот эпитет приходил мне на ум тем чаще, чем глупее и противнее становились его поступки.

Глава 3. Баден-Баден: письмо Президенту.

Узнав о том, что Кучма собирается встречать Новый Год в Баден-Бадене, я решил напомнить ему о кассетном скандале. Для этого я написал письмо, адресованное лично президенту. Это был нормальный, рабочий документ, в котором я излагал свои впечатления от общения с Мельниченко. Сообщал, что майор устал от давления американцев, нуждается в деньгах и согласен сотрудничать с официальными представителями Украины. Но, по его мнению, этому препятствует новое руководство СБУ – кто-то сумел настроить Мыколу против Смешко. Я мог рассказать обо всем этом подробнее и надеялся на личную встречу с Кучмой. О нашей поездке в Баден-Баден рассказывает Иванка.

В город-курорт мы отправились на машине всей семьей: я, Володя, Ганнуся и Татьянка. Володя сказал, что мы собираемся поздравить президента Украины с новогодними и рождественскими праздниками. Дело было 26 декабря 2003 года, в день прибытия президента в Германию. Мы думали, что передать письмо для Кучмы не составит проблемы, и рассчитывали в тот же день вернуться обратно.

Приехав в район Баден-Баден, мы нашли гостиницу, где остановилась делегация из Украины. Сразу же выяснилось, что прорваться к Кучме будет непросто. У входа в отель нас встретил расстроенный Сергей Лещенко из «Украинской Правды».