Жрица Света для Тёмного императора - Евгения Владимировна Лыгина

Рану я обработала и перевязала. Вздохнув, залезла под душ. Когда вышла, Камира с Ксавье сидели за столиком в ожидании меня.

– Что с шеей? – спросила принцесса лесных эльфов.

– Да так, порезалась, – отмахнулась я.

Она взглянула на Ксавье, потом на меня, вздохнула, и принялась за еду. Всё она прекрасно поняла.

Очнувшись ближе к вечеру, я никого в комнате не обнаружила. Наверно, все ушли на работу. А я пока раскачалась, сделала все дела, оделась и тоже пошла работать. И точно, они уже вовсю бегали.

– Почему меня не разбудили? – поймала я Камиру за руку.

– Честно, забыла. Я ушла раньше, и думала, что Ксавье тебя разбудит, видимо, куда-то тоже торопился.

Едва я переступила порог гримёрной, в которой, кстати, весьма подозрительно, никого не было, на меня напали. Это была девушка, облачённая в тёмные одежды, и великолепно владела кинжалами. Ловко увёртывая от выпадов, защищалась подручными средствами. Лук приходилось использовать в качестве оружия ближнего боя. Например, как сейчас – от всей своей души огрела девушки по спине. В который раз поражаюсь крепости оружия дальнего боя.

Помещение мы разнесли в пух и прах, но перед тем, как девушка собралась покинуть место стычки, я всадила ей в плечо стрелу. Тело моё всё ещё было слабое, но мне удалось отбиться, а это большое достижение. И тут же набежал народ, да что толку? Уже всё кончилось.

– Не успел взять на работу вас, Шаера, уже гримёрную разнесли. И с кого мне теперь за причинённый ущерб деньги взымать? – спросил Эмираэль.

– Это не моя вина, – категорично заявила я.

– А чья? Кроме вас здесь никого нет, или хотите сказать, что вина целиком и полностью лежит на том, кто покусился на вашу жизнь?

– Да.

– И где, по-вашему, я должен его искать?

– Не знаю, – сказала я и засобиралась к выходу.

– В таком случае, вы уволены, и не получите ни одной медной монеты! – с апломбом заявил хозяин кабаре.

– И ладно! – нисколько не расстроившись, сказала я.

Я села за барную стойку, и попросила чего-нибудь выпить, но мне не удалось. Народ начал с криками покидать кабаре, а мне в спину едва не вонзили кинжал. Снова эта особа в чёрных одеждах! Ей что, раны зализывать не нужно? «Похоже, что нет», – сделала я вывод, когда она в щепки разнесла барную стойку. Эх, не дают графине нормально отдохнуть!

Двигалась она не так быстро, что сыграло мне на руку. Стол за стулом летали в мою сторону, затем в расход пошли музыкальные инструменты, а от сцены вообще ничего не осталось. Я то и дело смахивала с руки символы, активируя заклинания.

Глаза девушки пылали злостью, и она твёрдо была намерена стереть меня в порошок. Что же мы имеем в итоге? Кабаре в руинах, я под ними, а зеваки собрались, чтобы посмотреть, что же будет дальше?

Я выбралась, пусть и с трудом, и мне отвесили чем-то тяжёлым пощёчину, в глазах мгновенно потемнело, и меня поглотила тьма…

* * *

Сыро, до рвоты воняет плесенью, какими-то отходами. Полутьма, на руках кандалы, холодно, плохо соображаю. Больно, нет сил, но надо сосредоточиться и исцелить себя. Открывается дверь, в глаза бьёт слепящий свет, щурюсь. Кто-то пытается взять меня за руку, отдёргиваю, за что получаю оплеуху, бьюсь обо что-то головой, и вновь темнота поглощает меня.

Прихожу в себя стоя на коленях по причине того, что они затекли, руки подвешены, по обе стороны стоят от меня мужчины. Одежда на мне грязная, рваная и, кажется, я погорячилась назвать эти тряпки одеждой. В кресле сидела Канаку, крутя в руках мой лук.

– Очнулась наконец-то! – недовольно сказала она. – Не люблю, когда меня заставляют ждать.

Я молчу, давая возможность высказаться. Свято верю, что она должна донести до меня какую-то важную информацию. Ага, язвительность так и хлещет с меня. А представительница эльфийской расы выждала паузу и продолжила:

– Умница, молчишь, знаешь своё плачевное положение. Если твоя подружка ещё подождёт с расправой, то ты нет. Слишком близко ты подобралась к моему Ксавье. Никому и никогда не позволю его у меня увести! Ты осквернила его губы своим поцелуем, а вчера с ним кровью поделилась, а это, дорогуша, непростительно! – топнула она от злости ногой, и со всего маху переломила мой лук о пол пополам. Всё, меня оставили без оружия дальнего боя. Обидно, но гнев её ложился бальзамом мне на душу. Так приятно видеть и слышать недовольство Канаку, что в голове зародились моментально мысли, как я прижимаю императора к стене и страстно целую его губы, шею, грудь… Вот, где Канаку разорвало бы от ревности!

– Завидуешь?

– Тебе никто слова не давал, жрица! – рявкнула она. – Ещё одно слово, и я так твоё хорошенькое личико разукрашу, родные вовек не узнают! Продолжим, – спокойно сказала она, – из-за того что ты дала ему кровь, он будет знать, где ты находишься, как только поймёт, как это делать? В общем так, меня сейчас интересуешь меньше всего, так, чтоб ты мне не мешала, я отправлю тебя в бордель. За тебя я получу весьма приличную сумму, а тебе останется молить богов, чтоб сохранили жизнь, а я постараюсь убедить покупателя, чтобы этого не случилось. Прощай, жрица!

– И что, всё? Больше не хочешь со мной разговаривать? – спросила я, готовая увернуться, ну или хотя бы попытаться от удара.

Она не ответила, только рукой махнула, и меня резко поставив на ноги, куда-то поволокли. У кареты мне с трудом зацепили ошейник, заклеили рот, втолкнули в карету. Везли куда-то всю ночь, и глаз не сомкнула. Карета остановилась. Меня с трудом затащили в дом и отвели в ванную, где меня, чихвостя, намывали. В воду добавлялись эфирные масла и от запахов я то и дело чихала.

Проснулась я в красивом красном кружевном нижнем белье. Неслыханная щедрость со стороны похитителей! Эм, а, почемя я этого не помню?.. А вот доверия у них ко мне нет, потому я была прикована к кровати. Первым делом попыталась освободиться от оков но, ведать, слишком рьяно и громко взялась за это дело, потому как в комнату, чуть не сорвав дверь с петель, ворвались двое представителей человеческой расы.

Я пыталась вырваться из их рук, кричала, пиналась ногами, да только, куда мне одной против двух здоровых мужиков? Чувствовалось, что им хотелось ответить мне пару оплеух, но их что-то останавливало, и только, когда