Жуть - Алексей Жарков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но ведь это неправильно. Это нерационально. Мы же цивилизованные существа. Почему ради каких-то одноразовых чехлов, щеток и зубочисток, которые потом превращаются в мусор, от которого мы и так не знаем, как избавится, мы убиваем столько живых… столько животных?
Элдридж с недоумением посмотрел на инспектора. Алан молча встал и, держась одной рукой за голову, второй отыскал свой пиджак на диване. Посмотрел в окно.
— Виля, проводи, пожалуйста, инспектора, — обратился Элдридж к существу с розовыми ушками, которое было секретаршей.
Виля улыбнулась Алану и открыла перед ним дверь:
— Вам, вероятно, стоит подышать свежим воздухом? — обратилась она к инспектору.
— Да, пожалуй, извините меня, я неважно себя чувствую, пойду, пожалуй, полежу, — сказал Алан и направился к двери.
* * *
Инспектора разбудил жуткий грохот. Было утро. Он торопливо оделся и вышел на улицу. На этот раз погода нагоняла тоску. Над головой тяжело висели огромные серые тучи, низко и мрачно. Сырой воздух пах приближающимся дождём и свежей размокшей грязью. Ветер налетал порывами, как бандит задирал воротник, пытался сорвать шляпу и мешал открыть глаза.
Неожиданно, рядом возник Элдридж:
— А я как раз за вами приехал, уже встали? — перекрикивая шум и ветер, обратился он к инспектору.
— Да, а что происходит? — спросил Алан, глядя на огромные чёрные грузовики, месившие дорогу в обоих направлениях.
— Вы представляете, какая неудача! Какое печальное недоразумение!
— Что?!
— Пришел приказ … — Порыв ветра съел слово, — … фабрику. Представляете, один…
— Что сделать, простите?
— Де-зин-фек-ция, — по слогам прокричал управляющий. — Сейчас мы вывозим всю скотину и… на поле…
— Почему?!
— Так я же говорю. — Ветер на минуту стих и дал Элдриджу возможность говорить нормально. — Представляете, издох один палиоптер, есть подозрение, что это был вирус, который предположительно передается через мясо кечеволей. Сейчас разбираются, будет расследование, мы получили предписание, чтобы избежать возможной эпидемии, продезинфицировать станцию и уничтожить всё поголовье.
— Ясно. А грузовики?
— Они вывозят животных. — Ветер набросился на них с новой силой. — Знаете, я вообще-то пришел помочь… покинуть территорию, потому что… инструкции, инспекция не может проводиться…
— Да, конечно, я понимаю.
— Я вам вызвал такси. Оно… проходной.
— Огромнее спасибо, жаль, что так получилось.
— Да, видите как, потратили столько времени, а вернётесь ни с чем, — пожалел управляющий Алана.
— Ну, это же не я виноват, верно. Работа есть работа.
— Конечно. У меня ещё… дел, но мне приятно было с вами… до свидания, — Элдридж попрощался и, торопливо забравшись в свой электромобиль, отправился обратно в зелёный цилиндр главного здания.
Алан ещё раз посмотрел на фабрику — в тусклом свете она показалась ему мрачной и страшной. Перед глазами опять поплыли окровавленные внутренности и рваная плоть и кожа и торчащие из бесформенных трупов розовые кости. Он встряхнулся, чтобы освободиться от этих воспоминаний и посмотрел вверх. На лицо упала первая капля дождя. И он подумал, пора бы уже домой.
Собравшись, он добежал до проходной. Дождь тем временем уже начался, стеной обрушивая на асфальт серые капли, и размывая границу между землей и небом. В этой плотной завесе падающих капель, страшными монстрами, один за другим, перекрикивая ветер и разбивая лужи, двигались колонной чёрные машины. Будто гигантские жуки ползли сквозь поднятый со дна реки ил. Алан с трудом разглядел такси сквозь дождь и, заскочив в салон, облегченно перевёл дух.
— Хороша погодка? — спросил водитель, бросив взгляд на Алана.
— Да уж, не то слово. Вчера так было хорошо, а сегодня — на тебе!
— А везут-то что? — поинтересовался водитель.
Алан не стал отвечать, он придвинулся к окну, чтобы ещё раз посмотреть. В забрызганном каплями стекле по-прежнему ползла неторопливая колонна. Одни двигались на фабрику — видимо пустые, а другие — от фабрики.
— Дезинфекцию проводят.
— Ну, надо же! — удивился водитель. — Недавно была у них, тоже мор, новых завозили, и теперь снова дезинфекция. Во дают!
— Мор?
— Ну да, недавно обновляли это… поголовье. Своё у них передохло отчего-то. Ох, — Водитель поёрзал в кресле и поправил зеркальце, — тяжела работёнка.
— Да, — согласился Алан, — поедем, что ли?
— Конечно, вот жду, как бы втиснуться.
Алан снова посмотрел в окно. Из одного грузовика на дорогу вывалилось животное, оно пыталось на руках отползти в сторону, волоча за собой рваные остатки раздавленных ног, похожие теперь на грязную кровавую тряпку. Животное открывало рот, пытаясь кричать, но звука не было. Оно ползло прочь от дороги и как раз в сторону такси.
— Что же они, живыми их закапывают? — спросил Алан.
— Кого? — удивился водитель.
— Ну этих, — Алан постучал пальцами по стеклу, таксист посмотрел:
— Ух, твою же мать! Понятий не имею. Жуть какая! — он продвинул машину вперёд. Один из грузовиков притормозил, и такси мигом заняло место в потоке. Алан обернулся, следующий грузовик отвернул немного в сторону и, раздавив животное, вернулся в колонну.
— Да, работка не позавидуешь, — вслух сказал Алан.
— Это точно, — согласился с ним водитель.
По дороге до порта инспектор дремал. Дождь не прекращался, и от стука капель по крыше было уютно и спокойно. Скоро они приехали. Выбравшись из машины, Алан выдал таксисту на чай и остановился на тротуаре поправить одежду и проверить документы. Водитель в это время менял коврики. Старые он прятал в багажник, а новые клал в салон:
— А что это вы делаете? — Спросил Алан.
— Меняю коврики.
— Зачем?
— В нашей компании высокий уровень обслуживания. Каждому клиенту полагаются чистые коврики, подголовники и кожаные чехольчики на ручки. Они все одноразовые.
— На ручки?
— Да, вот, — водитель снял с ручки пассажирской двери чехольчик и показал его Алану.
— Кожаный?
— Да. Натуральная кожа, — гордо ответил водитель, — и коврики тоже, натуральный палиоптер.
— — —
Когда я дослушал и открыл глаза, ни Ганса, ни Роберта рядом не было. И у меня возникло такое чувство… будто их и не было, никогда. Впрочем, не исключено, что они просто куда-то ушли.
Я поднялся. Пол вокруг меня устилал песок, он был везде, буквально повсюду, даже в телефонную будку намело. Да и сама будка — из неё куда-то делись все стёкла, так что она ещё больше стала напоминать советскую. А на песке следочки, всё те же. Впрочем, бутылка «Мартини» по-прежнему стояла на столе. Нетронутая. Я открыл и присосался к сладкому горлышку, как комар к толстой вене.
Настало время подвести итоги, потому что всё вокруг свидетельствовало о том, что я нахожусь под воздействием какой-то психотропной мерзости. Взять хоть мою ногу — она в полном порядке, даже не болит. Ранения шампуром, скорее всего, вовсе не было. А что было? Плеер на месте. Искусственный глаз тоже…
К чёрту! Даже если глюки не пройдут — рано или поздно сюда прибудут спасатели. Приведут в норму укольчиками и капельницами, промоют мозги. Немного осталось потерпеть. Я снова отхлебнул из бутылки. Еда и вода у меня были, а теперь есть и аптечка, раздобытая немецким веганом… который словно испарился. Я допил, и меня повело, закружило, как в том вертолёте, странно… в окне я увидел две головы. Но не Ганса и Роберта, а такие… с детскими личиками. Непослушными руками нащупал кинжал…
Впрочем, теперь это не важно, меня закрутило и унесло, а в голову полез очередной кошмар…
Спящий
Д. Костюкевич
Вчера в деревьях пели птицы, и в их песнях Кариб находил зыбкую грусть, несмотря на то, что Элая радовалась переливчатому щебету, как ребёнок, даже вознесла руки к ветвям и воскликнула: «Это песня счастья и лета!»
Это было вчера, когда Кариб и Элая выбрались на прогулку за стены города, направившись вдоль Сумрачного тракта. С собой они взяли корзинку с едой и разделяющую их пятилетнюю пустоту, которую собирались частично заполнить каждый своей историей. Пять лет Кариб не видел Элаю, пять лет его нога не ступала на земли королевства Радон.
Пять лет.
