Владычица озера - Анджей Сапковский

– Ты о Щуке, что ль? – поморщился Мэльфи. – Так я тебе скажу: пес с ним! Знаешь, Ярре, я думаю, паршивый это был человек.

– Браво! Быстро же ты его раскусил.

– А то! – Мэльфи напыжился, не заметив издевки. – Крутил, понимаешь, все, да только шиш меня обманешь! Я те скажу, чего он задумал. Пошто сюда, в Вызиму, намылился! Небось думаешь, Ярре, он и его оборвыши в армию шли? Как и мы? Фига с маслом. Ежели так думаешь, то шибко ошибаешься. Знаешь, чего он задумал? Не поверишь!

– Поверю.

– Ему, – торжественно докончил Мэльфи, – ему лошади нужны были и форма военная. Он надумал где-нить тут стибрить. Потому как удумал в военной одеже на разбой идти.

– Чтоб его палач повесил!

– И побыстрее! – Бондарев сын слегка покачнулся, прислонился к стене и расстегнул штаны. – Жаль мне токмо, что Огребок с Мильтоном, дундуки, лбы деревенские, дали себя окрутить, пошли за Щуком. Так и их палач уже подвесить готов! Ну… в общем, накласть мне на них, лаптежников, понимаешь? А как у тебя-то, Ярре?

– В смысле?

– Ну, пристроили тебя куда-нить комиссары? – Мэльфи пустил струю на каменную стену. – Спрашиваю, потому как я уже записался. Мне надо за Мариборские Ворота, на южный край города. А тебе куда?

– Тоже на южный.

– Ха! – Бондарев сын несколько раз подпрыгнул, отряхнулся, застегнул ширинку. – Так, может, вместе воевать будем?

– Не думаю. – Ярре взглянул на него свысока. – Я получил назначение в соответствии с моей квалификацией. В бэ-эм-пэ.

– Знамо дело. – Мэльфи икнул и дыхнул на него убийственной смесью газов. – Ты ж ученый! Таких умников небось на важные дела берут, а не на мелочишку какую. Что делать! Но покамест маленько еще вместе походим. На южный край города все ж вместе нам дорога.

– Так получается.

– Ну, так пошли.

– Пошли.

– Пожалуй, здесь, – решил Ярре, глядя на окруженный палатками плац, на котором перемешивал пыль отряд оборванцев с длинными палками на плечах. У каждого оборванца, как заметил юноша, к правой ноге был привязан клок сена, а к левой – пучок соломы.

– Похоже, не туда мы попали, Мэльфи.

– Сено! Солома! – слышались на плацу крики командовавшего оборванцами ефрейтора. – Сено! Солома! Держи равнение, так-растак мать вашу!

– Над палатками штандарты развеваются, – сказал Мэльфи, – глянь сам, Ярре. Те самые лилии, о которых ты на большаке долбал. Штандарт есть? Есть. Армия есть? Есть. Стал-быть здесь. Верно попали.

– Ты, может, да. Я наверняка нет.

– А вона там, у забора, стоит какой-то чин. У него спросим.

– Новенькие? – расставил ноги сержант. – С вербовки? Гони бумагу. Чего, мать вашу, стоишь будто столб? На месте шагом марш! Чего, говорю, стоите, курвы? Нале-во! Кру-гом! А, курва! И напра-во! Бегом марш! Кру-гом, курва! Слушай и запоминай! Допрежь всего, курва, к провиант-мастеру! Получить обмундирование. Кольчугу, накладки кожаные, пику, курва, шлем и корд! Потом на муштру! Быть готовыми к перекличке, курва, в сумерки! Маааарш!

– Минуточку. – Ярре неуверенно осмотрелся. – У меня, кажется, другое назначение.

– Чеееево?

– Простите, господин офицер, – покраснел Ярре. – Я только о том, чтобы избежать возможной ошибки… Поскольку господин комиссар четко… четко говорил о назначении в бэ-эм-пэ, вот я и…

– Ты на месте, парень, – фыркнул сержант, немного помягчавший от того, что его возвели в офицеры. – Тут как раз и есть твое назначение. Приветствую тебя в бэ-эм-пэ. Бригаде М… звонов Пехотинцев.

– А почему ж бы это, – повторил Рокко Хильдебранд, – и что это за мода такая – вашим милостям дань платить? Мы уже все, что следовало, уплатили.

– Эх-ма, гляньте-ка на нижушка-умника. – Рассевшийся в седле уворованного коня Щук залыбился дружкам. – Уплатил уже! И полагает, что вше. Ну прям как тот петух, что думал, будто в курятник попадет, а попал-то в ощип!

Окультих, Клапрот, Мильтон и Огребок согласно загоготали. Шутка была что надо. А забава обещала быть еще лучше.

Рокко заметил отвратительные липкие взгляды грабителей, оглянулся. На пороге халупы стояла Инкарвиллея Хильдебранд, его жена, а также Алоэ и Жасмина – дочери.

Щук со товарищи, паскудно усмехаясь, поглядывали на низушек. Да, несомненно, забава намечалась преотличнейшая.

К живой изгороди с другой стороны дороги приближалась племянница Хильдебранда, Импотьента Вандербек, ласково именуемая Импи. Это была действительно складная девушка. Усмешки бандюг стали еще плотояднее и отвратительнее.

– Ну, недомерок, – поторопил Щук. – Гони королевшкой армии денежки, гони жратву, гони лошадей, выводи коров из коровника. Мы не намерены ждешь штоять до ночи. Нам надобно ишшо нешколько деревень нонче наведать.

– А почему, собственно, мы обязаны платить и давать? – Голос Рокко Хильдебранда слегка дрожал, но в нем по-прежнему звучали настойчивость и упорство. – Вы говорите, мол, это на армию, мол, это для нашей же охраны. А от голода, спрашиваю я, кто нас охранит? Мы уже и зимние уплатили, и на довольствие, и душевые, и поземельные, и подымные, и огневые, и зерновые, и бог знает какие еще! Мало того, так четверо из этого поселка, в том числе и мой собственный сын, упряжками в военных обозах правят! И не кто иной, как шуряк мой. Мило Вандербек по прозвищу Русти-Рыжик, является полевым хирургом, важной персоной в армии… Стало быть, мы с избытком наш данный контингенс выполнили… Так чего ради нам платить? За что и на что? И почему?

Щук долго глядел на жену низушка, Инкарвиллею Хильдебранд из дома Бибервельт. На его пухленьких дочек, Алоэ и Жасмину. На красивенькую, как куколка, наряженную в зеленое платьице Импи Вандербек. На Сэма Хофмайера и его деда, старика Холофернеса. На бабку Петунью, яростно долбящую грядку мотыгой. На остальных низушков из поселка, побольше – на женщин и подростков, опасливо выглядывающих из домов и из-за заборов.

– Почему, шпрашиваешь? – зашипел он, наклоняясь в седле и заглядывая в изумленные глаза низушка. – Я те шкажу почему. Потому что ты – паршивый нижушек, чужак, приблуда. Кто тебя, нелюдя отвратного, обирает, тот богов радует. Кто тебя, нелюдя, допекает, тот ишполняет добрую и патеротичную обяжанношть. А такоже потому, что меня аж тошнит от желания твое гнездо нелюдшкое в дым обратить. Потому, что меня аж ошкома берет этих твоих недомерок оттрахать. И потому, что наш тут пятеро молодцев, а ваш – горшть недоделанных зашранцев. Теперь понимаешь почему?

– Теперь понимаю, – медленно проговорил Рокко Хильдебранд. – Идите отсюда вон, Большие Люди. Идите прочь, негодяи. Ничего мы вам не дадим.

Щук выпрямился, потянулся к висящему при седле корду.

– Бей! – рявкнул он. – Бей-убивай!