Обещай мне - Кэтлин Харингтон

В стеклянных глазах темноволосого появилось подобие разумной мысли. Взгляд его обратился к женщине, руку которой он продолжал удерживать. Кажется, он наконец сообразил, что это леди.

Не дожидаясь, пока он опомнится, Корт ударил его тростью по запястью руки, сжимавшей пистолет. Оружие упало на мостовую. И тогда Корт, опираясь на трость, чтобы не потерять равновесие, впечатал кулак прямо в нос своему противнику. Послышался хруст, голова офицера мотнулась, форменная фуражка свалилась на тротуар, но сам он устоял, и реакция его была молниеносной: он ударил Корта поддых.

Удар был настолько мощным, что Корта развернуло в сторону, и искалеченная нога подломилась. Уже теряя равновесие, он сумел размахнуться тростью. Получив толчок под коленки, не устоял на ногах и его противник. Почти одновременно они повалились на тротуар в нескольких шагах друг от друга. Корт упал больной ногой на каменный бордюр, но, не обращая внимания на острую боль, дотянулся до темноволосого и через секунду уже оказался сверху, всей тяжестью придавив того к земле. К счастью, при падении он не выпустил трости и теперь с силой надавил ею на горло противника. Лицо матроса от нехватки воздуха стало багровым, глаза вылезли из орбит.

– Ваша милость, теперь вы можете отпустить негодяя, – раздался над ухом Корта незнакомый, но дружелюбный голос. – Предоставьте его нашим заботам, и он получит свое.

Краем глаза Корт заметил маячившую поблизости фигуру констебля. Больше всего ему хотелось нажать на трость еще разок, изо всех сил, но он заставил себя отвести орудие мести от ненавистного горла. Когда он поднимался на ноги, словно тысячи раскаленных игл разом заворочались в больной ноге, но он только выругался сквозь стиснутые зубы. У его ног давился собственной кровью моряк, держась обеими руками за шею.

Обуздав свою ярость. Корт потерял к нему интерес и теперь думал только о тех, к кому пришел на помощь.

Филиппа сидела на корточках перед 'Китом, лихорадочно ощупывая его руки и ноги. Потом она стиснула сына в объятиях, и ее блуждающий взгляд обратился к Корту. Казалось, она не узнает его.

– Что с тобой? – встревоженно и оттого резко спросил он, подходя ближе. – Что-нибудь с Китом? Если эти ублюдки сделали ему или тебе больно… Ярость снова плеснулась в нем, заставив на мгновение зажмуриться. Филиппа как будто опомнилась и судорожно замотала головой.

– Нет… о нет… ничего такого не случилось… снами Bce в порядке, милорд, – лицо ее жалобно сморщилось. Словно она готова была расплакаться, но удержалась, Прижав ладонь к дрожащим губам. – Я только думала… Я боялась, что вы… что он… я думала, он вас… О Боже!. Тем временем появился второй констебль. – Я уже знаком с этими нарушителями спокойствия, – сказал он с оттенком презрения. – Еще вчера я дал им добрый совет уехать в Рэмсгейт с утренним дилижансом. Там пришвартовалось их судно, ваша милость. Вижу, они решили еще раз испытать судьбу. Пусть посидят теперь в городской тюрьме, пока не протрезвеют. Если желаете, я передам их военному суду. Он за шиворот поднял темноволосого на ноги.

– Это излишне, – ответил Корт. – Довольно будет и того, что их капитан узнает о случившемся. Если вы подадите ему официальный рапорт, эти двое получат по заслугам. Насколько я знаю, порку в английском флоте еще никто не отменял. И вот еще что, констебль. Прошу вас дать знать в округе, что любой, кто впредь осмелится даже пальцем коснуться моей жены или ребенка, будет убит мною на месте.

Филиппа, которая к этому времени успела подняться на ноги, ахнула и прижала руку к груди.

– Ваша милость! Зачем вы так? Ведь совершенно ясно, что среди бела дня с нами не могло случиться ничего по-настоящему плохого.

– Мадам, – с ледяным спокойствием прервал ее Корт, – вы, как я вижу, неправильно оцениваете ситуацию. Я велел вам ждать в магазине не по прихоти, а потому, что был свидетелем инцидентов много хуже сегодняшнего. В следующий раз прошу точно следовать моим указаниям!

Он повернулся к Киту, который смотрел на него во все глаза, цепляясь, как маленький, за материнскую юбку и крепко прижимая к груди черно-желтого щенка.

– А вам, молодой человек, – продолжал Корт, хмурясь, – надо научиться слушаться. Что мама говорит, то и делай, понятной Нужно было вернуться в магазин и позвать кого-нибудь на помощь, а не пытаться самому справиться с. двумя взрослыми – глупость, недостойная джентльмена, даже юного. Все ясно?

– Да, signore, – кротко ответил Кит. Он выслушал нотацию молча, с обожанием глядя на Корта, но тот сделал вид, что не замечает восхищения мальчика, и обратился к констеблю.

– Прошу вас, пусть из магазина пришлют кого-нибудь в «Восемь колоколов» с покупками жены.

Полисмен отдал честь.

Корт постепенно приходил в себя. Кровь уже не так сильно билась в висках, и стук сердца больше не оглушал Корта. Бешеная ярость, почти толкнувшая его на убийство, схлынула. Убедившись, что с Филиппой и Китом не случилось ничего страшного, Корт окончательно успокоился.

– Должен признать, вы оба держались превосходно, – обратился Корт к Киту и крепко пожал ему руку. – Разумеется, если забыть о том, что причиной случившегося стала ваша собственная неосторожность.

Кит расцвел от похвалы.

– Signore, а вы здорово выколотили из них пыль! – сказал он благоговейно. – В жизни не видел, чтобы кто-нибудь так дрался!

– А ты, оказывается, кровожадное создание, – заметил Корт, качая головой с притворным прискорбием. – А кстати, я ведь хорошо знаю итальянский и смог вполне оценить твои витиеватые ругательства. Кто научил тебя им, скажи на милость?

– Если гондолы не могут разминуться в узком канале, лодочники кричат друг другу эти слова. Я заучил их наизусть и потихоньку тренировался, – ответил мальчик, сияя от гордости. – Жаль, я пока не умею хорошо ругаться по-английски, но обязательно научусь. Я уже запомнил некоторые ваши слова и внимательно слушаю, как разговаривают на улице.

Корт стиснул зубы, чтобы не расхохотаться, но это оказалось выше его сил.

Филиппу, и без того возмущенную выговором в присутствии посторонних, смех Корта рассердил окончательно. Она коротко поблагодарила констебля за помощь, забрала щенка и взяла сына за руку, собираясь покинуть место происшествия с гордо поднятой головой, не удостоив ни единым словом своего спасителя. Судьба, однако, не дала ей шанса устроить этот маленький спектакль: Fancuillo, уже успевший забыть все неприятности так же быстро, как и его маленький хозяин, потянулся вверх и облизал ей лицо.

На этот раз невероятным усилием воли Корт все-таки удержался от смеха.

Они вернулись в гостиницу к обеду. Искристое вино и лососина, запеченная в винном соусе, не доставили Филиппе никакого удовольствия. Все ее мысли были обращены к Уорбеку. Вспышка бешеной ярости и жестокость по отношению к поверженному противнику живо напомнили ей прошлое – день, когда он застал ее вместе с Сэнди в «Четырех каретах». До того момента она ни разу не видела его даже рассерженным, не говоря уже о настоящем гневе, и разговорам о его бешеном характере не верила.