Фея Лоан - Райдо Витич

Девушку качнуло. Она отпрянула в ужасе в сторону от варвара и останков своего друга, дико закричав от горя и непонимания.

От ее крика полного скорби и отчаянья Ивана и Смена вынесло из комнаты, Прохорыча, отряхивающего у крыльца унты, наоборот внесло в дом. Витька же откинуло в склад.

Фея все кричала, пока не упала, споткнувшись о ровное место. Семен успел чудом подхватить ее, прижал к себе, пытаясь успокоить и узнать, что ее так напугало:

- Что? Кто?

- Хакано, - выдавила она, указав на шкурку в руке застывшего в ступоре от ее реакции на мех Виктора. И упала в обморок. От пережитого энергетические запасы были мгновенно израсходованы организмом, и он решил, что с него хватит.

Семен уставился на Виктора, потом на шкурку и понял, что тот диковинный зверек, что стал добычей Прохорова и был мифический Хакано, за которого Колмогорцев принимал Арчи. И стало ясно, что зверь не зря выбежал навстречу Виктору, а за помощью хозяйке. И был убит за свою доверчивость, как Семен фактически убил все, что появилось меж ним и Феей своим недоверием.

Волчица молодец. Она повадки зверей - людей знала, потому за помощью не ко всякому подошла и себя не подставила…

Дикий крик достиг тонкого слуха агнолика засевшего в километре от заимки. Не узнать голос сейти было очень сложно, в нем как обычно был букет эмоций. Однако ни одной опасной лично для сейти Эйфии агнолик не уловил, потому не стал себя обнаруживать. Он нажал сейсор гуэдо, чтобы сообщить Арвидэйф о благополучном окончании поисков и получить дальнейшие инструкции.

Глава 28

В шатер наследника зашел Стейпфил. Оглядел поникшего Константа и Спокойно восседающего напротив него Рэйсли, и получив разрешающий кивок от сегюр, сказал:

- У меня хорошие новости, господин. Сейти Эйфия, Слава Модраш, нашлась.

Констант встрепенулся, уставился на агнолика, желая подробностей. Скажи ему сейчас, где сестра и помчится без раздумий. Рэй сонно покосился на сына и чуть прищурился на своего верного слугу, упреждая его от полного доклада.

Стейпфил поклонился и вышел.

- Ты куда?! - возмутился Констант, вскочил и осел под холодным взглядом отца.

- Слишком много эмоций сын, слишком много, - протянул лениво и встал, указав пальцем: остаешься здесь.

- Отец?!…

Сегюр не обернувшись, покинул шатер и место у входа вновь заняли агнолики. Констант впечатал кулак в стол от бессилия: теперь он должен изводиться от неизвестности? К чему такая пытка? Глупая месть, отец.

Рэйсли, сложив руки за спину, с каменным лицом выслушивал доклад Арвидейф.

- Нам забрать сейти? - низко склонившись после окончания речи, спросил кэн.

- Говоришь, земляне не сказали вам, что она у них? - протянул сегюр.

- Да, господин, они солгали. Нам наказать их?

Рэй в раздумьях прошелся по помещению: забрать дочь не проблема, но решит ли это другие проблемы?

- Ты считаешь, что состояние моей дочери?…

- Удовлетворительное.

- Но не критическое?

- Э-э-э… нет, господин, я бы так не сказал. Анализ тембра голоса сейти, говорит о том, что она ослаблена и подходит к критической точке состояния организма, но судя по волновым колебаниям, имеется наличие недавно принятого и-цы.

Значит, Эя отошла от своих правил и все-таки решила не беречь тэн, а поберечь себя? - прищурился сегюр: В таком случае эта история пошла ей на пользу. Надо закрепить результат. Пусть она лучше узнает землян и поймет, что они не достойны даже ее мысли. Да и наказать ее за ослушание нужно.

А здоровье? Вряд ли Рэй рискует - у Эйфии есть сейкап. Разумно расходуя, дочь легко продержится на нем еще месяц.

- Пусть остается, - постановил сегюр. - Я лично прилечу за ней. А пока, ты отвечаешь за ее сохранность и не вмешиваешься, если ее жизни и чести ничего не угрожает. Приказ ясен?

- Да, господин, - прогудел Арвидэйф, склонившись в поклоне.

Сегюр отключил связь и посмотрел на Дэйкса:

- Как твой сын?

- Не знаю. Я повиновался твоему приказу.

Рэй специально задав неожиданный вопрос по реакции и взгляду с искренним удивлением, понял, что Дэйкс верен своему слову и своему господину, и успокоено кивнув, вызвал Стейпфила:

- Проследи, чтобы Монторрион не имел спроса на Кургосских торгах.

- Понял, господин, - с равнодушным видом поклонился сегюр агнолик и, пятясь покинул шатер.

Может это помилование? - согрел себя мыслью на минуту троуви и вздохнул: не выдумывай. Пока это значит лишь одно - Монти застрянет в сеприше до особого распоряжения Лоан. А оно может быть каким угодно.

Монторриона везли в общей камере с десятком тэн, которым еще вчера он был господин. Сегодня же, лишенный званий и регалий, включая привычной одежды, обуви и мэ-гоцо, он стал одним из них, и понятно, что тэн с радостью пообщались с бывшим сыном троуви.

В распределитель Кургосса, парень прибыл в состоянии сходном озверению. Однако плевать было эгнотам на его настроение и физическое состояние. Его хоттоми выгнали прочь из гоффита и доставили на место. Проволокли по коридору и кинули в камеру. Парень, не привыкший к такому обращению, еле сдерживал ярость. И как только вход в камеру закрылся, закричал в потолок, выпуская гнев и отчаянье наружу. Унижение было непереносимо, и он бы совершил сэн-сэш, но было не чем.

К довершению всех бед и оскорблений, вечером его силой доставили в захудалый къет для тэн и низшего состава служащих и поставили на колени рядом с занявшей туже позу худой и лысой женщиной, у которой вместо знака жрицы Модраш на щеке красовалось тавро тэн.

Монти не сдержал стона, признав в ней Алорну, теперь рабыню, как и он.

Их союз был освящен, несмотря на дружное "нет" со стороны новобрачных. После их кинули в одну камеру, наверное, самую маленькую во всем здании торгового комплекса Кургосса.

Челнок сегюр стартовал через два часа после доклада Арвидэйф. Констант летел вместе с отцом, но не за сестрой, а для ума.

Рэй решил прикомандировать его на пару месяцев к отряду агноликов на Земле. Будущий император должен знать язык и повадки любых жителей галактики, даже представителей низкоразвитых цивилизаций.

В голову Семена ничего не шло. Он тупо смотрел в лицо Феи и молил, чтобы она очнулась. Час, второй, ничего не менялось. К ночи Семен готов был завыть, и порешить не только Витька, но и себя.

- Больно уж она впечатлительная, - вздохнул за спиной Илья, вернувшийся с охоты лишь час назад и тут же поспешивший в комнату к другу, узнав о случившемся днем.

- Да, - разжал губы Колмогорцев. - Поэтому такие и не живут. Их, такие как мы убивают.

Степной засопел, переваривая услышанное:

- Что ты от Витьки хотел? Полудурок он и есть полудурок.

- Я еще хуже, - заверил.

- А ты-то что?

- Проверить ее хотел. Кретин недоделанный, - сжал зубы до треска от злости на себя.

- Обойдется, Сем.

- Угу. Такое не прощают. Я бы не простил. Из памяти вычеркнул.

- Чего же ты такое натворил, что в крайности кидаешься?

- Неважно. Но то, что говорю - факт. У Петьки подробности спроси, если очень любопытно.

- У него сейчас и собственное имя не узнать. Вырубился, пушкой не разбудишь. Вон как она, балласт.

- Может нашатырь Фее дать?

- Какой нашатырь, Семен? Сам же ее организм знаешь, чего после будет предсказать невозможно. Лучше не рисковать.

- Ну, да. От глотка водки трое суток спала.

- Вот.

- И чего прикажешь, смотреть на нее и к дыханию прислушиваться?

- Ты штуку-то эту принес?

- Когда?!… И причем тут наркота?

- Может это лекарство?

- Угу. Хорошее такое. От жизни. Раз принял, и лет через пять сам в порошок превратился.

Илья вздохнул, соглашаясь, потер затылок в раздумьях: может пора сказать Семе, что к чему? И промолчал, не рискнув.

Фея очнулась, когда в доме все затихло, мужчины разошлись на отдых.

Девушка открыла глаза и уставилась на Семена, а тот дичась и боясь пошевелиться смотрел на нее. В груди было холодно от предчувствия беды, и казалось, сейчас девушка плюнет ему в лицо, как минимум.

Прости, - только и смог повинится мысленно. Руку протянул и сжал одело в кулак, не смея прикоснутся к Фее, лбом в край кровати уткнулся, чтобы горечь в его глазах не увидела.

- Хакано, - всхлипнула она, и накрыла руку мужчины своей ладошкой. Семен взгляд вскинул и понял, что у него просят сочувствия и понимания.

Всего лишь. За все, что он сделал.

Ни слова в упрек, ни нотки укора, ни тени осуждения во взгляде. Словно и не было ничего.

- Хакано?… Да… - каркнул хрипло, нахмурился, пытаясь выразить скорбь по поводу убитого, хотя меньше всего ему о каком-то животном думалось.

Девушка приподнялась, его за шею обняла, прижалась доверчиво, и Семен вовсе растерялся: это за что ему счастье такое? В голову все заповеди пришли, которые и оптом и в розницу нарушал - не за это ли наградили? Хмыкнул растерянно. Фею легонько обнял, по волосам гладить начал боясь, что вот-вот оттолкнет и кончится то самое счастье, о тайне которого он размышляет. Но девушка хоть бы отодвинулась.