Мир в подарок. (Тетралогия) - Оксана Демченко

– Знаю, – кивнула я. – Мой Борз – лучшее и нагляднейшее пояснение причин неудачи. Он никогда не потерпит и не простит хозяину мысли, что может быть продан, как вещь. Эти кони требуют уважения и остаются верны лишь тем, кого сами признают – не владельцем, а другом.

– Еще бы, – ехидно заметил он. – Вельможный Тринн был так зол на строптивого коня, что решил сбыть его с рук, подарив князю. Думаю, подарил. Уверен. Как же я был удивлен, обнаружив на пристани упомянутого дурноезжего и строптивого Борза, – смирного, как ягненок. Пошел после ужина в трюм и еще раз осмотрел его. Очень характерная звезда о семи счастливых лучах. Тиннара, ты полна сюрпризов. Украсть коня у Тарпена Карна невозможно, как и купить. Подарить его может лишь сам князь. Почему–то мне кажется, и имя благородной госпожи Эмис тебе знакомо. Может ли быть так, что я получу от тебя свежую информацию, еще не достигшую Римаса до нашего выхода из порта? Не стоит осторожничать, здесь собрались далеко не шпионы черной княжны.

– Но люди очень проницательные и осведомленные, – рассмеялась я, наконец понимая причину званого завтрака. – Беда в том, что я не знаю, можно ли говорить о некоторых деталях… До какого времени распространяется ваша информация? Полагаю, госпоже стало плохо в ночь за пять–семь дней до наступления сентября. У неё чуткое сердце.

– Точно, с 25 на 26, наместник был в страшной тревоге, – удивленно кивнул Краз, задумался и резко бросил вельможному интригану. – Ладно, что там. Девочка одна, на моем корабле. Неуютный получается завтрак. Она имеет право на некоторую информацию, причин для доверия нам у неё никаких, Дар.

– Информацию… – кивнул Дамир. – Принимаешь условия, Тиннара? Тогда спрашивай.

– Попробуем: наместник отбыл в столицу по особой причине. Можно ли узнать её? – Моё чутье теперь глубоко внедрилось в их сознание и ловило малейшие изменения, отсекая вранье, выискивая полуправду, а также выверяя эмоции. – Полностью, настоящую причину.

– Интересный выбор вопроса, – кивнул Дамир, помолчав. – Хорошо. За день до беды с госпожой уехал Теневой служитель Адепта, он надзирает за Ирнасстэа. Мерзавец не меньший, чем княжна, её преемник в случае смерти. Отбыл на север в сопровождении двух подручных и полусотни храмовых стражей, оставив побережье без окаянных. Наместник Вальмит тотчас ускакал в Тэйкарн, предупредить князя. Он знал, что Тарпен собирается на охоту, хоть это и большая тайна. И полагал, что она раскрыта, а во время отсутствия повелителя готовится нечто очень грязное. Едва ли господин Вальмит успел. Парой дней позже вслед проскакали с малой охраной еще трое окаянных из Эстны, нашей столицы. Мы отплыли в первый день осени по настоянию жены наместника. За лекаркой и, еще важнее, с тревожной информацией для Индуза. Тракт перекрыт, и о дальнейшем мы ничего не знаем. Не знает даже вельможный Гимат, Голова Гирта и мой хороший друг.

– Спасибо за откровенность, – расслабилась я, он ни в чем не солгал. – Если можно, еще один вопрос, простите, если странный. Мне достаточно односложного ответа. Вы служите окаянным?

– Нет, чтоб тебя!

– Никогда, и это очевидно.

Я улыбнулась. Их ответы различались точно так же, как предпочтения в напитках – решительный и крепкий отпор капитана и вежливое, сдержанное возмущение умеющего сохранять спокойствие придворного. Такое богатое на скрытые интонации и обещающее порой очень долгое послевкусие. Оба напитка – то есть ответа, – продегустированные моим чутьем, не были подделками. Удивительно везет мне на хороших людей. И не везет – ну как теперь им врать?

– Вам, полагаю, знаком Лемар? То, что мне известно о госпоже, я узнала с его слов, – вздохнула я, сдаваясь.

– О да, и это хороший выбор имени, – с явным облегчением рассмеялся теперь уже Дамит, потом нахмурился. – Был знаком.

– Тут я ступаю на скользкую почву. Рано или поздно вы узнаете и о том, что он, слава Богам, выжил, – оба слушателя вскинулись недоверчиво, а я торопливо добавила: – Причины и обстоятельства хочу оставить в стороне. Итак, в двух словах. Покушение на князя не удалось. Получившее доказательства оскорбление, нанесенное Катан–го госпоже Эмис, привело к его казни ночью на третье сентября по решению наместника Ирнасстэа.

– Н–да, странные в Гирте лекарки, – выдохнул Краз. – Такого и не придумаешь, а представить еще сложнее. Сдох, значит. Что он сделал с девочкой? Учти: она моя нареченная дочь, я имею право знать правду.

– Вот даже как. Заставил по наущению сестры смотреть на то, как проводит время с белокурыми рабынями, – я опустила глаза, вспоминая Лиасу. – Обычно еще до утра девушки умирают. Чудо, что госпожа Эмис не лишилась рассудка. Полагаю, спасло то, что ей некое успокоительное средство дал Эрх, но утверждать не берусь. Она вне опасности, и уже вполне пришла в себя, князь придумал ей хорошее занятие, вполне целебное. В её случае очень важно быть при деле и не углубляться в одинокие страдания.

Оба долго молчали.

Капитан хлебнул рома, недовольно глянул на бутылку, тяжело поднялся, отошел к бару и принялся возиться там, хрипло и почти беззвучно ругаясь. Дамир наоборот, выпил воды, отщипнул пару ягод от кисти винограда и медленно прожевал. Долго смотрел в синюю даль стеклянными сухими глазами. Потом опустил голову в ладони и глухо продолжил разговор. Голос оставался совершено спокойным, но я–то видела и ведала, скольких седых волос обоим стоила моя новость.

– Кто перекрыл тракт тоже знаешь?

– Гвардия. До выяснения Лемаром того, жив ли Артен. Мы встретились у переправы через Карнису, когда уже было известно, что жив.

– Ну да, – усмехнулся Дамир, почти срываясь. – Он рассказал все тайны Карна, уже точно полные сутки безусловно мертвый, – тебе, первой встречной травнице на заброшенной дороге, которой никто не пользуется. Зато я, представь себе, знаю, куда она ведет, та дорога! Надо выпить чего–то покрепче и основательно подумать, вешать тебя или благодарить? Потому что точно – одно из двух. Ясно, что недоговорила ты девять десятых правды.

– Потому что целиком правда убьет меня, но не вашими руками, – вздохнула я. – Пойду проведаю Борза и вздремну, думы–то ваши – долгие. Ужинать не зовите, ладно?

– Да.

Выйдя на палубу, я перевела дух. Ну как щенок против двух заслуженных волкодавов. Может, стоило все сказать? Хотя нет, сколько можно. Да и не только мои тут секреты.

Огляделась. Ветер дул неровными порывами, с берега прорывался могучий сухой восточный вихрь. Пришлось отменить все мои капризы, плавно вернув право выбирать погоду природе – такой массивный поток летней степной жары перебивать слишком утомительно. Я постояла еще минуть десять, наблюдая, как тают навеянные утренней прохладой туманные клочья, иссушаемые и отгоняемые горячим степным погонщиком.

Когда я спускалась по трапу, рулевой уже перекладывал штурвал, а рык капитана, подтвержденный свистком боцмана, погнал команду наверх. Наш ход замедлится. Хотя разве это плохо? Пойду, расскажу Борзу, чем плоха качка и почему он, гордый конь, не должен её бояться. А потом – спать. Хватит романтических бессонниц под звездами.

Я очнулась до рассвета от острого, физически болезненного чувства беды.

Ветер снова был почти попутным, мы шли в океан, удаляясь от опасного берега, но даже из каюты я чуяла в свисте и гуле порывов злую волю. Молодой сильный корабль вздыхал и вздрагивал, зарываясь в волну, точно осознавал угрозу. Чутье потянулось за корму, вдоль пенного следа, к берегу – и в ужасе отпрянуло.

Я уже сидела на койке, торопливо перерывая свои нехитрые пожитки в поисках старой походной одежды. Натянула штаны, торопливо заправила рубаху, застегнула пояс, проверила кинжал, снабдив рукоять припасенным Рианом темляком. Подумала, убрала волосы в хвост, перетянув его неровно отхваченным обрывком ленты. Второй клок повязала на лоб. Вздохнула, унимая невольную дрожь, встала и заторопилась на мостик.

Краз был, конечно же, там. Меня пропустили по его кивку, косясь на странный костюм. Капитан зверел молча, из последних сил ожидая объяснений. А ведь некогда рассказывать.

– Вы пойдете не меняя курса.

– На этом корабле…

– Не меняя курса и не замедляя ход, иначе я ничего не смогу. Пожалуйста. Поздно для подробностей. Сейчас он голоден и занят детенышем косатки, но бросит охоту с минуты на минуту ради главного. Если что – учтите, на всех действуют разные средства, мне становится лучше от обычной холодной воды.

– Что за бред, девочка? – он пригляделся к моему серому лицу, встревожился и отбросил исходный зверский тон.

– Смотрите, – я с трудом расцепила пальцы рук, сжимающие локти, и невнятно ткнула предательски дрогнувшей ладонью в горизонт за кормой. – Такое можно увидеть только раз в жизни: морская собака на травле. Бывшая морская собака, конечно. На облако смотрите, еще не виден… сам.

Он обернулся и охнул, резко нависая над леерами. Сухой предутренний восточный ветер отчистил ночное небо до ясности бледного металла с отливом пепельной розы по нижней кромке. На ней, над самой водой, шевелилось подобное кляксе многолапое нечто. Вывернутая тень, отраженная вверх. Страх, идущий впереди смерти. Краз тихо выругался. Как можно не узнать Тварь, даже не видя её ни разу?