Карта утрат - Белинда Хуэйцзюань Танг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
До них доносились отголоски музыки, протяжные отзвуки вальса и бодрый ритм диско, но звуки эти будто принадлежали иному миру. Отовсюду, с лавочек и из кустов, неслось тихое мужское бормотание и игривые женские смешки. Чтобы уединиться тут в такую холодную ночь, требовалась определенная решительность.
– Ты меня не помнишь, да? – нарушила молчание девушка. Ее дыхание повисло в воздухе облачком пара.
Итянь повернул к ней голову. Заметил, как она ежится от холода, но в голосе он не услышал ни намека на дрожь.
– Я все думала, увижу тут тебя или нет, мы с подружками часто на танцы приходим, просто посмотреть. Я так и думала, что ты сегодня придешь, а как увидела тебя на улице, сразу узнала. – Она вдруг тихо рассмеялась. – Прости, ты, наверное, решил, что я не в себе! Просто иногда мне кажется, будто другие понимают ход моих мыслей. Это я тебя тогда впустила в кабинет декана.
Итянь закрыл глаза и постарался вспомнить. Надвигающиеся стены, потрескавшийся линолеум на полу, шаги, приглушенный голос. Тихий голос. Итянь открыл глаза и всмотрелся в ее лицо. Да, вот она, большая мушка над верхней губой. Теперь он вспомнил, как разглядывал эту мушку, когда девушка подошла к нему там, в коридоре.
Итянь удивился: как же он забыл такое необычное лицо? По-своему красивое – широкое, но сужающееся к подбородку, с крупным выразительным ртом. Такие лица с одинаковой легкостью хмурятся и улыбаются, неспособные скрыть чувства. И, что редко бывает, лицо полностью раскрывало ее личность – по крайней мере, насколько Итянь успел понять.
– Знаешь, – продолжала она, – я все хотела тебя найти, узнать, все ли с тобой в порядке. Тебе хотелось перевестись на наш факультет, и мне это почему-то запомнилось.
Он со смущением вспомнил, как дал в тот день волю чувствам. Даже сейчас, глядя на ее лицо, Итянь ощущал, как обрывается сердце от утраты надежды.
– Ты удивлен, что я все это помню?
Он кивнул.
– Это была моя первая рабочая неделя. Я ужасно переживала. Мама все свои связи задействовала, чтобы устроить меня на эту работу. В такой престижный университет.
Значит, важные моменты в их жизни пересеклись.
– Слушай, я впустила тебя в кабинет декана, рисковала в первую же неделю потерять работу, а ты меня даже не помнишь!
– У тебя проблемы тогда были?
– Нет, хоть я и боялась. – Девушка снова рассмеялась. – Я тогда вообще ничего не понимала. Зато теперь все хитрости знаю. Если захочешь опять к декану попасть, я тебе помогу.
– Ты все еще на историческом факультете работаешь?
– Да.
– Поэтому я тебя и не видел. Я там больше не бывал.
Они сделали полукруг по берегу озера. Девушка показала на ряд общежитий для сотрудников – низенькие здания с жестяными крышами.
– Вот мы и пришли. Здесь все секретари живут.
– Ну, тогда спокойной ночи, – сказал он.
Девушка выжидающе смотрела на него. Он молчал, и ее это, похоже, разочаровало. Итянь это видел, но слов у него не находилось. Он знал, что должен освободиться, выпустить сердце на волю. Как просто это было, пока сердце оставалось свободным!
Девушка попрощалась и зашагала прочь.
– Подожди! Спасибо… – Итянь понял, что не знает ее имени.
Она обернулась.
– Как тебя зовут?
– Жэнь Мали, – ответила она.
– Мали, – повторил он, – вот так? – Он начертил в воздухе иероглифы.
Она кивнула.
– Жэнь Мали, я просто хотел поблагодарить тебя. За то, что три года назад ты впустила меня в кабинет декана. Пускай даже это и не помогло. У меня все отлично. Просто чтобы ты знала.
Она улыбнулась, и на этот раз он улыбнулся в ответ.
– Красивое у тебя имя, – сказал он. – Мои родители мечтали, чтобы я стал хорошим работником. Чтобы работал быстро и много. Смешно, да? У студентов здесь такие красивые имена, все связанные с учебой, наукой, будущим. Ваши родители знали, кем вы станете. А мои нет. В моем имени ничего этого нет. Меня зовут Тан Итянь.
– Итянь? Вот так? – Указательным пальцем она провела в воздухе несколько черточек. Неправильно. Она нарисовала иероглиф, означающий спокойствие.
Он покачал головой. Такое изящное имя должно быть у ученого.
– А как тогда? – Она разжала руку и протянула ему, чтобы он написал ей на ладони верный иероглиф.
Итянь пришел в ужас при одной мысли о прикосновении к женской руке, но как отказаться, не знал. Он поднес указательный палец к ее ладони и подушечкой едва коснулся мягкой кожи. Он написал
.– О, просто поле, – сказала она.
Он кивнул. Проще не придумаешь.
Она сжала пальцы, словно поймала его имя.
Она ушла, а Итянь все стоял на месте. Он дождался, когда в угловом окне загорится свет, и лишь потом побрел вокруг озера.
Ему подумалось, что, возможно, он ей нравится, но мысль эта была совершенно несуразной. Привлекательная девушка из Пекина, а он – странноватый деревенский парень. Когда-то он и впрямь нравился одной девушке, но это исключение, наверняка связанное с тем, что та девушка была среди чужих в чужом для нее месте. С тех пор он ни разу не беседовал с девушками на романтические темы. И дело не в том, что вокруг нет девушек, в Пекине, да и в самом университете их полно, в том числе и очень красивых, просто сам он держался от них подальше, так ему было легче контролировать свои помыслы.
Когда спустя час Итянь возвратился в общежитие, соседи уже храпели. Он забрался на свой верхний ярус кровати. Цзяньго еще не вернулся, и Итянь надеялся, что он отправился на прогулку с партнершей по танцам.
После духоты танцпола тело еще хранило потную разгоряченность, и заснул Итянь не сразу – сперва он лежал, ощущая тяжесть липнущего к коже одеяла. А потом мысли его незаметно переключились на Мали, и он ощутил эрекцию. От этого ему сделалось еще неуютнее, и он сбросил одеяло. Итянь пролежал так довольно долго, не обращая внимания на пробравшийся в комнатку холод и надеясь, что он его приведет в чувство.
Глава 32
Декабрь 1984
Прозвенел звонок, Итянь умолк на
