Перемещенный - Вячеслав Вигриян

Больше демоны не возвращались, и Улуша была им очень благодарна за это. К утру следующего дня она могла уже двигаться дальше. Сделала волокушу из твердых, как камень, ветвей камшита, привязала к ней грузное тело демона, который до сих пор так и не пришел в сознание, и медленно побрела через лес. И тащиться бы Улуше к нему целую вечность, да, видимо, Володарь сжалился-таки над ней — ниспослал навстречу воинов Веперя, очаги племени которого находились сравнительно недалеко. Побурчав для порядка (виданное ли дело — тащить на своем горбу калечного демона, да еще не куда-нибудь, а в родимое стойбище!) они, тем не менее, согласились. Да и как бы им было не согласиться? Посвященную в Улуше они признали сразу, а рискнуть навлечь на себя гнев ведуньи может разве что слабоумный. Зыркнет этак своими громадными желтыми глазищами, а наутро пронесет так, что успевай только портки менять. Или того хуже: порчу на причандалы наведет. Кто знает, сколько им суждено потом будет болтаться между ног бессильным вялым клаптем из сморщенной плоти? На смех девкам, да перечницам старым на потеху. Так что если уж так нужен этой желтоглазой бестии живой демон для каких то своих потаенных обрядов — так они это за милую душу ей и предоставят. А потом еще и спасибо скажут, и поклонятся в пояс. А уж ежели она надумает демона в жертву принесть при всем честном народе, глядишь — старейшины празднество сподобятся организовать. Веселуха…

В стойбище входили торжественно. С эскортом из галдящей детворы, провожаемые любопытными бабьими взглядами. Даже воины — и те украдкой косились на их странную поклажу. Вопреки ожиданиям, посвященная повела процессию не к дому старейшины, а прямиком к травнице Варваре. Заставила уложить демона на полати, а потом зыркнула на своих провожатых так, что всем, от мала до велика, стало понятно: пришло время уносить ноги. В шатре теперь окромя Улуши да калечного демона осталась только сама травница — моложавая поджарая девка таких впечатляющих габаритов, которым бы позавидовал любой воин. Сейчас она стояла чуть поодаль, угрожающе выпятив вперед мясистые полукружья грудей и исподлобья наблюдала за тем, как Улуша, словно наседка, хлопочет над телом отвратительной злобной твари, которая, по счастью, находилась в данный момент без сознания. Наконец, губы Варвары раздвинулись: — Совсем рехнулась? — голос у нее был грубый, мужицкий. Словно и не девка вовсе: — Ты чего это за срань ко мне в дом притащила?

— Не видишь что ли? Демон это! — огрызнулась Улуша, приспосабливая между делом под голову Сероглазого дорогущую шкуру жаберника, доставшуюся в свое время по наследству Варваре, лишь Володарю ведомо от какого прапрапрапрадеда.

— Видеть-то я вижу. Я спрашиваю какого… — тут Варвара выдала такую тираду, что, будь перед нею не Улуша, а какой-то иной, менее подготовленный слушатель, уши бы его непременно свернулись пожухлыми стручками. А то и вовсе отвалились.

Надо было что-то делать. Причем немедленно. Лицо Варвары раскраснелось. Щеки, будучи и от природы не обделенными роскошным румянцем, теперь приобрели ярко выраженный синюшный оттенок. Убедившись, что все сделано как надо, Улуша скользнула в последний раз взглядом по умиротворенному лицу Сероглазого и повернулась к травнице. Задумалась: как бы все происходящее посподручнее объяснить подруге? Наконец начала, медленно подбирая слова:

— Понимаешь, Варюш, этот демон и не демон вовсе.

Варвара, казалось, не слышала. Губы ее все также продолжали выплевывать проклятья, глаза — так те и вовсе стали чумными — словно опять нализалась травница своего знаменитого грибного отвара. Нет, так дело не пойдет! Улуша подошла и с силой встряхнула ее за плечи.

— Свят-свят-свят, избави меня от нечистого, о Володарь Всемилостивый, Животворящий!!!

Встряхнула еще раз. Кажется, подействовало. Глаза подруги стали более осмысленными.

— Ты меня слушаешь? Демон — не демон вовсе!

— Как не демон? — поток ругательств вперемешку с молитвами прервался. — А кто же он тогда?

— Ну ты сама посмотри.

— А чего на него смотреть? Демон то — он демон и есть. И воняет от него…

Тем не менее, Варвара подошла, ведомая твердой рукой Улуши. Наклонилась над лицом Сероглазого, приподняла двумя пальцами веко и некоторое время изучала его мутный, застывший в пугающей неподвижности, зрачок.

— Нет, демон, — вынесла она наконец свой вердикт. — С каких это пор ты меня, подруга, за дуру держишь?

— Ну хорошо, демон, — вынуждена была согласиться Улуша. — Но непростой.

— Да хоть золотой! Признавайся, зачем эту дрянь ко мне домой притащила? Со свету сжить хочешь?

— Так, ладно, давай по порядку начнем. Садись.

Едва ли не силком усадив травницу на колченогий табурет, жалобно скрипнувший под ее внушительным весом, Улуша примостилась на полатях в ногах Сероглазого и неторопливо начала свое повествование. Для затравки рассказала о самой первой встрече с демоном. О том, как вознамерилась его убить и почти что привела свой план в исполнение, да тут нежданно-негаданно вмешался сам Животворящий и мало того что не допустил смертоубийства презренного адского отродья, так еще и заставил ее, Улушу, долгое время быть подле демона, охраняя его никчемную, трижды проклятую Володарем жизнь. Тут Улуша озадаченно примолкла. Какое-то несоответствие крылось в только что сказанных ею словах, и сейчас она отчаянно пыталась понять: какое же? Так ничего и не надумав, продолжила свой рассказ. Искоса глянула на Варвару: глаза травницы горели, она то и дело вскакивала со стула.

— Дальше, дальше-то что было?

Пришлось рассказать все, без утайки. Смакуя наиболее интересные подробности, она вынуждена была их рассказывать по два, а то и по три раза по просьбе своей донельзя перевозбужденной слушательницы. Историю про буревея и про то, как демон кручинился, потеряв одного из своих прислужников, Варвара выслушала с особым вниманием. Недоверчиво уставилась на Улушу:

— Неужто так все и было?

— Так-так. Самим Володарем Всемилостивым Животворящим клянусь.

— Ишь ты, чудеса.

Почему-то в своем воображении травница ну никак не могла представить себе плачущего демона. От боли — возможно. В умелых руках они и не так воют, ежели знать, конечно, к каким местам каленое железо прикладывать. Или, допустим, если шкуру им заживо снимешь, начиная от живота и до самого подбородка, а потом на голову натянешь да еще и завяжешь сверху как следует, чтобы они, значиться, в собственной вони и задохнулись. Ох и ор же тогда стоит — душа радуется!!! Но чтобы вот так, с горя слезу пустить — нет уж, увольте. Такое лишь человеку истинному дано, а не бездушному исчадию Ада.

Закончила Улуша свой рассказ уже когда солнце, угостив напоследок последними сполохами света, уступило свое место на небосклоне матери-ночи.

— Погоди, ты же говорила, что он и в спину ранен?

— Да.

— Сейчас я тогда голову посмотрю и на живот потом поможешь его перевернуть.

Улуша молча кивнула. Глаза ее до краев наполнились тревогой. Какой приговор вынесет Сероглазому Варвара? Будет он жить, или все ее старания оказались напрасны?

— О Всемогущий Володарь Животворящий! — жарко взмолилась она ссохшимися от волнения губами. — Помоги, не дай свершиться непоправимому!

Володарь молчал. Лишь легкое, едва ощутимое покалывание в области груди в том месте, где оберег касался ее кожи, словно говорило: я здесь, я рядом. Все будет, как будет.

— Плохое место, — Варвара, поглаживая неровный багровый рубец на спине Сероглазого, даже и не пыталась скрыть перед подругой свою озабоченность.

— Почему? Я же сделала все как надо. Да и Животворящий почти сразу же затянул рану!

— Плохое место, — еще раз со значением повторила травница. — Слишком близко к хребту.

— И что?

— Ног под собою демон не будет чуять — вот что!

— Уверена?

— Ну это уж как Бог ниспошлет. Володаря проси. А я, в свою очередь, сделаю все, что от меня зависит.

Новость эта поразила Улушу в самое сердце. Как так? Демон, такой сильный, не боящийся никого и ничего в этом мире, и вдруг проснется калечным? Как она в глаза ему будет смотреть?

— Ты ТОЧНО уверена? — голос у Улуши был очень тих. Глаза же ее с такой мольбою смотрели сейчас на Варвару, что та не нашла ничего лучшего, кроме как соврать. Пожалуй, впервые за все время их знакомства:

— Нет, не уверена. Это я так, к слову пришлось. Вспомнила просто, как приносили вояку одного из соседнего стойбища. Правда, хребтина у того была вся разворочена.

— Ну так то ж хребтина… А у нашего между хребтиной и шрамом целых два пальца прокласть можно. Тоже мне — сравнила.

Обрадованная, Улуша вновь перевернула своего драгоценного демона на спину, бережно укутала в шкуру, склонилась напоследок к груди, проверяя все ли еще бьется в ней его могучее черное сердце, а потом возьми да и кинься на Варвару! Облапила, поцеловала подругу так крепко, что та даже зарделась от смущения.