Кодекс самурая - Макс Алексеевич Глебов

толстый слой реголита. Страховочные фиксаторы бесшумно втянулись в спинки кресел, и девять десантников выстроились вслед за мной, ожидая, когда откроется внешний люк.

Давление в десантном отсеке понижалось медленно. Летра специально не торопилась с откачкой воздуха, чтобы в последний раз проверить, как поведут себя изготовленные на Земле громоздкие и безумно неудобные лунные скафандры. В случае каких-то проблем давление воздуха можно было быстро довести до нормального. Впрочем, эта перестраховка оказалась излишней. Изделия мистера Спаниэля чувствовали себя в вакууме вполне уверенно, что еще на земле было подтверждено многочисленными испытаниями.

Наконец, воздух был откачан и створки десантного люка втянулись в обшивку. Унылую серую поверхность, засыпанную пылью и усеянную каменными обломками, не разнообразил даже ярко-голубой диск Земли, раскрашенный белыми спиралями облаков. Сюда, на обратную сторону Луны, он не заглядывал никогда. Солнце светило нам в спины, порождая длинные контрастные тени и нещадно нагревая скафандры. О том, что перед нами когда-то находился один из входов на нижние ярусы Лунной базы напоминала лишь глубокая воронка, покрытая изнутри ярко блестящей стекловидной коркой. Подобных рукотворных кратеров в поле зрения имелись десятки, но именно этот Летра указала, как наиболее перспективный.

Мы рассматривали разные сценарии проникновения на базу и в итоге остановились на том, что главной целью должен стать ангар на втором подземном уровне, в котором под многометровым завалом находился универсальный проходчик, сохранивший свою функциональность, но намертво заклиненный просевшими перекрытиями. Освободив этот аппарат, мы могли рассчитывать на очень серьезное ускорение темпа работ до уровня совершенно несопоставимого с нашими нынешними возможностями.

Это был уже третий наш визит на Луну. Первые две высадки мы предприняли втроем с сержантом Кнатом и полковником Лебедевым. За два рейса мы доставили к месту работ все необходимое оборудование и расходные материалы, вроде алюминиевых тюбингов, кислородных баллонов, изрядного запаса мин направленного взрыва, герметичных цилиндрических капсул с аммонитом и взрывателей к ним. Привезли мы и два десятка дронов-разведчиков. Помочь нам в разборе завалов они не могли, но зато отлично справлялись со своими прямыми функциями — разведкой. Эти небольшие устройства могли сканировать поверхность на десяток метров вглубь и при необходимости были способны пролезать в узкие щели и полости, которых на нашем пути должно было встретиться немало. Главным же грузом, доставленным на Луну, стал источник энергии, демонтированный с моей спасательной капсулы и превращенный в мощный электрогенератор, от которого должны были питаться ручные бурильные установки, моторы лебёдок, прожекторы и прочая техника, включая системы жизнеобеспечения скафандров.

Первый вылет сопровождался решением еще одной немаловажной задачи. В двенадцати миллионах километров от Земли все еще висел малый разведчик мятежников. Это соглядатай всенепременно засек бы нашу активность на поверхности Луны, чем мог спровоцировать своих хозяев на немедленные активные действия. Его требовалось как можно скорее нейтрализовать, и эта задача десантному боту была вполне по силам.

Конечно, если бы разведчик был полностью исправен, мы бы его просто не обнаружили, но конкретно у этого экземпляра сбоил генератор маскировочного поля, так что его местоположение не являлось для Летры секретом.

После уничтожения минидронов на орбите Земли мятежники перестали делать вид, что системы активного сканирования разведчика не функционируют и регулярно включали его сканеры на полную мощность, пытаясь отслеживать нашу активность на Земле и ее естественном спутнике. Правда, Летра утверждала, что, если судить по спектру сканирующего излучения, со сканерами у разведчика тоже имелись проблемы, так что мой замысел имел все шансы на успех.

Собственно, замысел этот не отличался особой изощренностью. Десантный бот, неспешно двигаясь в режиме максимальной маскировки, сделал большую петлю, длиной почти в сотню миллионов километров, в результате чего оказался гораздо дальше от Земли, чем разведчик мятежников, и остановился на пути его дрейфа. Автоматический шпион держался на неизменном расстоянии от Земли, а значит, перемещался с постоянной скоростью, следуя за планетой, движущейся по своей орбите со скоростью почти тридцать километров в секунду. Боту, устроившему засаду в открытом космосе, оставалось только немного подождать в полной неподвижности, не проявляя никакой активности под пологом маскировочного поля.

Никакого оружия малый разведчик не нес, а его чисто символическое защитное поле могло отразить только удары небольших метеоритов или не слишком крупных случайных осколков. Броней его создатели тоже пожертвовали в пользу мобильности и незаметности, так что шансов шпион мятежников не имел никаких.

По космическим меркам залп плазменных пушек десантного бота осуществлялся почти в упор. Наблюдая, как на месте вражеского шпиона распускается быстро бледнеющее облако взрыва, я испытывал смешанные чувства.

— Лейтенант, а что мы будем делать, если после уничтожения разведчика они решат сразу бросить эсминец в атаку? — Кната, похоже, одолевали те же сомнения, что меня.

— Это не логично, — я старался говорить уверенно, хотя отлично понимал, что в данном случае пытаюсь успокоить не только сержанта, но и себя самого. — Думаю, после уничтожения их орбитальной группировки, мятежники ожидали от нас подобного хода. Для командира эсминца это ничего не проясняет. Вот если бы мы разнесли этого шпиона его ракетой, тогда да. Но Хирч же не идиот, и прекрасно понимает, что если мы в состоянии ликвидировать вражеский разведчик с помощью более простых средств, то именно их мы и используем, а не будем демонстрировать командиру «Консула Прана» наличие у нас более серьезных систем ПКО.

— Звучит, конечно, убедительно, — неуверенно качнул головой сержант, — вот только последний допрос лейтенанта Кри меня очень напряг. С логикой у него явно что-то не то, и не факт, что подобные изменения не начались в мозгах офицеров эсминца.

* * *

Стеклянистую массу, в которую спекся реголит и пластобетон, мы пробили направленными взрывами. Установленные по кругу заряды раскололи оплавленную породу и позволили нам расчистить место входа в будущую штольню.

Внушительная воронка, которую выбрала для нас Летра в качестве самой удобной точки старта, напоминала небольшой кратер. Ее диаметр перевалил за две сотни метров, а глубина — за семьдесят. Скорее всего, сюда попала плазменная торпеда, причем ближе к концу боя, когда защитное поле базы было уже подавлено. Перекрытия первого подземного уровня, заглубленного в лунный грунт на сотню метров, сложились, как карточный домик. Там вряд ли что-то могло уцелеть. Второй уровень лежал на тридцать метров ниже. Ему тоже изрядно досталось, но, судя по выдержавшему удар универсальному проходчику, пластобетонные конструкции все же смогли погасить значительную часть энергии взрыва. Сами они, правда, при этом все же не устояли и рухнули внутрь ангаров и коридоров, однако наличие на втором уровне уцелевшего механизма давало надежду, что на более низких ярусах базы многое могло уцелеть.