Рейтинг темного божества - Татьяна Степанова

— Катя, ну Катя, ну что ты, в самом деле, — пела Анфиса. — И что ты дома не видела, а? Вадик твой когда приезжает? Послезавтра? Ах, даже послепослезавтра? Ну вот, еще куча времени. И что тебе дома одной делать? А у меня — гляди, разве не красота? Хоть и бардак полнейший, зато как вкусно, как аппетитно в кухне пахнет! А домой приедешь — пылища. И сразу за пылесос надо хвататься. Хорошенькое дельце! Тебе это надо сегодня? Надо? А тут ужин приготовлен — между прочим, я утку зажарила. И салат сырный — вкуснятина, и пирожков в супермаркете разных нахватала. И еще торта полкоробки, и варенье есть черничное…

Короче, она уговорила Катю, и та решила снова, в самый уж последний разок заночевать у подруги. Они ужинали на кухне, вполглаза смотрели видео — Анфиса воспринимала телевизор только в этом качестве, ставя любимые кассеты. И все вроде было как всегда — все было нормально, но…

Эта смутная тревога, щемящая сердце… Катя никак не могла справиться с ней. Она возникла словно из ниоткуда. И никак не уходила прочь.

— К утке хороши яблоки, но я предпочитаю делать индийское чатни, — разглагольствовала Анфиса, щедро раскладывая по тарелкам пряную сладкую приправу из фруктов, перца и меда. — Попробуй и скажи, что это плохо. Плохо, да?

— Хорошо, вкусно.

— А если вкусно, отчего у тебя такое кислое лицо?

— Анфиса, я… — Катя отложила вилку, — я что-то есть не очень хочу.

Анфиса яростно вонзила свою вилку в утиное крыло.

— А я хочу. Я буду есть. Я знаю, о чем ты думаешь. Все об этом. Я, может, тоже об этом все время думаю.

Ну так что же, сидеть из-за этого голодной? Не буду я сидеть. Я буду есть. И тебя накормлю. Мало ли кто там что выдумал? Мало ли что кому взбредет в голову — мания величия, фантазия обожествить себя заживо, идола из себя золотого сделать. И что, это как-то должно менять мой, наш образ жизни? Вот им перемены! — Анфиса сложила фигу и смачно показала ее темноте за окном. — Вот, вот и вот. О, я после этой нашей поездки в монастырь многое поняла. Да, спора нет, мы имеем дело с фанатиками. С оккультистами, сатанистами — хрен редьки не слаще. Да, верховодит ими какой-то зарвавшийся обманщик с гипертрофированной манией величия. Да, для достижения своих бредовых желаний они даже перед убийствами не остановятся. Ну так что же? Нам из-за всего этого терять аппетит? Терять радость жизни? — Анфиса вонзила зубы в крылышко. — Да если мне даже скажут — завтра Армаггедон, конец света, я все равно не забуду напоследок поужинать всласть. И тебя буду пичкать. На вот пирожок съешь с джемом.

— Анфиса, я, пожалуй, позвоню Никите. Узнаю, как там дела с Зотовой.

— Звони. Только он дома уже давно, дрыхнет на диване. Глянь, сколько уже времени, — без малого половина одиннадцатого.

Катя набрала знакомый сотовый номер. Она ведь обещала Колосову позвонить. «Абонент не отвечает или временно недоступен».

— Ну где он, боец наш? — спросила Анфиса, жуя пирожок.

— Телефон не отвечает.

— Ну, значит, выключил. Или батарейка села.

Катя смотрела на телефонную трубку в руке — выключил, села батарейка… Сколько раз она вот так звонила ему, и действительно его телефон не отвечал — по целому ряду самых банальных причин. И в этом не было ничего такого. Но сегодня… Откуда эта тревога? Этот страх?

— Что с тобой такое? — спросила Анфиса. Она поднялась. Обогнула кухонный стол. — Катя, ты чего, а?

Катя, уже не в силах бороться со странным, налетевшим почти мгновенно из ниоткуда приступом паники, торопливо набрала номер дежурной части уголовного розыска.

— Алло, с майором Колосовым можно связаться? Это очень срочно.

— А кто это?

— Капитан Петровская из пресс-центра.

— Одну минуту, тут Михайлов Олег Валентиныч. Он с вами будет говорить.

Анфиса видела, как меняется лицо Кати, — разговор был короткий, она сначала вскрикнула: «Что?», потом отвечала односложно — «да, да, нет, нет ничего, сейчас я тоже приеду».

— Что случилось? — Анфиса встревожилась.

— Подожди секунду. — Катя сразу после разговора с Михайловым, замначальника управления криминальной милиции, начала судорожно набирать номер Мещерского. Занято, занято… Вот, наконец!

— Сережа, это я, беда!

— Что такое? — Мещерский тоже что-то жевал на том конце. Приканчивал скромный холостяцкий ужин под рев футбольных трибун на спортивном канале.

— Никита пропал.

— Как пропал? Он? Да ты что говоришь-то?

— Я с начальником его говорила — там нештатная ситуация в ходе операции возникла. Они вели наблюдение за Зотовой. Понимаешь, он отпустил ее из изолятора!

— Мою шмакодявку отпустил? — воскликнула Анфиса.

— Кто там так вопит? — спросил Мещерский. — Ты не одна, с Анфисой, что ли? Что вы там такое выдумали?

— Мы ничего не выдумали. Я звонила в главк, сейчас сама туда еду. И ты приезжай, пожалуйста… Никита пропал — они забрали его!

— Кто забрал?

— Они! Я чувствовала — что-то не так, что-то произойдет. Мне только что наши сказали — за Зотовой велось наблюдение. Возле метро «Чертановская» она села в черное «Вольво». Колосов и наши следовали за ним. «Вольво» попыталось оторваться. Они его преследовали. Машина наблюдения в какой-то момент их обоих потеряла из виду. Произошло это в районе Битцевского парка. Там и обнаружили его «девятку» в кювете — всю разбитую. Самого Никиты нет. В салоне кровь. Там же брошена «Газель» — тоже разбитая. Вроде из угнанных. Сережа, они специально подстроили аварию, понимаешь? Точно так же, как с водителем тягача Гришенковым. Тот же почерк, тот же трюк. Если кровь в салоне, значит, Никита ранен. И они увезли его с собой!

— Я сейчас к вам приеду, — кратко объявил Мещерский.

— Приезжай в Никитский, я еду туда.

— Я с тобой, — объявила Анфиса, — ты только не волнуйся так, Катя…

Но Катя уже лихорадочно натягивала куртку, искала сумку.

— Погоди, не беги так, я же за тобой не поспеваю. — Анфиса выкатилась пыхтящим взволнованным шаром следом за подругой на лестничную клетку. — А мобильный взяла?

— Забыла!

— Стой, возвращаться через порог плохая примета. Особенно в таких делах, как наши. У меня есть. И даже зарядное устройство я всегда ношу с собой. И камеру.

Когда на «частнике» они примчались из Измайлова в Никитский переулок, машина Мещерского уже дежурила на углу, возле Зоологического музея. Катя сразу же побежала в розыск. Они остались ждать ее — их в этот поздний час в главк никто бы не пропустил.

Анфиса смотрела на темную громаду здания — освещены были только окна на первом и втором этажах. Однако возле подъезда скопилось много милицейских машин. И они все прибывали.

Мещерский молча курил в открытое окно. Если по правде, он с трудом верил в происходящее. Никита Колосов пропал — да вы в своем уме? Может ли быть такое? Другое дело — попал в аварию. Так, значит, надо срочно обзвонить и объехать все больницы. Может, его подобрала какая-то попутная машина. И сейчас он в реанимации, без сознания и не в состоянии дать о себе знать. Но чтобы его захватили с собой какие-то полоумные фанатики, какие-то оккультисты… Его! Такого орла. Да это же… это просто ни в какие ворота.

— Что она там так долго? — Анфиса ерзала на сиденье, как на горячей сковородке. — И вообще, чего они тут разъездились на машинах с мигалками? Чего ждут? Ехали бы туда и немедленно арестовали бы всю эту банду.

— Куда ехали-то? — спросил Мещерский. — Может, они не…

Он не договорил, бросил сигарету, выскочил из машины. Из дверей главка показалась Катя и бегом ринулась к ним. По ее лицу было видно — новости плохие.

— Они забрали его с собой, — выпалила она. — Наши не знают, где их искать.

— Как это не знают? А дом в Радужной бухте? — опешил Мещерский.

— Он пуст. Наше наблюдение обвели вокруг пальца. И «Вольво», что Зотову забрало, ушло с концами. — Катя заглянула Мещерскому в лицо. — Сережа, милый, сделай что-нибудь. Помоги. Я чувствую… он в смертельной опасности. Если мы их не найдем, они его убьют.

— Катя, ну подожди, ну не плачь… Что тебе еще ваши сказали?

— Сказали, что послали опергруппы по всем известным адресам — в Радужную бухту, в тот заброшенный дом в Брусках, потом на озеро, где обычно проводились их сборища. И нигде никого.

— А из дома в Радужной бухте — за ним же велось наблюдение круглосуточное, Никита сам об этом говорил — как же они сумели незаметно выбраться?

— Там двое из группы наблюдения — клянутся, что… В общем, там какая-то непонятная чертовщина. Наши говорят — они думали, что Стахис и его сестра уехали на лимузине. Вот и вели его до самой Москвы. А оказалось, что их в машине нет. Там сейчас окрестности прочесывают. Вроде нашли свидетеля — охранника на причале. Он показывает, что около восьми вечера Стахис и его сестра сели в свой катер. У них катер, оказывается, стоял в эллинге. На нем они и уплыли. И вроде бы с ними был какой-то груз — охранник это подтверждает. Ты видишь, что получается? Они уехали в восемь, машину Никиты обнаружили без малого в одиннадцать. А сейчас… сейчас уже почти полночь. — Катя схватила Мещерского за руку. — Сережа, я тебя прошу, сделай что-нибудь, придумай, иначе…