Горькая кровь - Рэйчел Кейн

Так что она могла предсказать, что произошло дальше.

Это началось достаточно спокойно. Клэр привыкла следить за вампирами, поэтому она заметила плавные, утончённые движения в тенях раньше других людей. Все началось с одного или двух, закутанных в длинные пальто и шарфы, шляпы и перчатки, но на этом дело не остановилось. Скоро их стало десять. Потом двадцать. Затем слишком много, чтобы Клэр могла сосчитать.

И как полиция, они обошли толпу, а не оцепили ее.

Их целью была сцена. И Капитан Откровенный.

Он увидел их в то же время, что и остальные. Вампиры не нуждаются в защите, даже в такой толпе как эта; это с рождения в уроженцах Морганвилля — бежать, уйти, и это было именно то, что они сделали. Поднялись беспокойные крики, и вокруг вампиров образовывались маленькие островки пространства по мере того, как они пробирались вперед.

Капитан Откровенный посмотрел на Флору, и та кивнула. Он отступил до края трейлера, спрыгнул и исчез с глаз долой — через секунду Клэр услышала рев мотоцикла. Он с ревом выехал из укрытия, оставляя клубы дыма, так как кружил по кругу. Толпа расступилась перед ним, ну, или перед рычащим мотоциклом, и он, сжав руль, дал по газам.

Крепкий вампир попытался сбросить его с мотоцикла, но тот умело пригнулся и увернулся. Когда другой попытался сбить его позже, кто-то в толпе — более смелый, чем остальные — бросился вперед и сбил с его головы шляпу. Вампир повернулся с ревом ярости и схватился за голову, которая сразу же начала дымиться, но момент был упущен, и Капитан Откровенный ускорился, круто развернувшись на колене, почти коснувшись земли. Это кто-то подготовленный, подумала Клэр, с большим опытом.

Вампиры отпустили его, хотя некоторые пытались преследовать его, остальные кинулись на сцену, и двое схватили Флору Рэмос. Третий отключил микрофон и начал стаскивать ее с трибуны.

Но когда они попытались спустить ее с платформы, люди крича бросились вперед. Они вдруг все потеряли страх. Это имело смысл. Флора была знаменитой женщиной, вдовой, потерявшей детей из-за вампиров. Она была всем как мать, и вдруг ее тащат во тьму — не ночью, а в публичном месте средь бела дня, в вопиющей демонстрации вампирской силы.

Амелия и Оливер одобрили это. Они наблюдают, подумала Клэр с внезапным приступом боли. Она обернулась, осмотрелась и увидела в закоулке длинный затонированный седан на холостом ходу. Она преодолела это расстояние. Подошла вплотную к машине и постучала в заднее окно.

Оно опустилось, и показалось бледное, резкое лицо Оливера. Он не говорил. Он просто смотрел на нее с прохладным равнодушием. Рядом с ним Амелия глядела прямо перед собой, слегка нахмурившись. Она выглядела безупречно, как всегда, но Клэр знала ее достаточно хорошо, чтобы подумать, что та была обеспокоена, увидев ее перед собой.

— Пусть миссис Рэмос уйдет, — сказала Клэр Оливеру.

— Она подстрекает к мятежу и нарушению общественного порядка, — сказал он. — Она наша по праву.

— Может быть. Но если вы уберете ее с этой сцены, вы проиграете. Не только сейчас, но и в течение длительного времени. Люди не забудут.

— Меня не волнует, что они помнят, — сказал он. — Единственный способ остановить бунт — раздавить его с огнем и кровью, ранить их, чтобы они никогда не посмели поднять руку снова.

Это прозвучало так, как если бы ему почти нравилось это. Клэр вздрогнула и посмотрела мимо него на Амелию.

— Пожалуйста, — сказала она. — Это неправильно. Остановите это. Пусть Флора уйдет.

Прошла вечность, прежде чем Основатель что-либо сказала, но когда она стала говорить, ее голос звучал мягко, даже решительно.

— Дай старушке уйти, — произнесла она. — Незачем нам делать из нее виновную. Наша цель — найти этого нового Капитана Откровенного. Он не сможет долго прятаться. Как только мы до него доберемся, дадим понять, что такого рода нарушения недопустимы. Да?

Оливер нахмурился и послал Клэр убийственный взгляд.

— Моя королева, я думаю, вы слишком много слушаете ваших питомцев. Девочка мягкосердечна. Она приведет нас всех к гибели. — Он поднес жемчужно-белую руку Амелии к своим губам и поцеловал ее, губы задержались на ее коже, и она, наконец, посмотрела на него. — Позвольте мне направлять вас в этом. Вы знаете, что в глубине души у меня лучшие помыслы для Морганвилля. И вы — Морганвилль.

Складочка между идеальными бровями Амелии исчезла, и она полностью сфокусировала свой взгляд на нем.

— Я боюсь, ваш путь приведет нас к большим проблемам, Оливер.

— А эта пута приведет нас к гибели, — произнес он. — Поправьте меня, но ведь компромисс — это не ответ. Мы подставляем себя под угрозу быть превращенными в кучу пепла. Людям нет до нас дела, да и никогда не было. Они убьют каждого из нас. Разве вы забыли, что один из них буквально вчера пытался вогнать серебряный кол в мое сердце?

— И я вытащила его, — произнесла Клэр. — Иначе вы бы были мертвы, мистер козел. Что за пута?

Это был риторический вопрос, но Амелия на мгновение отвернулась от Оливера, и Клэр в полную силу прочувствовала на себе внимание Основателя.

— Молодая девушка, хамка, — сказала она. — То, чем меня не единожды называли. То, чем, рано или поздно, называют каждую стоящую женщину мужчины, которые не знают своего места. В отличии от нас, поскольку наше место находится столь высоко, сколь мы можем себе позволить. Это язык мужчин, которые боятся женщин. — Что-то странное промелькнуло в глазах Амелии; они казались темнее, чем обычно, и Клэр не могла понять в чем дело, пока не заметила, что ее зрачки расширились до неестественных размеров, будто женщина что-то закапала в них. Может, она под наркотиком? — И это кое о чем мне напомнило, Оливер. Насколько я помню, ты не раз так меня называл. А теперь ты зовешь меня своей королевой.

— Вы всегда были королевой для меня, — промолвил он, заставив Клэр заткнуться. Его голос звучал томно, успокаивающе, даже слишком соблазнительно. — Можем ли мы не согласиться с одним моментом, моя повелительница? Выживание нескольких вампиров очень важно, оно должно преобладать над жизнями этих людишек, проживающих на этой земле. Если мы поверим в их благосклонность, то попросту умрем.

— И он прав, Клэр, — произнесла Амелия. — Человечество никогда не выражало доброту к тем, кого боялось. Если бы нас не определяли как демонов, то давно бы расчленили ради науки. Или того хуже, выставили напоказ, как тех зверей из твоего зоопарка. Кто нас защитит, если мы не будем делать этого сами?

Клэр хотела сказать, что она ошибается, что это не так, но она достаточно прочитала книг по истории и знала об обидах и страхах, что люди хранили в своих сердцах, чтобы понять, что Амелия, возможно, права.