Подарок - Сесилия Ахерн

— Но теперь-то, — сказал Гейб, грустно глядя на Лу, — все по-моему, ясно?

— Ясно? Мне? Наоборот — все окончательно запуталось!

— Таблетки были лишь стимулятором. Стимулятором сознания. Вспомогательным средством. — Он улыбнулся.

Лу потер себе лицо — усталый, сбитый с толку, напуганный.

— Они были нужны, чтобы дать вам шанс, Лу. Получить шанс заслуживает каждый. И даже вы, что бы вы ни считали по этому поводу.

— Шанс? Какой шанс? Шанс на что? — выкрикнул он.

От следующих слов Гейба у него побежали мурашки по коже и захотелось немедленно бежать домой, к семье.

— Брось, Лу. Ты же это знаешь.

Это были слова Рут. Гейб повторил их! Лу затрясло, как в лихорадке, а Гейб между тем продолжал:

— Шанс побыть в кругу семьи, шанс узнать родных получше, прежде чем… ну, просто побыть с ними.

— Узнать их получше, прежде чем что? — спросил Лу на этот раз очень тихим голосом.

Гейб не ответил, он отвел глаза, посчитав, что и без того сказал слишком много.

— Прежде чем что? — вновь выкрикнул Лу, надвигаясь на Гейба.

Гейб молчал и лишь сверлил Лу своими ясными синими глазами.

— Им что, грозит опасность, с ними что-то случится? — Его голос задрожал, он был на грани паники. — Я так и думал! Я боялся этого! Что с ними будет? — Он скрипнул зубами. — Если вы что-то сделали с ними, я вас…

— С вашей семьей, Лу, ничего не произошло, — произнес Гейб.

— Я вам не верю! — в панике воскликнул Лу и выхватил из кармана свой «Блэкбери». Взглянул на дисплей — пропущенных звонков не было. Он быстро набрал свой домашний номер, одновременно пятясь из подсобки. Окинув Гейба напоследок злобным взглядом, он повернулся и бросился бежать.

— Не забудьте пристегнуться, Лу! — крикнул вслед ему Гейб, и этот крик раздавался у него в ушах, пока Лу со всех ног мчался к подземной парковке. Поставив «Блэкбери» на автодозвон, Лу на бешеной скорости выехал с парковки. По ветровому стеклу барабанили тяжелые капли дождя. Включив «дворники» на предельную мощность, он выехал на пустынную улицу и нажал на акселератор. Предупредительные сигналы непристегнутого ремня безопасности из-под сиденья становились все громче и громче, но от волнения он их не слышал. Колеса «порше» чуть скользили на мокром асфальте объездов возле набережной, а потом на Клонтарф-Коуст-роуд, ведущей к Хоуту. Над морем высились красно-белые трубы электростанции, они вытянулись вверх на 680 метров и были похожи на два огромных пальца, грозящих Лу. Дождь припустил не на шутку, и видимость была плохая, но Лу ездил здесь всю свою жизнь, и единственной его задачей было поскорее проскочить узкую полоску суши, отделявшую его от его семьи. Было половина седьмого, и совсем стемнело. Народ в основном был либо у мессы, либо сидел по пабам, перед тем как разложить подарки и выставить стакан молока с куском рождественского пирога Санте и несколько морковок его водителю. Семейство Лу сидело дома за ужином, к которому Лу обещал подъехать, но на телефонные звонки оно не отвечало. Лу бросил взгляд на «Блэкбери», проверяя, включен ли он, и на секунду отвлекся от дороги. Машина вильнула и выехала на среднюю полосу. Встречная машина громко просигналила, и он поспешил убраться на свою полосу. Он промчался мимо отеля «Морской» в Саттон-Кросс, там все гудело от праздничных приготовлений. Видя, что дорога свободна, он поднажал. Машина, как вихрь, пролетела Саттонскую церковь, школу и выехала на взморье, где на фасадах уютных домиков в окнах горели свечи, сверкали рождественские деревца, а на крышах болтались Санты. На подъемных кранах, окаймлявших береговую линию Дублинской бухты, были зажжены лампочки иллюминации. Распрощавшись с бухтой, он въехал на круто забиравшую вверх дорогу к дому. Дождь лил как из ведра, сплошной стеной закрывая обзор. Ветровое стекло запотело, и он наклонился, чтобы протереть его рукавом своего кашемирового пальто. Он жал на кнопки приборной доски в надежде улучшить видимость. В уши назойливо лез сигнал ремня безопасности, а стекло запотевало тем больше, чем жарче становилось в салоне. Но он не сбавлял скорости, подгоняемый писком мобильника и желанием скорее оказаться дома, с семьей, желанием, пересиливавшим все прочие эмоции. Добраться до своей улицы заняло у него лишь двенадцать минут быстрой езды по пустынным дорогам.

Наконец телефон просигналил, что на звонок ответили. На экране дисплея показалось лицо Рут — широкая улыбка, карие глаза, мягкий приветливый взгляд. Обрадовавшись, что она, по крайней мере, в состоянии ответить на его звонок, он облегченно опустил глаза к мобильнику и протянул к нему руку.

«Порше 911 Каррера 4S» имеет уникальную систему сцепления, превосходящую даже систему сцепления спортивных машин. В зависимости от устойчивости задних колес, от пяти до сорока пяти процентов мощности может направляться на передние колеса. Поэтому на резких поворотах мощность передних колес увеличивается, толкая машину в нужном направлении. Такая система обеспечивает «Каррере 4S» устойчивость на обледенелых трассах даже большую, чем у большинства спортивных машин.

К сожалению, в распоряжении Лу пока что была другая модель. Хотя новый «порше» он уже заказал и должен был получить машину уже через неделю.

И поэтому, бросив взгляд на экранчик «Блэкбери» и бурно радуясь появлению там лица Рут, он на секунду перестал следить за дорогой и поторопился со следующим поворотом. Он автоматически убрал ногу с акселератора, высвобождая задние колеса и тем самым перенося весь вес машины на передние, и тут же опять нажал на акселератор, делая поворот. Сцепление хвостовой части было нарушено, и его вынесло на другую сторону дороги, где начинался крутой скат.

Последующие мгновения были так полны ужаса и смятения, что он даже не почувствовал особой боли — шок притупил ее. Машина перевернулась раз, другой, третий. На каждом кувырке Лу испускал дикий вопль, размахивая и колотясь руками и головой о стенки салона, как кукла, попавшая в стиральную машину. Подушкой безопасности его ударило по лицу, из носа потекла кровь, и на несколько секунд он отключился, погрузившись в недвижную кровавую кашу.

Спустя какое-то время Лу открыл глаза и попытался оглядеться и оценить ситуацию. Но не смог. Его окружала тьма, и двигаться он был не в состоянии. Один глаз залепила какая-то вязкая густая масса, и он ничего не видел. Одной рукой, которой Лу еще мог слегка пошевелить, он ощупал себя и понял, что и все его тело увязло в этой массе. Он провел языком по деснам — во рту был вкус ржавого железа, и он понял, что это кровь. Он попытался шевельнуться и не смог. Из рук слегка двигалась одна. Он крепился, чтобы не паниковать, и старался решить, что делать. Впервые в жизни в голову не приходила ни одна связная мысль, а когда прошел шок и он понял, что произошло, на него со всей силой нахлынула боль. Перед ним маячил образ Рут. Образы Люси и Пуда. Его родителей. Они были так недалеко от него, на вершине холма, который он почти преодолел. Лежа в темноте в разбитой машине, среди зарослей утесника и каких-то трав, на склоне холма в Хоуте, Лу Сафферн тихонько заплакал.