Марш Мендельсона на бис - Мария Жукова-Гладкова

Затем я подумала, что на территории угодий должен быть какой-то смотритель. Судя по плану, массив был разделен на участки, каждый из которых имел своего хозяина (или арендатора), но ведь, наверное, тут есть не только частные владения? Наверное, и просто охотники-любители, не имеющие своих постоянных баз, приезжают в эти места на день-два в сезон охоты, устраиваются в каких-то мотельчиках, или как это здесь называется? Потом, в строгом соответствии с инструкциями, выходят на промысел.

Это наши не рассчитывают ни на какой комфорт и терпеть не могут организованность. Нашего устроит палатка, открытое небо, природа, возможность от души поматериться на закат (или восход – смотря по обстоятельствам), избрав именно такой способ самовыражения. Выпить с друзьями, пообщаться, поговорить за жизнь, пальнуть пару раз, наплевав на все запреты, указы и постановления, и опять выпить – вот что такое охота для нашего человека.

Но в данной местности, как я предполагала, охотились люди совсем другого склада. Здесь охотникам наверняка предоставляются домики, оборудованные всем необходимым. И кто-то обеспечивает эти удобства. И сможет мне помочь. Или защитить меня. Как показала практика, полиция тут приезжает быстро. И вызывают ее немедля.

Надо искать. Хоть какая-то живая душа тут есть? Должна же быть?! Только вот где?!

И действительно – я вскоре нашла то, что назвала бы охотничьим лагерем. Рядком стояли деревянные двухэтажные домики, сооруженные из довольно крупных блоков. Навскидку я предположила, что в каждом из них где-то по пять-шесть комнат.

На стоянке стояли машины, у домиков ходили люди. Я поставила свой автомобиль рядом с другими и обратилась к первому встреченному мужчине с вопросом, где я могу найти смотрителя, старшего или как тут это называется. Он любезно указал мне дорогу в крайнее строение к администратору.

Там, в отдельной комнатке справа за входной дверью, сидел молодой парень лет двадцати пяти.

– Чем могу быть вам полезен, мадам? – спросил он, расплываясь в профессиональной улыбке.

Я назвала свое имя, национальность и сказала, что мои друзья, узнав, что я отправляюсь по делам в Австрию, просили выяснить, как можно организовать для них охотничий тур. Они хотели бы остановиться в каком-нибудь маленьком мотельчике, где не встретят наших соотечественников, где все тихо, спокойно, но предоставляемые условия достаточно комфортны.

Следующие полчаса я слушала подробнейший рассказ о трех небольших лагерях, которые предлагает для проживания его фирма. Мне вручили несколько каталогов, провели по домикам, в одном из которых оказался маленький ресторанчик с домашней кухней, хотя многие, сюда приезжающие, предпочитают готовить сами, запасаясь продуктами в придорожном супермаркете, до которого минут двадцать езды. Администратор пояснил, что зимой сюда в основном приезжают покататься на лыжах, вывел меня на склон, поднял в кабинке на площадку, с которой просматривались окрестности и, в частности, горное озеро.

– Очень холодное. Бр-р-р! – пояснил администратор, кивая на озеро. – Но вы же из России?

Не понимаю, почему многие иностранцы, услышав, откуда я родом, думают, что у нас по всей территории вечная мерзлота? Правда, я не стала дискутировать на эту тему с австрийцем.

Склон, с которого мы обозревали окрестности (очень живописные, между прочим), располагался совсем рядом с лагерем, только не был виден с подъездной дороги. Нет, гора, конечно, была, но подъемники и все прочее оборудование находилось с другой стороны. А насчет охотников мне объяснили, что их организованно вывозят к местам охоты в зависимости от сезона, все это рядом, а если господа пожелают, они могут арендовать отдельно стоящий домик в горах, и фирма, по их желанию, будет обеспечивать их продуктами столько времени, сколько они будут там жить, а также предоставит и горничную, приезжающую убираться каждый день, через день, раз в неделю – по желанию клиента, так что господа смогут наслаждаться своим отдыхом, совсем не заботясь о его организации.

– Можно ли купить такой домик? – спросила я.

– Нет, – ответили мне. – Домики, принадлежащие нашей фирме, не продаются.

– А в принципе?

– В принципе, конечно, можно все, – уклончиво ответил парень.

Я поблагодарила исключительно вежливого администратора, и он вышел проводить меня до машины.

Рядом с моим арендованным автомобилем стоял темно-синий «Опель». В нем никого не было. Неужели такая удача?

– Благодарю, мадам, что вы нашли время посетить нас, – пожал мне руку молодой человек. – Приезжайте. И пусть приезжают ваши друзья. Номер нашего факса на всех проспектах. Пожалуйста, бронируйте места заранее. Надеюсь снова увидеть вас.

Я поблагодарила его и рванула с места, надеясь, что смогу затеряться среди поворотов, которых, как я успела разглядеть с площадки на склоне, куда мы поднимались с администратором, тут было великое множество. Вот только не перепутать бы. План я держала на месте пассажира и все время с ним сверялась. А также поглядывала в зеркало заднего вида. «Опеля» не было!

Неужели не бросились в погоню? А вдруг они в самом деле просто ехали в тот лагерь? Может такое быть? А я, мнительная, уже нарисовала в своем мозгу картины собственного расчленения? Но после того, как я вчера увидела обгоревшего Леню… «Меня можно простить», – решила я, заворачивая уже непосредственно к угодьям Ромаза Георгиевича – или тому, что я считала его угодьями.

Вскоре я оказалась у небольшого домика, окруженного плотной стеной леса и имеющего только один подъезд – дорогу, по которой прибыла я. Вокруг домика было чисто, имелась небольшая площадка для парковки автомобилей. Я поставила туда арендованную машину, закрыла ее и направилась к входу в дом. Вежливо постучала на всякий случай, не очень рассчитывая, что найду кого-то внутри.

Мне никто не ответил. Я дернула дверь. Конечно, заперта. Ключей в папке Ромаза Георгиевича не было. А он, случайно, не оставил ключик где-нибудь под ковриком по нашей традиции? Ковриков тут не наблюдалось, но под крыльцо заглянуть следовало.

Мои надежды оправдались. В небольшой щели торчал ключ. Я достала его, вставила в замок, повернула и толкнула слегка скрипнувшую дверь. И сразу, без каких-либо сеней, оказалась в комнате с камином, видимо, служившей гостиной. Она соединялась с небольшой кухонькой, окна которой выходили на лес. Из гостиной имелся еще один выход, куда я проследовала. Короткий коридор вел в две спальни, практически полностью занятые огромными кроватями, душевую и, как я поняла, комнатку для хранения лыжного или охотничьего инвентаря, остававшуюся пустой. Из коридора имелся еще один выход на улицу, закрытый изнутри на защелку.

В общем, ничего интересного. В стенных шкафах спален я обнаружила мужскую одежду, какая-то куртка была брошена на кресло в гостиной. В большом четырехкамерном холодильнике, внешне напоминающем шкаф, имелся некоторый запас продуктов. Холодильник был включен.

Что тут можно исследовать? Что искать? Куда мои грузинские родственники могли тут припрятать хоть что-то интересное? Не пора ли мне назад в гостиницу? Я решила, что приехала сюда зря. Настроение упало. Наступила апатия. А я, дура, переживала. Нервничала, зачем-то Игорю звонила, он сейчас психует, ждет моего повторного звонка, потом еще долбать меня будет за самодеятельность и за то, что скрыла от них с Вовой и Глазковым информацию о доме. Кстати, надо опять включить трубку. Что я и сделала незамедлительно. Вот только дойдет ли сюда сигнал?

И вообще на что я надеялась? Что у Ромаза Георгиевича тут зарыт клад? Пять миллионов «зеленью» где-то припрятаны? Что я хотела тут найти, если уж быть честной, по крайней мере, с самой собой?

И тут внезапно невесть откуда, словно из-под земли, до меня донесся глухой голос, требовавший еды.

Что это?!

Говорили на французском, которым я владею довольно слабо, но элементарные фразы понять могу. Кто-то хотел есть. Но почему из-под земли?

Я стояла посреди гостиной, уже собираясь покинуть этот дом, а тут застыла как соляной столб. Голос снова повторился, и шел он со стороны кухни. В Австрии принято делать в домах подполы? А что можно хранить там в охотничьем домике?

Я рванула в кухню, присела на корточки, потом на своем плохом французском попросила мужчину снова подать голос. В первое мгновение никто не отозвался, а потом из подпола ливанул такой словесный поток, что мне уже трудно было улавливать смысл. Я только поняла, что мужчина умолял меня выпустить его. По голосу я определила, где он конкретно находится, осмотрела пол, потом отодвинула пластиковое кресло, поддела крышку подпола лопаточкой, стоявшей между разделочным столом и стеной (видимо, специально для этого и предназначенной), и открыла ее.

– Госпожа Кудрявцева! – прорыдал снизу знакомый мне голос и тут же перешел на немецкий.

А я чуть не свалилась вниз к пленнику.