Приговоренные к вечности. Часть 1. Остаться в живых - Ольга Белошицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Храм был огромен. Статуй Вечного Нигейра насчитывалось всего три, зато каких! Чтобы охватить взглядом каждую из них, требовалось отойти подальше, в противоположный конец. В полумраке гигантского зала камень изваяний мерцал багровыми искрами, словно через камень пробивался скрытый в самом его сердце огонь.
Нигейра изображали в виде полудракона-полузмея: мощное чешуйчатое тело свернуто кольцами, огромные крылья полураспахнуты или подняты вверх, удлиненная, змеевидная голова с раскосыми золотыми глазами, похожими на человеческие, топорщится искусно выточенными из камня роговыми лентами, мощные, схожие со львиными лапы полусогнуты или частично прикрыты кольцами хвоста. Это было бы величественное, прекрасное, совершенное в своей бесконечной мощи создание, если бы не тяжелый, сверлящий взгляд, который преследовал Юльку в любой части храма, и от которого она не могла избавиться, даже покинув его.
Она подошла к тому из Змеев, что находился в центре. Каждый шаг давался с трудом, словно Змей отталкивал ее, не позволяя приблизиться.
— Помоги ему, — взмолилась она. — Есть ты, или нет тебя — неважно. Защити его! Видишь, он в тебя поверил…
Он ведет себя как зависимый, — подумалось ей с горечью. Словно Змей — его хозяин, а он, человек Саша, его подданный, двуликий оборотень, способный из симпатичного, веселого, неглупого молодого человека становиться не рассуждающим смертоносным зверем.
— Хозяева обязаны защищать своих подданных, — продолжила она требовательно. — Он тебе служит. Значит, ты должен!
Змей молча смотрел на нее равнодушными безжизненными глазами.
Неожиданно Юлька успокоилась. В конце концов, чего она паникует? Их двадцать человек в отряде, командир — старый опытный Наг, плюс там, на месте, всегда есть поднаторевшие в таких боях Пауки, а часто — и сам Ворон. Что бы не говорил Саша про Вечного Хэйгена, тот свое дело знал. Ни разу не случалось, чтобы Пауки проиграли бой.
Медленно, стараясь не сгибаться под тяжестью змеиного взгляда, она покинула храм. На улице наваждение рассеялось, позволив ей облегченно вздохнуть. Юлька вдруг поняла, что мелко, нервно дрожит, и натужно рассмеялась своему страху перед каменным изваянием, пытаясь изгнать из сердца остатки холода.
Полетать, что ли?
К сожалению, с полетами у нее все обстояло так же, как в Рамьене. Она прыгала с небольшой высоты, летела и приземлялась, но стоило подняться чуть выше собственного роста, хотя бы на галерею второго этажа, и ее охватывал страх. Она мгновенно забывала, что ей нужно делать, руки-ноги отнимались, и никакие силы не могли заставить ее сделать шаг вперед. Хоть бы толкнул ее кто-нибудь, вынудив сделать тот самый шаг, на который она сама так и не могла решиться.
Наги доброжелательно, с уважением и симпатией отнеслись к ее попыткам научиться. Некоторые подбадривали и давали советы. Редкие в Наган-Кархе женщины смотрели с завистью, но ни разу Юлька не слышала в свой адрес ни одного насмешливого, резкого или грубого слова. Вообще она заметила, что отношение к ней за этот месяц сильно изменилось с равнодушного на заинтересованное, а после — и на полное затаенной симпатии. Серьезные воины с некоторых пор улыбались ей при встрече, некоторые пробовали общаться и привлечь к себе внимание. Небольшие подарки, заинтересованные вопросы, предложения выйти из замка куда-нибудь развеяться стали поступать все чаще и чаще. Юлька держалась. Ей нравились они все — и никто в отдельности. Ее сердце все еще принадлежало Саше.
Но дело не двигалось. Юлька честно и старательно прыгала с невысоких поверхностей, со скамеек, с низенького балкончика во дворе, качественно планировала вниз, мягко, как учил ее Брес, приземлялась, но полететь по-настоящему так и не вышло.
Измучив себя до изнеможения, она с унынием сложила крылья и поплелась в трапезную — ужинать.
Кормили Наги вкусно и щедро, на столах всегда присутствовало вино, но она почти никогда не пила: местные вина казались ей сильнее земных и она панически боялась опьянеть и превратиться в бездумно улыбающуюся дурочку — именно так действовало на нее вино.
Насытившись, она уже собралась уходить, когда в трапезную один за другим ввалились члены отряда, отправленного на боевой вылет вместе с Пауками. Юлька аж привстала на месте, жадно следя за дверью. Ну где же он, где?
Саша вошел последним. Вместе с командиром отряда они что-то бурно обсуждали. Лицо его было бледным и осунувшимся, но в глазах горел все тот же страстный огонь. Не заметив Юльки, он присоединился к товарищам по оружию и только закончив ужин, поймал ее внимательный, настороженный взгляд. Махнув остальным рукой, он окликнул ее и кивнул головой на дверь — пошли мол, поболтаем…
— Я взял кусок псевдоплоти! — заявил он с гордостью. — Наша троица прорвалась на ту сторону со специальным контейнером, и мы зацепили кусок ткани нэргов!
— Зачем? — удивилась она.
— Для исследований. Никто не знает, что они такое, а без этого эффективная борьба невозможна. Оружие в этом мире могут создавать только Наги… А для этого нужны исследования. Здесь, конечно, не лаборатории, а жалкое подобие того, что было в Либруме, но и этого достаточно, чтобы начать работу! Кольер обещал мне, что разрешит смотреть все эксперименты и вообще даст поучаствовать…
Она кивала, слушая его восторженный и сбивчивый пересказ боя. Черно-огненный ад на той стороне. Бесформенные сгустки материи, обжигающе холодные, мертвящие, парализующие. Командир Пауков по имени Шандр, холодная смертоносная тварь похуже Ворона. И он может разгуливать с ТОЙ стороны, не теряя сил. Все Пауки могут, кто-то больше, кто-то меньше. Некрос им близок, хоть они и не являются его прямыми проводниками, как слуги Ширин. Наги так не могут, увы. Но ведь это именно он, молодой начинающий воин ордена Аспида, смог захватить кусок живой псевдоплоти! Он, а не эта паучья стая…
Потихоньку он успокоился, остыл, отдышался. Юлька предположила, что он сильно устал, но Саша только отмахнулся от нее. Устал? Есть немного, но он уже восстановился, когда поел. Он может выдержать еще один такой бой, и еще…
Эйфория, подумала она. Как после экзамена. Завтра
