Политические сочинения. Том I. Личность и государство - Герберт Спенсер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У нас принято жалеть несчастных подданных восточного деспотизма. Мы с презрением смотрим на эту абсолютную форму власти. По сравнению с ней наши «свободные институты» внушают нам чувство гордости, и мы поздравляем себя с превосходством нашей системы. Однако как бы эти задавленные самодержавием люди не посмеялись над результатами работы наших якобы «свободных институтов»! Сколько бы они нашли в этой «стране свободы» примеров нищеты и голода, вызванных тиранией богачей; примеров того, как торжествует неправда, ибо для восстановления справедливости нужны деньги; примеров того, как попираются права, ибо бессмысленно судиться с богатым узурпатором – да, они найдут сотни и сотни людей, чьи впалые щеки и рваная одежда свидетельствуют об иллюзорности английского правосудия. А затем по контрасту они могут рассказать о действенном и беспристрастном правосудии многих абсолютных монархов. Они могут привести бесчисленные примеры справедливого и бесплатного суда, вершимого восточными султанами – примеры того, как бедные и слабые могут поведать о том, как их притесняют, самому монарху и получить от него помощь; богатство и общие интересы там не нужны для защиты от произвола и не дают преимуществ угнетателю. Да будет стыдно англичанам восхвалять и прославлять призрак – гордиться и поздравлять себя с обладанием тем, что ежедневно предстает перед нами как чистое надувательство! Как долго еще люди будут обманываться этим пустым звуком? Наше правительство не только делает то, чего ему делать не следует, но и оставляет несделанным то, что обязано делать; и у нас есть полное право называть это положение нездоровым.
Таким образом, не следует забывать о том, что, позволив нашим властям тратить свое время и наши деньги на те дела, которые никто им не поручал, мы навлекаем на свою голову не только несчастья, вызванные вредными законами, но и те беды, что проистекают из неисполнения правительством своего подлинного долга.
Письмо XI
Возможно, здесь будут уместны несколько замечаний по важной побочной теме, в той степени, в какой она связана с рассматриваемой нами проблемой. Речь идет о наделении трудящихся классов избирательным правом.
Поскольку решения в отношении крупных классов людей в большей степени определяются не требованиями справедливости, а требованиями целесообразности, то одно из возражений по поводу передачи власти в руки народа звучит следующим образом: «Общество – очень сложный механизм; его члены обладают многочисленными и разнообразными интересами, которые так хитроумно взаимосвязаны и переплетены, что для полного осознания и оценки их всевозможных взаимоотношений требуются огромная проницательность и ясность мышления. Одна из целей принятия законов состоит в том, чтобы правильно управлять этими конфликтующими интересами, однако поддерживать равновесие между ними настолько сложно, что эта задача способна поставить в тупик даже самых выдающихся политиков. Не было бы в таком случае неблагоразумно доверять необразованным классам право принимать законы по вопросам, столь трудным для понимания, но в то же время столь важным для благосостояния общества?»
Однако, если выясняется, что эти сложные и многогранные интересы вообще не требуют никакого управления, что они от природы устроены так, что сами собой управляют; если выясняется, что страшные затруднения, присущие разрешению социальных вопросов, вызваны нарушением естественных законов и что правительство поступает неразумно, пытаясь удержать в состоянии нестабильного равновесия то, что, будучи предоставлено само себе, придет в состояние стабильного равновесия, – то это возражение в значительной степени утрачивает свою силу. Мы не отрицаем того, что дела нации находятся в ужасном расстройстве и что могут потребоваться значительные усилия для приведения их в нормальное состояние, но если удастся показать, что катастрофические последствия вызваны не недостатком законов, а их избытком, не интеллектуальной несостоятельностью наших законодателей, а их непрестанным эгоистичным вмешательством, то этот факт не сможет послужить причиной для отказа от всеобщего избирательного права.
В качестве примера представим себе некоего беднягу, которого врач убедил в том, что он никогда не будет полностью здоров без медицинского надзора, что его пищеварение не будет нормально работать без стимулирующих средств, что без приема пилюль у него откажут легкие, что его одолеют кожные болезни, если не пользоваться потогонными средствами, и т. д.; положим, что наш пациент, всецело доверяя ученому доктору, полностью вверяет себя в его руки и, во исполнение его приказов, день за днем поглощает одни лекарства за другими – сперва слабительное для очистки кишечника, затем закрепительное средство для восстановления его функций, потом паровую баню, чтобы повысить потоотделение, а следом за ней мочегонное, чтобы его снизить; на этой неделе он в изобилии поглощает питательные блюда для повышения жизненных сил, на следующей расстается с несколькими унциями крови с целью избавиться от полнокровия и т. д., проходя длинный курс лечения, включающий рвотные, болеутоляющие, слабительные, опиаты, жаропонижающие и прочие средства для внутреннего применения, наряду с такими наружными препаратами, как пластыри, припарки, мази, бальзамы и прочее. Когда же после всех этих усилий несчастный приходит в такое состояние, в котором его все время одолевают разные хвори, и он постоянно требует врачебного присмотра, чтобы избавиться то от одного, то от другого недуга, и, не успев излечиться от одной болезни, тут же подхватывает другую, тогда наше медицинское светило собирает у постели больного консилиум из деревенских клоунов и начинает разглагольствовать о всевозможных сложных функциях человеческого тела, описывая различные органы и то, для чего они нужны, и всевозможные расстройства, которым они подвержены, и то, как сложно их лечить; а затем, ради пущего красноречия, он оборачивается к своему пациенту и восклицает: «Видите, как сложно сохранять человеку здоровье!» Тут посмеялся даже бы сам Джон Булль, при всей его доверчивости. Однако он верит тем, кто говорит то же самое об обществе – когда в больные записывают не человека, а нацию. Наши государственные целители с незапамятных времен убеждали народ в том, что дела общества никогда не обойдутся без их вмешательства, что для правильного отправления всех функций нации над ней необходим бдительный надзор и что в соответствии со всеми этими соображениями они всегда прописывали стране нужные лекарства, то назначая диету под именем «запретительных пошлин», то позволяя нации объедаться в качестве компенсации за былые лишения; то прибегая к стимулирующим упражнениям в виде «поощрения отечественных производителей», то призывая принять меры против перепроизводства; то пытаясь взбодрить дух народа с помощью «национальной церкви», то устраивая войну, чтобы сдержать этот дух в узде; умащивая одну часть социума бальзамом в форме «закона о бедных», другой же назначая обильное кровопускание под названием «подоходный налог». И
