Рожден быть опасным - Дмитрий Самохин

— Ваша команда, — указал Магистр на выстроившихся за его спиной сотрудников.

Поочередно нам представили каждого.

— Плюс к этому к вам будет прикреплен полный боевой состав малого корабля в количестве двадцати человек. Старт звездолета состоится через пятнадцать минут, так что следуйте за капитаном.

Магистр удалился, не бросив на нас и взгляда.

Капитан едва заметно поклонился и молча проследовал к лифтам. За ним шел экипаж. Мы замыкали процессию.

— Все как в секте, — шепотом поделился я впечатлением с Крысобоем.

— Хорошо, что они нам еще показательных выступлений не делали с отрубанием рук, ног и ушей, — отозвался он.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Зеркало поворачивается снова и показывает,

что человек, который, как я думал, страстно

идет к своей цели, превратил свою страсть в привычку.

Его привычки в высшей степени бессмысленны.

В то время как те действия, которые я определил

как бессмысленные, оказываются направленными

к достижению демонической цели.

Перелет с базы Торговой Палаты к Новому Амберу занял полтора часа. Во время пульсации мы сидели в креслах на капитанской палубе. Ни с кем не разговаривали. Никто не пытался говорить с нами. Нас просто не замечали.

Когда корабль вышел на орбиту Амбера и стал заходить в атмосферу, снижаясь к континенту повстанцев, он был атакован двумя легкими штурмовиками Земной Федерации.

— Сопляки за штурвалом! — произнес капитан и выругался: — Ишамах рушмайзол!!

— Ты чего-нибудь понял? — спросил я Крысобоя. Тот покачал головой.

— Капитан сравнил пилотов штурмовиков с… как бы это помягче сказать… навозом ослов без мужского достоинства, — перевела с ехидной улыбкой на устах Рената.

— С какого это?.. — поинтересовался Марк.

— С илойского наречия.

Капитан нервно расхаживал по палубе, наблюдая, как приближаются штурмовики.

— Отправьте им опознавательные знаки Торговой Палаты, — приказал капитан.

— Уже исполнено, — отозвался один из операторов. — Но они игнорируют наши позывные.

— Шармуршах, что удумали эти идиоты?

— Поступает сигнал. Видео, — оповестил капитана другой оператор.

— Выведите изображение на экран, — потребовал командир звездолета.

Экран — трехметровый в высоту и десятиметровый в ширину (по моим скромным прикидкам) — залился светом, и из пустоты проступила кабина штурмовика и лицо пилота, затянутое стальной маской.

— Что происходит? — вопросил у безликого пилота капитан корабля.

— Вы входите на территорию мятежного континента. Вы будете атакованы.

— На каком основании? Мы имеем право торговли с Независимым Амбером. Это разрешение заверено Правительством Земли.

— Вы торгуете с врагом, — упрямо повторил пилот.

— Мы имеем право торговать с кем хотим и не будем

отдавать отчет никому! — возмутился капитан.

— Тогда мы уничтожим вас, как только вы попытаетесь войти в атмосферу, — пригрозил пилот.

— Вы не имеете права! — грозно проревел капитан. — Торговая Палата независима и имеет право торговать с кем хочет! Вы будете отвечать…

— Не бойся, старик, ответим. А пока временно считайте нас невменяемыми!

Пилот рассмеялся капитану в лицо и отключился.

— Выведите изображение «вне» на экран. Включить силовое поле. Приготовить орудия к бою, — отдавал приказы капитан.

Экран вновь зажегся, но на этот раз показывал холодное черное поле космоса, истыканное белыми точками звезд. На корабль, как мухи на сладкое, заходили два штурмовика.

— Камикадзе! — оценил штурмовиков Крысобой. — Надоело им, что Земля не решается воевать до конца, вот и сходят с ума потихоньку. Думают, если сами пару торговых кораблей собьют, то война быстрее кончится. А потом под суд. Жертвенники.

— Идиоты! — дала свою оценку Рената.

Штурмовиков сбили на подходе импульсным потоком. Они вспыхнули и устремились к планете, сгорая в атмосфере.

— Отключить силовой щит. Приготовиться к посадке. Подготовить ноту протеста Правительству Земной Федерации. Сопроводите протест файлами с бортовой записью инцидента! — приказал капитан и облегченно погрузился в анатомическое кресло.

Вплоть до самой поверхности спускались спокойно. Без приключений, скучно и обыденно. Никакого адреналина. Никакой романтики. Хотя пилоты вели корабль плавно и ровно, Ренату замутило. Она побледнела и стала шарить рукой по спинке кресла.

— Пакет находится на подлокотнике. Нажмите кнопку, — посоветовал капитан, даже не глянув в нашу сторону.

Рената справилась с механизмом, выхватила из тайного кармана сверток и уткнулась в него, точно в плечо любимого человека после непереносимой потери. Вскоре донеслись утробные малоприятные звуки.

Я отвернулся.

— Дайте панораму Амбера. Вид на материки, — потребовал капитан и покосился на меня. — Думаю, это вы еще не видели.

Я поблагодарил командира звездолета поклоном и уставился на экран. Вид, который мне открылся, поражал воображение. Я мало путешествовал — на своей активной памяти могу припомнить только два дальних перелета, и оба в отрыве от иллюминаторов, поэтому наблюдал подобную панораму впервые.

Крысобой равнодушно скользнул взглядом по экрану и закрыл глаза. А я любовался.

В столице Независимого Амбера — Локки-сити — на летном поле космодрома «Независимость» нас встречала правительственная делегация. Человек сорок с флагами и оркестром. Весь космодром заняли колесные автомобили. Почетных гостей и правительственные делегации было не принято принимать на воздушном транспорте. Так уже повелось. Это мне растолковал Крысобой.

Мы покинули корабль. Под звуки какого-то бравого и незнакомого марша. Первыми спустились четыре человека в штатском из боевой обоймы. Наши телохранители, которых я мечтал оставить на корабле… Так настоял капитан (после пятнадцати минут препирательств он даже пригрозил, что в случае нашего отказа поднимет корабль на орбиту и не выпустит нас на поверхность Амбера). Потом сошли мы.

Я первым ступил на мятежный материк и заметил красное пятнышко, бликнувшее мне в глаза. Реакция спасла меня. Не мешкая, я рухнул на космобетон, увертываясь от пули, несущейся мне в голову. Позади меня раздался хрип. Я резко обернулся и обнаружил заваливающегося на космобетон Крысобоя с дыркой в груди. На мантию толчками выплескивалась кровь. Лицо Марка побледнело, он почувствовал приближающуюся смерть. Я ринулся к нему, улавливая в воздухе мерцание красной сетки прицеливания.

«Сейчас начнется», — мелькнула мысль.

Заухали далекие выстрелы. Пули заколотили в борт трапа, который прикрыл меня и Марка. Я зашарил глазами и наткнулся на Ренату. Она лежала за Марком и, судя по резким движениям хищницы, ищущей источник опасности, оставалась невредимой.

Я заполз на Марка и стал ощупывать рану. Пуля угодила в область сердца, но, судя по тому, что он еще дышал и даже мог натужно улыбаться, сердце не задела. Его нужно было срочно госпитализировать и спасать. Я ничем помочь Марку не мог.

Душу затопила злость. На себя, что уклонился от пули, которая угодила в Крысобоя, на правительство этих чертовых повстанцев, которое не смогло обеспечить должную безопасность, на шизанутых телохранителей, не заметивших убийцу, и, в конце концов, на стрелявшего. Я извлек из кобуры «Штрих» — в профессиональных кругах это оружие окрестили «Аргумент». Тому, что я знаю это, я уже не удивился. Запас удивления иссяк.

Осторожно выглянув из-за борта, я обнаружил, что, во-первых, стрельба не прекратилась, а во-вторых, что на летном поле цветет паника и уже плодоносит. Хладнокровный убийца собирал ее плоды из укрытия. Судя по тому, откуда неслись пули, снайпер укрылся в одном из кораблей, стоящих на летном поле. От опустившегося звездолета Торговой Палаты корабль-убежище находился на изрядном расстоянии, с которого не каждый боец рискнет вести огонь. Но даже расстояние не могло служить аргументом в разгильдяйстве повстанцев. Неужели они не осмотрели корабль перед нашим прибытием? Наверняка осмотрели. И даже, судя по неясным теням, лежащим у трапа убежища, выставили посты. Все по инструкции. Тогда где же прятался снайпер? Думаю, этот факт узнать нам уже не доведется.

Черные точки на небе я заметил сразу. Штурмовики — определил я. Они заходили на траекторию атаки. Два стремительных светящихся луча протянулись к кораблю-убежищу, и он разорвался с грохотом, разбрасывая осколки во все стороны.

— Повстанцы церем… ониться… не с… тали, — прошептал Крысобой.

Слова давались ему с трудом. Но в глазах его читалась радость.

— Молчи, — потребовал я. — Тебе нельзя говорить.

Я не хотел потерять друга. Единственного друга.

Я выскочил из-за укрытия и заозирался по сторонам.