Ледяной лес - Чиын Ха

– Не скромничайте! Андерсон мне все рассказал.

Коннор натянуто улыбнулся, мысленно проклиная болтливого ученика.

– Однажды я действительно играл для сирот. А что? Тоже хочешь поучаствовать в так называемой благотворительности?

– Нет, просто до меня дошли странные слухи.

– Какие же?

Коннор занервничал. Он знал, что́ люди говорят о нем.

Самое ужасное – слухи о нем всегда были правдивы.

– Кто-то мне сказал, в том приюте живет необычайно одаренный ребенок.

– Что же в нем необычайного?

– Он всего полгода играет на скрипке и уже добился небывалых успехов. Вот я и хотел узнать, может, вы видели этого ребенка, когда выступали? Вы же как раз полгода назад посещали тот приют.

– Впервые слы… – начал было Коннор, но затем вдруг вспомнил мальчишку, который просил о скрипке.

Если бы не милое личико, Коннор просто проигнорировал бы просьбу. Интересно, речь именно о том сорванце? Или появился кто-то еще?

– Меня гложет любопытство. Хочу лично поехать туда и познакомиться с юным гением. Если слухи не преувеличены, то нужно поскорее найти ему покровителя. Может, Ренара Канона или молодого маркиза де Капира? Последний особенно поддерживает молодые таланты.

В этот момент что-то похожее на алчность проснулось в душе Коннора.

– А, да, вспомнил этого мальчишку – именно я научил его играть.

– Что вы говорите!

– Да-да. Купил ему скрипку и наказал упражняться каждый день. Теперь вижу, что он сдержал обещание. Прилежный мальчик.

– Я так и думал, что вы приложили к этому свою руку, господин Коннор. Вы с легкостью находите таланты.

Коннор тихо рассмеялся и решил отправиться в приют как можно скорее.

В этот раз он приехал сюда без Андерсона, и очень скоро настроение испортилось. Всю дорогу он проклинал слабые ноги, которые отказывались подниматься в гору, а потом стал бранить узловатые старческие пальцы, которые не позволяли как прежде зажимать струны. Он злился и на «благотворительность», и даже на Ренара Канона, юнца, который посмел отказать ему в сольном концерте.

Наконец показалась ограда приюта и до Коннора донеслись прекрасные звуки. Если бы молодой музыкант не пересказал ему местные сплетни, он ни за что не признал бы в них переливы скрипки. Еще никогда ему не доводилось слышать столь невежественное, но, несомненно, творческое исполнение.

Коннор ускорил шаг. Дышать стало тяжело, сердце рвалось из груди. Он с трудом заставил свое немощное тело двигаться и через несколько мучительных минут стоял у порога приюта.

Туман перед глазами рассеялся, и до слуха донеслась мелодия скрипки. Старый музыкант замер на месте, внимательно вслушиваясь. Все его тело охватила сладкая дрожь, и в груди расцвели давно забытые чувства – трепет и безграничная любовь к музыке. Еще чуть-чуть – и он бы расплакался.

Тихо, чтобы не разрушить восхитительную мелодию, Коннор подкрался к окну и заглянул внутрь – так же, как полгода назад это сделал мальчик, наблюдавший за его выступлением.

Ошибки быть не могло: на скрипке играл тот самый сорванец. Все то же милое личико, которое запомнил Коннор, но теперь оно излучало талант. А ведь он еще совсем несмышлёныш. Что же будет, когда он вырастет, как изменится его музыка! Стоило Коннору лишь подумать об этом, им овладело приятное чувство предвкушения.

Старый музыкант принял решение. Он возьмет на воспитание этого мальчика, и неважно, что скажут люди. Пусть обвиняют старого холостяка в особой приязни к мальчикам – ему все равно. Он взрастит настоящего гения и утрет нос каждому, кто недооценивал его, Фисе Коннора.

Старый скрипач прекрасно знал, что время безжалостно – ему ни за что не сравниться с молодыми талантливыми музыкантами. Он больше не мог творить, не мог даже играть, следуя указаниям нотной записи. Ну что ж, он смирится с этим, ведь на его глазах родится сияющее будущее этого одаренного ребенка.

Прекрасно. Ничего еще не кончено. В музыке он теперь никто, но в его руках судьба маленького гения. Да, все забудут о Фисе Конноре как о выдающемся скрипаче, зато он останется в веках как наставник гениального скрипача.

Ему пришлось выложить кругленькую сумму, чтобы взять мальчика на воспитание. В хозяине приюта внезапно проснулась горячая любовь к звукам скрипки, и он отказывался отпускать такого смышленого ребенка. В конце концов ему пришлось признать, что Коннор способен подарить мальчику билет в счастливое будущее. Директор назвал цену, и старый музыкант скрепя сердце заплатил. Он успокаивал себя тем, что эти деньги – первоначальная инвестиция.

Мальчик принял новость совершенно спокойно: тут же собрал свои немногочисленные пожитки и последовал за Коннором. Дом музыканта, стоявший в самом центре Эдена, оказался ветхим, заваленным всяким барахлом – ничуть не лучше приюта. Из прислуги – один старик, такой же дряхлый, как и его хозяин. Но мальчик не жаловался, здесь хотя бы не нужно было тесниться в вонючей спальне с другими детьми. Наоборот, он крайне удивился, когда Коннор выделил ему отдельную комнату, и от всей души благодарил своего спасителя.

Но один вечер изменил все его представления о новой жизни. После ужина старик позвал его в гостиную и вручил новую скрипку.

– Старую выбросишь. Она все равно ни на что не годная.

Но мальчик ослушался, спрятав скрипку в укромном месте. Пусть дешёвая, она – его первый настоящий инструмент, его личное сокровище.

Коннор протянул ему новую скрипку. Мальчик аккуратно взял ее в руки.

– Будь у меня больше денег, я бы купил тебе один из шедевров Джея Канона. Увы, пока это невозможно. Не переживай, однажды ты заработаешь столько денег, что сможешь собрать целую коллекцию дорогих инструментов. Конечно, при условии, что будешь слушаться.

Коннор снял со стены другую скрипку.

– Даже такому гению, как ты, требуется практика. Очень много практики. Отныне ты должен называть меня «учитель» и беспрекословно выполнять каждое мое указание. Никаких возмущений или жалоб.

– Да, учитель.

Мальчику не понравился властный тон наставника, но юный скрипач прекрасно понимал свое положение и чувствовал, что этому старику лучше не прекословить.

– Прижми ее к подбородку, вот так, как делаю я. Нет, не щекой, подбородком. В первую очередь тебе нужно научиться правильно стоять.

Коннор говорил резко, хотя глубоко в душе был рад снова кого-то учить. Он подошёл к мальчику и поправил положение его головы, рук и даже бедер. От прикосновения старческих рук мальчик почувствовал себя неуютно. Коннор потрепал его по голове и вдруг нахмурился.

– Ты слишком грязный. Так не пойдет, надо хорошенько вымыться. К инструменту можно прикасаться только чистыми руками.

Старик забрал скрипку, положил на стол и проводил мальчика в ванную. Когда он зашел следом и захлопнул дверь, мальчик удивился:

– Я и сам могу справиться.

– Помолчи, малыш. Мне нужно вымыть руку: она испачкалась, пока я тебя трогал. Как, кстати, твое имя? Не могу же я вечно звать тебя малышом.

– Не знаю. В приюте меня звали Немым.

– Ясно. Не волнуйся, я обязательно придумаю что-нибудь получше. У такого талантливого мальчика, как ты, должно быть подходящее имя.

Коннор ополоснул руки, затем тщательно вымыл ребенка, нежно прикасаясь к нему. Мальчик был тронут такой заботой и подумал, что, наверное, так чувствуют себя дети, у которых есть отец.

После ванной они снова вернулись в гостиную. Со словами «Что ж, отлично. Теперь ноты… Хотя тебе их знать необязательно» Коннор было вытащил толстую книгу, но затем снова поставил ее на место и взял скрипку.

– Я сейчас сыграю несколько гамм, слушай внимательно и запоминай. У тебя есть три попытки. Если не сумеешь – завтра останешься без еды.

Мальчик кивнул. Старик начал играть. Упражнения выглядели совсем простыми, каждый скрипач начинал именно с них, чтобы отработать несколько базовых техник. Ученик внимательно слушал, не отрывая глаз от рук учителя. Когда скрипка замолчала, Коннор посмотрел на мальчика.