Белая башня - Екатерина Лесина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Погоди, — покачал головой Миха. — Найди на это карте нас. Можешь?
— Ага. Вот, — Джер ткнул пальцем в середину мерцающего экрана.
— А теперь найди башню…
— Запрос некорректен.
— Попробуй иначе. Главный объект. Или как-то так…
— Контрольный пункт?
— Подойдет. И попробуй проложить дорогу. Скажи системе, она…
— Вот, — палец чиркнул в сторону. — Тут по ходу совсем рядом… и отключить охранные контуры? Внутренние. Внешние, наверное, пусть будут… это те, которые там…
— Пусть будут.
— И предлагает снять внешнюю визуализацию для перераспределения энергетического потока… это как?
Небо.
Нарисованное небо.
И хорошо, если только оно.
Миха ненадолго задумался. Если убрать, то… уберется ли только небо? Или все вокруг, это тоже ненастоящее? Вот как, находясь в созданной хрен знает кем игре, осознать, что именно является частью этой игры, а что — нет?
Он затряс головой.
— Потребуй детализацию.
— А… а, да… отключить массив данных… погоди, небо. Оно предлагает выключить небо⁈ Это… это как? Нет, маску с кодовым… «небо». У неба есть маски?
Джер отвернулся от экрана и заморгал часто, растеряно.
— Отключай.
— А если небо исчезнет⁈
— Не исчезнет.
— Ты… уверен?
Скажем так, Миха был почти уверен, но его опередил Карраго.
— Сидя в башне ты можешь смотреть в окно и видеть то, что за этим окном. То, что ты видишь, будет существовать. Не важно, горы, пропасть… селяне со стадом быков.
— Быков стадами не держат, — буркнул Джер.
— Я рад, что ты это знаешь. Но ты понял, о чем я. А теперь представь, что ты закрыл это окно картиной.
— Зачем?
— Допустим, не хочешь смотреть на селян. А хочешь на море. Или сказочный город. Или единорога видеть.
— Это ж будет видно, что он нарисованный! Хотя… погоди… хочешь сказать… — Джер задрал голову и уставился на небо. И Карраго. И все остальные. — Оно выглядит совсем настоящим. И зачем кому-то рисовать небо, если… если небо есть уже? Нормальное?
— А вот отключи, — Карраго прищурился. — И посмотрим.
— Ну…
Пальцы мальчишки дрогнули.
Он вздохнул.
И ткнул куда-то в центр пятна.
Несколько мгновений не происходило ровным счетом ничего. Затем облака поблекли, потеряли цвет, да и само небо сделалось мутным, серым, будто кто-то там, сверху, плеснул ведро грязной воды.
— Как-то оно…
Серость не таяла, скорее уж становилась более насыщенной, обретая характерный перламутровый отлив.
— Это на небо не совсем и похоже…
— Это и не небо, — Миха потер глаза, которые заломило. — Солнца нет, звезд тоже. Скорее всего так выглядит защитный контур…
— Ага. Силовой. Модели… тут какие-то цифры и много. Я столько считать не умею!
— И не надо, — стало легче от того, что он, Миха, угадал. — Что еще пишет.
— Специв… Специфк… короче, что степень однородности упала до шестидесяти семи процентов. Необходим ремонт третьей и шестой установок… и еще много чего пишет. Значит, это… вроде щита?
— Вроде, — согласился Карраго, разглядывая купол с интересом. — Полагаю, он подобен тому, который использовали в замке, но более сложный? Несомненно… интересно… магия Древних поражает.
— Не магия, — поправил его Миха. — Техника… что ж, что там еще отключить можно?
— Ну… маска дополнительной реальности… отключена. Это как?
— Это иллюзии, думаю, — Миара, притихшая было, поднялась. — Проклятье… как-то это действует на нервы, когда мир, который окружает, оказывается ненастоящим.
— Ага… можно включить навигатор… надо?
Свет, проникавший сквозь купол, тоже казался серым. И в этом свете и деревья, и трава, и люди словно подернулись невесомой пылью.
Дышать и то стало сложнее.
Иллюзия.
Просто еще одна иллюзия. Выверт психики, не согласной принимать такой вот, обрезанный мир.
— Ну вот, — Джер свернул экран. — Я теперь знаю, куда идти. Тут недалеко… тут на самом деле недалеко! Честное слово!
— Тогда, — Карраго дернул шеей и потер её. — Думаю, не стоит зря тратить время.
Глава 39
Глава 39
Винченцо
Как-то очень скоро заболели глаза. Винченцо сперва решил, что пыль попала. Случается. И с магами тоже. Магия, если подумать, не дает особых преимуществ, особенно когда дело пыли касается.
Небо давило.
Нет, Винченцо осознавал, что оно никуда не подевалось, что даже Древним вряд ли под силу было бы убрать небо. Дело в куполе, который встал между этим самым небом и людьми.
И раздражал.
Если снять… мальчишка наверняка мог бы…
— Обидно, да? — Карраго, старая сволочь, обладал удивительным чутьем на чужие слабости. И Винченцо даже не удивился, когда тот возник рядом.
Шел вот.
Ровно так, спокойно… недалеко идти? Не верится. Здесь, под куполом, восприятие искажено. Времени. Расстояния. Кто знает, чего еще. И глаза чешутся. И ноют там, внутри черепа, будто давит что-то на них. Главное, ощущение такое, что стоит чуть напрячься, и эти глаза выскочат из орбит.
Успеть бы поймать.
— Юноша, безусловно, талантлив… одарен… и удивляет, когда вот так… одни с юных лет жилы рвут, пытаясь достичь чего-то, а другим все дается просто так.
— Ничего не дается просто так, — и жарко, с тех пор, как небо изменилось, жару прибавилось. Тоже действие купола? — За все когда-либо да спросится.
— Ты это понимаешь. Я понимаю. А вот он — сомнительно. В этом возрасте все воспринимается несколько… идеализированно.
— Чего ты хочешь? — Винченцо все-таки не удержался и потер глаза. До чего неприятное ощущение. И главное, совершенно иррациональное.
— Грубовато.
— Глаза болят.
— Помочь?
Стоило бы отказаться, но Винченцо кивнул. И остановился. Как и Карраго. Его пальцы чуть надавили на глазные яблоки. Боль была резкой и острой.
— Не дергайся…
Винченцо выдержал. Появилась мысль, что с Карраго станется глаза выдавить. Но боль схлынула, а с нею ушло и это неприятное раздражающее ощущения давления. И зуд стих.
— Так лучше?
— Лучше, — вынужден был признать Винченцо. — Но если думаешь, что я помогу тебе дурить мальчишке голову…
— О нет, в этом мне как раз помощь не нужна.
— И на регалии ты не претендуешь?
— Вещь Древних и с явной привязкой к крови. Уж не знаю, что сотворили его предки, но рисковать я не стану. Не всякий штырь в мозгу этому мозгу на пользу идет.
Это верно.
Винченцо все-таки потер глаза.
— Тогда что?
— Не знаю, — Карраго, прищурившись, разглядывал небо. — Может, мне просто захотелось побеседовать… о высоком там. Вещах серьезных… или не очень. Говорят, что на излете лет люди становятся до крайности болтливы. Вот и меня сия участь, похоже, настигла.
— Мы отстали.
А воздух и очертания леса менял. Точнее лес давно уже остался позади, сменившись высокой, по пояс, травой. Причем пахла она солнцем и пылью. Стебли её, цепляясь друг за друга, сплетались в один непроницаемый ковер, который ложился под ноги с сухим шелестом. Ломаясь, стебли слоились, и тонкие занозины протыкали одежду.
И кожу.
— Ничего страшного, — Карраго смахнул пот со лба. Ему тоже жарко? И насколько естественна эта жара. И почему прежде не воспринималась она вовсе? — Тут… не заблудишься.
Впереди, где-то в сизой дымке, маячила прямая спина Тени. Сын его держался впереди, может, и не по собственному желанию. Люди вытянулись вереницей. Первым шагал Дикарь, причем мальчишка-барон то и дело норовил вылезти, догонял, что-то говорил… за ним с обычной невозмутимостью, словно бы и не происходило вокруг ничего-то странного, шествовала, точнее ехала на звере, императрица мешеков.
Миара.
И наемники.
Тень обернулся, но Карраго махнул рукой, мол, все в порядке.
— Я бы не был так уверен, — Винченцо коснулся было травы и поморщился. Даже желтоватые выгоревшие соцветия её были неприятно-жесткими. — Место такое… своеобразное.
— Именно. Весьма своеобразное. И то, что ключ к этому месту оказался у мальчишки только добавляет… с позволения сказать, своеобразности.
Карраго все же ступил на протоптанную тропу.
— Вряд ли он до конца осознает, что именно получил… в Городе любой род отдал бы всех своих наследников в обмен на этого вот… юного гения. Хотя нет, не он гениален, а Древние…
— Его бы и убили не сразу, — сказал Винченцо для поддержания беседы.
— Именно… именно… сперва свели бы с дюжиной-другой
