Раскрытая - Филис Каст

— Я точно знаю, где нахожусь, и кто рядом со мной. И в отличие от твоих, мои факты верны. Я обезглавил вампира, который был осужден за покушение на мою Верховную Жрицу. Она не обладает Древней Магией. Она всего лишь воззвала к древним законам. И вампир, которого я обезглавил, не был недолеткой, — добавил Калона, как обычно не замечая тон брата.

— Парню едва исполнилось восемнадцать.

— Если ты против казни сознавшегося убийцы, то ты против Танатос, Совета школы, двух Пророчиц Никс и Зои Редберд.

— И тем не менее, никто из них не поднял меч, отрубивший голову вампиру, также, как никто из них не отправил двух недолеток на верную смерть, — произнес Эреб.

— Я связан клятвой Воина с Танатос. Если она приказывает сделать что-то, я обязан подчиниться.

— Жаль, что будучи Воином Никс ты не показывал такого подчинения, — сказал Эреб.

Калона посмотрел в янтарные глаза брата.

— Я учусь на ошибках своего прошлого. Понял?

Эреб отвернулся.

— Передай предостережение, ради которого ты был послан сюда и убирайся. Ты мне надоел, — сказал Калона.

— Хорошо, что ты предупредил, что Древняя Магия пробудилась из-за древних законов. Никс предупреждает о том, что ты играешь с силами, контролировать которые ты не способен.

— Не следовало ли Никс сказать об этом Танатос? Это её Верховная Жрица начала использовать Древние силы.

— И тем не менее, ты тот, кто может склонить чашу весов в битве Света и Тьмы. Богиня выдела, что это как-то связано с тобой. Пересмешники были созданы при помощи Древней Магии.

Калона почувствовал страшный укол вины, но всё же сказал:

— Мои сыновья были созданы из насилия и гнева.

Эреб торжествующе кивнул.

— Да. Древняя Магия.

— Никс владеет Древней Магией! — произнес Калона.

— Ты стал настолько высокомерен, что уже считаешь, что способен владеть такой же силой, как и Богиня?

— Я не питаю иллюзий! Мои мысли ещё ни разу не были такими ясными с тех пор, как я был изгнан. — Калона надвигался на Эреба. — И моё высокомерие ещё ничто по сравнению с твоим, младший братик. Это ты считаешь, что также силён, как и Никс.

— Это и есть противостояние, брат. Быки — тоже Древняя Магия, и они должны всегда бороться, — произнёс Эреб.

— Я не имею ничего общего с ними.

— И ты действительно веришь в это? Ты был рядом с Древней Магией достаточно долго для того, чтобы понять, что она настолько же коварна, насколько и могущественна. Будь мудр! Будь внимателен! Берегись той силы, благодаря которой ты пробудился, пока не стало слишком поздно. Это — предостережение Богини!

Калона прищурился и отвернулся, когда шар солнечного света поглотил Эреба и затем исчез, оставив после себя золотистую пыль, которую бессмертному пришлось стряхивать с своих собственных крыльев.

— Никс! ― обратился Калона к небу. Он называет меня надменным, хотя сам же исчезает в солнечных лучах и золотом блеске. Я не понимаю, как ты по-прежнему терпишь его присутствие!

Знакомый смех, который всегда напоминал бессмертному о полной луне, эхом разнесся вокруг Калоны. Он закрыл глаза, с болью в сердце ощущая её отсутствие.

― Ты смотришь на меня. Я знаю, что это так,― прошептал Калона.

Смех исчез. Калона открыл глаза. Ощущая, что на него взвален огромный груз, бессмертный повернулся для того, чтобы уйти. Он должен был вернуться для того, чтобы присматривать за недолетками. Это было единственным, что он мог сделать — сделать хорошо.

― Пока я присматриваю за недолетками, ни один из них не будет настолько глуп, чтобы быть осужденным за что-либо,―Калона произнес свои мысли вслух. Единственное, что он не упомянул, и даже о чём отказывался думать, были крики пощады двух недолеткок, о которых он никак не мог забыть. Обезглавить Далласа было не трудно. Он пытался убить вампира, за что и был справедливо осужден. Но, эти недолетки последовали за ним. Они просто выбрали и последовали за неправильным лидером, думал Калона.

―Сострадание.

Прошептанное слово остановило Калону.

― Никс?

― Сострадание.

Слово повторилось. Голос был слишком тихим для Калоны, но тепло и любовь в нём говорили о том, что он принадлежал Никс. А потом Калона понял, где остановился. Он стоял перед деревянными дверьми Храма Никс.

От его прикосновения дверь превращалась в камень, когда Богиня запрещала ему входить.

Медленно, словно продвигаясь сквозь столетия тоски, Калона поднял руку. Он прижал ладонь к двери и стал ждать, когда она превратится в камень.

Она по-прежнему оставалась деревянной.

Рука бессмертного задрожала, когда он прикоснулся к дверной ручке. Он повернул её и толкнул деревянную дверь. Со звуком, напоминавшим вздох женщины, она отворилась.

Калона остановился в фойе Храма Никс. Он слышал звук проточной воды, хотя даже не смотрел на блестящий аметистовый фонтан, сделанный в нише толстой каменной стены. Он прошел под арочным проёмом и вошел в сердце Храма.

Ароматические свечи с запахом ванили и лаванды заполняли помещения сладким, пьянящим ароматом. Свечи находились в железной люстре, висящей на потолке. В подсвечниках вдоль стен тоже стояли свечи. Подсвечники в виде изящных женских рук были развешаны в разных частях зала. В ямках каменного пола горло пламя. Но Калона едва ли заметил что — либо из этого. Его взгляд был прикован к старинному деревянному столу в центре Храма. На нём стояла мраморная статуя Никс. Калона кинулся вперед и опустился на колени перед статуей. Он посмотрел на неё, и ему показалось, что она сияет, но затем он понял, что в глазах его стоят слёзы.

Сдавленным голосом он произнес:

― Благодарю тебя. Я знаю, что не заслужил того, чтобы стоять на коленях у твоих ног. Я никогда не смогу заслужить этого. Только не после того, что я сделал. Но спасибо тебе за то, что позволила войти в твой Храм.― Затем он склонил голову и в течение долго времени стоял на коленях перед Богиней и плакал.

Покрытая нитями Тьмы, Неферет свернулась калачиком в своём логове и вновь переживала свою длинную жизнь.

Школа Кашья-Холл, которую люди называли подготовительной, была построена в центре города Талса. В ней учились только юноши. Школа была основана Августинским филиалом Людей Веры. И в 1927 году её нельзя было выкупить. Но для Неферет это не было проблемой. Высший Вампирский Совет не был готов приобрести ещё одну школу в Америке — по крайней мере не в Талсе.

Неферет знала, что время работало на неё. В течение семидесяти пяти лет она манипулировала, запугивала и подталкивала Верховный Совет на предложение Августинцам того, отчего они не смогли бы отказаться, и на то, чтобы назначить её Верховной Жрицей Дома Ночи города Талсы. Тогда то Неферет и обнаружила свою истинную сущность.