История моего попаданства (СИ) - Недельская Оксана

И, конечно, как в плохом, насквозь предсказуемом кино, тут же вошёл Милорд.

— Как же я вовремя, — спокойно проговорил он.

Я даже немного струхнула, хотя в чём моя вина? Разве что — забралась, куда не звали…

По непроницаемому взгляду мужчины прочесть что-либо было невозможно, но впервые за всё время нашего общения он подошёл настолько близко, что я почувствовала тепло его тела.

Тёмные глаза смотрели с пытливым прищуром, а мне вдруг захотелось прикоснуться к нему. Я подняла руку, но он перехватил её. Затем, не отрывая потемневший взгляд от моих глаз, чувственно провёл губами от кончиков пальцев до запястья в миллиметре от кожи — я почувствовала тепло его губ и горячее дыхание, — и сказал очень ласково, причём интонации волшебного голоса совершенно не сочетались с ледяным взором, пронизывающим до костей:

— Хочешь и меня сделать зависимым, как того несчастного эльфа? Не выйдет.

— О каком эльфе вы говорите? — в недоумении спросила я.

— Я про Нэда, — ответил мужчина, виртуозно заменив тёплые интонации на холодные, замораживающие не хуже ледяного взгляда, — того самого эльфа, который не разгадал в тебе зарождающегося дракона и полез целоваться. Глупец. Вот и получил болезненную зависимость, которую ничем не вывести. Хорошо, что ты его укусила — вместо того, чтобы боготворить свою пленницу, он начал избивать. Но всё равно, ещё немного — и выпустил бы, и сделал бы всё, что пожелаешь. Это был мой эльф.

Теперь в ледяной тон добавился жуткий звенящий металл.

— Он был лучшим палачом Наоса. Он был нужен мне, а из-за тебя — погиб.

Я слушала эти откровения, всё больше впадая в шок. Ничего не понимаю. Этого просто не может быть!

— А ты, я смотрю, и с Источником слиться успела — молодец. Что до дракона не доросла — не важно. Для своих, даже таких половинчатых, Далак должен открыться. Давай-ка немного прогуляемся.

С последними словами мужчина открыл ослепительно сияющий портал и шагнул в него, утягивая меня за собой.

[1] Примечание: прием "беременная пауза" используется в журналистике. Во время интервью, после ответа на вопрос журналист продолжает молчать, и собеседник воспринимает его молчание как указание на то, что он дал неполный ответ. А так как всё запланированное уже сказано, у журналиста есть шанс услышать новую информацию, не подготовленную интервьюируемым заранее.

Глава 20

Милорд широким шагом вошёл в приёмную короля. Надо было поскорее выяснить причину столь срочного вызова и вернуться в замок — оставлять Виту без присмотра совсем не хотелось.

Может быть, король узнал, что именно он прибил его мерзкую шавку — эльфа, который несколько дней избивал беззащитную девушку? Но дело сделано, так что Дэргарду придётся принять всё, как есть.

Нэда пришлось искать долго — король отлично спрятал верного слугу-палача, видно, очень берёг. Хотелось бы ещё знать, для чего. Жаль, на этот вопрос эльф не ответил — сильный магический блок не дал сказать ни слова, но всё же не убил. Пришлось самому марать руки. Вдобавок, из-за этого ничтожества пострадали охранники — злость была слишком сильной и сдержаться не удалось. Тьма повеселилась на славу.

— Милорд!

Навстречу ему с приклеенной улыбкой и влажно блестящими глазами спешила извечный секретарь Дэргарда — Тарма. Высокая холёная эльфийка неизменно начинала вести себя, как похотливая кошка, стоило Милорду появиться в обозримом пространстве.

— Его величество передавал свои извинения и просил немного подождать. Он сейчас очень занят.

И она скромно потупила неприятно светлые, будто пустые глаза, думая, что этим делает себя более привлекательной. Милорд холодно кивнул и, усевшись на далёкое от удобства кресло (своих подчинённых король Наоса комфортом не баловал), отвернулся от брюнетки. Та ещё немного покрутилась рядом, настойчиво предлагая элитные напитки шести миров (Далак и здесь стоял особняком), но, так и не дождавшись реакции сверх короткого бесстрастного «нет», наконец, отстала.

Ожидая аудиенции, он не переставал думать про Виту. Удивительная иномирянка полностью завладела его мыслями с того самого момента, как он сумел найти её во сне. Правда, теперь Милорд понимал — и здесь она всё сделала сама. Он лишь настроил магическую связь на поиск девушки с потенциалом дракона, но она подхватила эту нить и с помощью ещё не осознанных умений открыла опасному незнакомцу доступ к себе.

Когда он впервые увидел иномирянку во сне, она напомнила ему Мэвию, и этот факт привёл Милорда в бешенство — словно кто-то чужой на его глазах изощрённо и грязно надругался над святыней.

Попади девушка тогда в его руки, всё закончилось бы мгновенно — в тот момент месть драконам отошла на второй план, он забыл вообще обо всём. Он просто уничтожил бы Виту, даже не задумываясь о пестуемых веками намерениях. Да и вообще ни о чём не задумываясь.

Потом он увидел её через Полог Слежения, раскинутый из амулета верным Охотником. Заложенный малетум сработал на отлично, и вся картина битвы шайки разбойников с командой, в которой находилась Вита, была видна как на ладони.

Девушка отважно сражалась, стараясь, впрочем, не только никого не убить, но даже не ранить. На этот раз он рассмотрел её от и до — она действительно напоминала Мэвию, но совсем чуть-чуть, совпадали лишь необычайная красота да мягкий, словно ласкающий своим теплом, внутренний свет.

Дальше были сны с иномирянкой в главной роли, и в этих снах его разрывали настолько противоречивые эмоции, что временами казалось — он сходит с ума.

Вот он захлёбывается от невероятной нежности — хочет обнять девушку, закрыть собой от всех бед всех семи миров, подарить самые необыкновенные волшебные ласки, а через секунду его захлёстывает ненависть, подстрекающая уничтожить предмет терзаний, дабы перестала смущать одним фактом своего существования. Он беспрестанно качался на качелях — от злости и отвращения до несмелой надежды на возрождение былых чувств.

Днём он на дух не выносил всё и вся, а ночью вновь и вновь сходил с ума от разрывающих душу эмоций — желание отомстить за Мэвию боролось с предчувствием возможной новой любви.

Когда же она свалилась ему на руки, живая и реальная, но избитая до полумёртвого состояния, невероятно трогательная в своей беззащитности, сердце мужчины, давным-давно бившееся медленно и спокойно вдруг пропустило удар, ещё один, и наконец заколотилось часто-часто.

Он понял, что проиграл.

Проиграл ненависти.

Проиграл мести.

Проиграл драконам.

Он понял, что уже не сможет причинить ей вред.

Её удивительные синие глаза зачаровывали теплом, несмелая ласковая улыбка выбивала почву из-под ног, а ясно ощутимая чистота и внутренний свет, казалось, согревали его собственную, давно заледеневшую душу.

Она не показывала, как ей больно, хотя последствия того, что натворил эльф, были очень серьёзными — лекарь дал подробнейший отчёт о состоянии здоровья гостьи.

Она ничего не строила из себя, не надевала маски и не играла.

Она была настоящей от макушки до самых кончиков красивых пальцев.

В довершении всего, девушка приписала ему несуществующее благородство — решив, что это он два раза спас её. Она доверилась ему тогда и продолжала доверять — Милорд чувствовал это, — хотя он много раз предупреждал о своих недобрых планах на её счёт. И несмотря на ситуацию, в которой оказалась Вита, она смотрела на него без страха, открыто и даже с любопытством. Не боялась подначивать.

Кажется, она вообще ничего не боялась.

Влюбляясь всё сильнее и уже не пытаясь скрыть это от самого себя, Милорд всеми силами отталкивал девушку. Он был уверен, что чистый и светлый человек, каким являлась Вита, никогда не выберет такого, как он — наделавшего немало бед, с иссушенной душой, не имеющего никакого отношения к представителям высокой морали.

Хотя, кого он обманывал? Если бы только это — попробовал бы. Обязательно. Дал бы возможность сделать выбор самой девушке. Но дело в том, что она чистый — да, светлый — да, но не человек! Ещё немного — и она станет драконом. ДРАКОНОМ!