Дранг нах остен по-русски - Виктор Зайцев

Алевтина Сусекова, Володина жена, чтобы не отставать от подруг-инженеров, взялась реформировать университет, о котором Павел Аркадьевич совсем забыл. Оказывается, университет в Королевце работал с 1544 года, больше тридцати лет. Правда, по мнению Алевтины, это учебное заведение не тянуло даже на средний техникум. Учили там совершенно отвлечённым предметам, типа философии, теологии и прочей мути. На два десятка преподавателей, из которых шестнадцать человек были католическими монахами, приходились не больше сорока студентов. Сам процесс обучения шёл неторопливо, по три-четыре часа в день, больше походил на собрание сектантов, чем на учебное заведение. После согласования с Еленой и Петром, Алевтина разогнала всех монахов и приступила к реорганизации университета в политехнический институт, не меняя, впрочем, названия.

Елена назначила Алевтину Сусекову ректором университета, и, учитель биологии занялась привычным делом, преподаванием, с элементами административной работы. Первым делом, недалеко от университета выстроили общежитие для студентов, где организовали бесплатное питание утром и вечером. Из старых преподавателей, не монахов, Алевтина оставила двух историков и одного астронома. Сама взялась преподавать биологию, математику и философию, Елена Александровна рекомендовала двух своих учеников на учителей русского языка (в его магаданском варианте). Медицину и химию, взялся читать Валентин, обещавший зимой перебраться в Королевец, когда закончит все свои дела в Москве. По два-три предмета согласились читать с сентября все магаданцы, старшие дети подросли, хотя бы их следовало выучить всему, что пока помнят экстуристы.

Часть огромной магаданской флотилии, в основном небольшие шхуны, Елена Александровна сдала в аренду местным рыбакам, под бесплатные поставки рыбы. Десяток самых крупных кораблей, в том числе три шхуны с двигателями, с приданным для абордажных боёв полком, Петро рискнул отправить в Средиземное море, на разведку. На пяти кораблях были офицеры связи, что немного снижало риск гибели флотилии. Задачей эскадры была разведка пути до Константинополя, выбор удобных безопасных стоянок, приобретение морских карт. Если получится, проверить экипажи в бою, захватить турецкие, алжирские или берберийские корабли, желательно, с товаром. Можно поссориться с Венецией, но не с испанцами или другими европейцами.

В том, что с турками придётся скоро воевать, Петро не сомневался. Стефан Баторий был избран королём по рекомендации турецкого султана Мурада Третьего, внука Сулеймана Великолепного и Роксоланы, не нужно быть гигантом мысли, чтобы понять, – турки обязательно заступятся за своего ставленника. И, скорее всего, случится это на будущий год, если не раньше. Слишком тяжело приходилось королю Речи Посполитой, которого гоняли по литовским землям шведы Шеттингофа. Потому и решил поспешить наместник с изучением морского пути к турецкой столице. Учитывая турецкие возможности мобилизации, тягаться с сухопутными армиями по шестьдесят-сто тысяч янычар и спахиев, подполковнику не хотелось совершенно. Единственной возможностью избежать турецкой поддержки Стефана Батория, заведомо превосходящими силами, стала угроза Константинополю.

Только напугав Мурада Третьего морской атакой турецкой столицы, магаданцы получали реальную возможность избежать войны с Турцией на суше. И, если удастся этого добиться, мир с Речью Посполитой становился реальностью. Максимилиан, император Священной римской империи, вряд ли станет поддерживать своего конкурента на королевский престол Речи Посполитой. Иван Грозный, тоже был претендентом на роль короля, он точно не станет помогать Баторию. Остаются лишь турки, да их вассалы – крымские татары. Те могут и прийти на помощь королю Стефану, как и запорожцы, за хорошее вознаграждение. Что сделать, как нейтрализовать потенциальных союзников Батория?

Снова и снова ломал голову над оптимальной организацией обороны Петро, пока солдаты занимались снаряжением патронов и снарядов. Он переговорил с послами, побывавшими в гостях у императора Максимилиана, есть ли вероятность заключения военного союза? Увы, рассчитывать на подобное не приходилось. Боярин Бутурлин, присланный царём Иоанном для планирования совместного похода против крымских татар, занимался откровенным шпионажем. Никаких планов о походе против татар боярин не предлагал, осторожные расспросы убедили Петра, что Бутурлин далеко не полководец. Если он воевал вообще против татар, хотя бы раз. Справки, наведённые через Валентина, находившегося в Москве, подтвердили предположения наместника. Бутурлин славился слепой преданностью царю и наушничеством, умением подслушивать, подглядывать и подсматривать.

Видимо, царь Иоанн продолжал не доверять неожиданным союзникам, что вполне вписывалось в его параноидальный характер. Москва увеличила закупки магаданского оружия, направила священников в Королевец, разрешила строительство Магаданского торгового представительства, демонстрируя самые дружественные намерения. Однако, царь не доверял магаданцам, в этом с Петром согласились Николай, Анатолий и Валентин. Павел Аркадьевич не стал спорить с этим выводом, остальные мужчины не были посвящены в планы наместника. Елена Александровна, женщина практичная и жёсткая, тоже предостерегла Петра от излишней доверчивости в отношениях с русским царём. Иоанн Грозный прославился тем, что под старость лет неоднократно поступал вопреки всякой государственной пользе и личным интересам.

В таких обстоятельствах заключать военный союз с Русью нельзя, царь может легко подставить магаданские войска, погубить их в степях Причерноморья, чтобы воспользоваться ослаблением соседней страны и захватить Западный Магадан. Как говорится, ничего личного, один бизнес. Зачем искать журавля в небе, штурмуя Перекоп, и нарываясь на войну с Турцией? Если можно, отправить туда непонятных магаданцев, а самому Иоанну Васильевичу, взять синицу в руках, то есть, Западный Магадан? От подобных хитросплетений Петро лишь ругался, но, соглашался с вычисленным вариантом, как вполне возможным. Более того, самым вероятным, в существующих условиях.

Тут ещё сообщение из Форт-Росса, что Строгановы привлекли Ермака со товарищи для завоевания Сибирского царства. На три года раньше, чем в нашей истории, вероятно, повлиял выход Швеции из Ливонской войны, и, отсутствие длительной осады Пскова, в которой участвовал Ермак с казаками. Теперь будущий покоритель Сибири вышел из Ливонской войны на три года раньше, и, сразу был нанят Яковом Строгановым. Тем более, что Строгановы отлично понимали, надо спешить, пока Кучум не оправился после разгрома, учинённого магаданцами под Ёбургом. Строганов спешил настолько, что уговорил Павла Аркадьевича отпустить половину оружия в долг. Географ, естественно, согласился, помочь великому Ермаку – дело святое. Он не только продал часть оружия в долг, но и передал Ермаку подробную карту, с указанием наиболее удобного пути за Урал. Не то, получится, как в нашей истории, когда казаки потеряли год, чтобы пройти какие-то триста километров. Ермак поблагодарил Павла Аркадьевича, клялся в дружбе вечной и помощи. А через неделю его казаки разграбили и сожгли Устькуйвинскую крепость. Выживших при захвате дружинников, раздели догола и с хохотом выгнали в лес.

Парни, что смогли добраться до Ёбурга, рассказали, как два дня казаки вели себя вежливо и спокойно, пока мимо крепости не прошла вся ватага Ермака. Караульные, предупреждённые командиром, вели себя осторожно, опасаясь провокаций. После ухода казаков дружинники вздохнули с облегчением, тут и вернулся один казачий струг. Казаки демонстративно остались на берегу, а их кормщик попросил срочно отвести его к офицеру связи, к радисту, то есть. Якобы очень важные и секретные вести, их надо сообщить в Форт-Росс, а там пусть решают сами. Караульные открыли ворота, чтобы пропустить казака к радисту, тут на них напали притаившиеся заранее у ворот казаки. Сначала они убивали всех подряд, потом пресытились и начали связывать дружинников.

Один из выживших ребят рассказал, что слышал стрельбу в радиорубке, где радист отстреливался из револьвера. Потом негромкий взрыв. Видимо, радист смог взорвать себя и рацию, как предписывалось приказом, в случае захвата крепости врагом. Павел Аркадьевич, сразу отправил отряд с опытными охотниками, провести осмотр разрушенной крепости. Особенно искать остатки рации и тело радиста, если парень остался живым, придётся его выручать. Бросать своих парней магаданцы не собирались. Потому и выделил командир для возможного преследования казаков, пленивших радиста (если это так), целую роту.

Неделю раскапывали дружинники пепелище на месте крепости, разыскивали сгоревших парней, выносили их трупы и пытались опознать. Добрались до радиорубки, нашли на её месте обломки рации со следами взрыва и обгоревшие останки радиста. Павел Аркадьевич, как это ни звучит цинично, обрадовался этим вестям. Трупы погибших дружинников привезли в Ёбург, похоронили на маленьком кладбище. Восстанавливать Устькуйвинскую крепость Павел Аркадьевич не стал. Он впервые собрался покинуть родной Урал, неожиданно почувствовал, что для русских людей шестнадцатого века магаданцы всегда останутся чужаками. Немцами, которых обмануть, убить или ограбить, дело святое.