Чуть больше мира - Катерина Снежинская

— Тебе удалось стать неплохим игроком.

— К духам все игры!

Натери шагнул к аэре. Кайран только и успела подумать, что сейчас он точно ударит. Но и попытки не сделала ни отступить, не закрыться. Наверное, Грех имел на это право. Когда она Дайрена рожала, меньше всего думала, на что сына обрекает. А ведь Даймонд и впрямь всё это на собственной шкуре прочувствовал.

Но аэр её просто обнял, прижал голову к своему плечу.

— К духам игры, — прошептал горячо, исступлённо даже. — Не для вас всё это!

Лан не ответила. Да и сколько можно воду в ступе толочь? Для вас, не для вас — другого-то нет.

* * *

Мудрые, кучкой стоявшие в сторонке, хмурились недовольно, переговаривались шёпотом, раздражённо тряся седыми бородами. Совсем аэра Кайран совесть растеряла. И раньше почтительностью не отличалась, а сейчас-то и вовсе ума лишилась. Не в такой день похороны устраивать: только что взошедшее солнце светит, аж глаза слепит. Небо чистое, будто умыли его, а потом тряпочкой протёрли. От птичьего щебета даже в скалах прибрежных не скрыться, хотя там отродясь кроме чаек никого не водилось.

Пристойно ли провожать в такой день? Нельзя разве схоронить старого господина до поры до времени в подвалах. Дождаться, когда выпадет достойная погода, природа загрустит? И так прискорбно, что мир будто радуется смерти хозяина.

Да и как провожать собрались! Старый аэр Кайран, конечно, кораблями владел, но сам никогда в море не ходил, был элвом уважаемым, родом руководил. Его бы праху мирно упокоиться в озере, на берегу которого предки замок выстроили. Так госпоже приспичило в море обряд провести, словно по воину какому-то. А тут ещё и корабль с Натери отплывать собрался. Уже и не похороны, а самая натуральная жертва духу воды получается.

Попробовали урезонить, да куда там. Только глазищами сверкнула, челюсть по-мужицки сжала и сказала, как отрезала: «С духами я сама договорюсь, а с Кайраном мы в Серебряных лесах сочтёмся!». И что делать? Только в бороду плевать и остаётся.

— Может, ты действительно передумаешь? — предложил Натери, искоса поглядывая на возмущённых Мудрых. А сам посмеивается. Правда, глазами только. — Подождала бы пару дней, ничего не случилось.

— Вот ещё мне только разлагающихся трупов в подвале не хватало! — дёрнула плечом Кайран. — А если дух решит, что я ему жертву принесла, только лучше будет. Послужит старик на благо рода. При жизни мало хорошего сделал, так после смерти долг заплатит.

Грех посмотрел на аэру эдак внимательно — все смешинки куда-то делись. Подхватил под локоть, ещё дальше в сторону отводя.

— Может, скажешь, в чём дело?

— А то ты сам не понимаешь, — огрызнулась Лан, резко выдёргивая локоть. — Боюсь я! — Даймонд даже головой покачал, будто сомневаясь: не ослышался ли? — А что, я бояться не могу? Или скажешь, будто права не имею?

— Да нет, — протянул Грех, — бояться ты можешь, конечно. Только вот не думал, что ты когда-нибудь вслух такое скажешь.

— Ну и зря сказала, — хмуро процедила Лан, подцепив мыском сапога камешек.

Костяшки пальцев на рукояти сабли, с которой аэра снова не расставалась, побелели — так ладонь стиснула.

— И чего же ты боишься?

Элва в ответ только упрямо головой мотнула, выпрямилась, подняла подбородок — взяла себя в руки, непобедимая воительница. Натери пожевал губами, словно хотел сплюнуть с досады. Мрачно глянул на аэров, столпившихся у края скалы — союзники, главы самых почтенных семейств рода, старейшины. Ну и Мудрые, конечно. Посмотрел вниз — на крестьян, терпеливо ждущих на берегу, когда обряд начнётся. Да и рванул Лан за руку с такой силой, что даже сам пошатнулся, когда Кайран в него врезалась.

— Ты соображаешь, что делаешь? — змеёй зашипела элва, пихаясь локтями, пытаясь вырваться.

— Да ладно, — ухмыльнулся Грех, аэру, понятно, не отпуская. — А то они не видели, как мы с тобой по углам обжимаемся.

— Ну не у всех же на виду! И не сейчас!

— Ну, как раз сейчас они именно на это и смотрят, — глубокомысленно заключил Даймонд и добавил с такой подначкой, — Ханжа.

— Я не…

— Простите великодушно! Я хотел сказать: уважаемая вдова и скорбящая невестка. И не перестанешь брыкаться, почтеннейшая публика увидит что-нибудь поинтересней.

— Помощь не требуется? — поинтересовался Нагдар.

Впрочем, без особого энтузиазма спросил. Натери лейтенанта не видел, спиной к нему стоял. Но мог бы собственную руку прозакладывать: Ланар или на небо пялился, или дали изучал, едва ли не насвистывая.

— Да нет, сам справлюсь, — заверил чернявого Грех.

— Вообще-то, я у сестры спрашивал.

— И она сама справится, — Даймонд развернулся вместе с Лан так, чтобы совсем её от зрителей загородить. Перехватил руки аэры, заставив их опустить. Наклонился к самому уху. — Просто скажи, чего боишься и всё. Как там, на лодке. Нельзя страхи держать — сожрут. Тебе ли этого не знать?

Он и сам не понимал, какой реакции ждал. Если б Кайран ему всё-таки врезала — не удивился бы. Только вот Лан перестала вырываться, обмякла, ткнулась лбом ему в плечо. А потом и сама аэра за талию обняла.

— Боюсь, что не вернёшься, — пробормотала едва слышно, — или королева запретит, или какие-нибудь ещё интересы появятся. Боюсь, что ты Дайрена ей отдашь… — Грех цыкнул, втянул воздух сквозь зубы, но промолчал. — Редгейва боюсь — зря я его отпустила. Боюсь, что если на поводу у традиций сейчас пойду, Райл с телом Кайрана сделает что-нибудь. Я боюсь…

Лан замолчала, судорожно вздохнув. Видимо, слишком много этих «боюсь» было.

— Теперь послушай меня, — Натери отстранился, надавил ей ладонью на шею, заставив поднять голову, в глаза смотреть. — Райл ничего с трупом твоего свёкра не сделает просто потому, что в замке сможет оказаться исключительно по велению духов. А они на моей стороне — не на его. И ни крепости, ни форта моему племяннику не видать, как собственных ушей. Просто потому, что тебя не за красивые глаза прозвали Волчицей из Ис’Кай. Лан, себе не ври. Ты же раньше сдохнешь, чем их сдашь. Ну, так и на кой тут растерянную невинность корчишь? Меня что ли пытаешься разжалобить?

— Да пошёл ты! — рявкнула Кайран, дёрнувшись так, что Грех едва на неё не завалился.

Но аэр всё-таки устоял, даже запястья не выпустил. Да ещё и ухмыльнулся в своей манере и бровь, конечно, выломал.

— Сейчас пойду. Только договорю сначала. Тебя я не предам и не продам ни королеве, ни кому-то ещё. Просто потому…

— Оставь свои клятвы при себе, — раздражённо посоветовала Лан, —