Отраженная угроза - Михаил Тырин

– Я – Хэнк, – сказал он. – А тебя я уже знаю. Тут информация разбегается быстро.

– И что же в этой информации про меня?

– Да ничего. Еще двое бедолаг попали в наш гостеприимный санаторий, и все дела. Вот, – он взглядом указал на свой телевизор, – не интересуешься свежими новостями?

– Откуда такая роскошь?

– Сам собрал. Ты не поверишь, сколько тут валяется полезного хлама. Он, между прочим, интерактивный.

– Ты электронщик, что ли?

– К вашим услугам, – Хэнк чуть наклонил голову.

– А как здесь оказался?

– Как и все остальные. Был командирован Федерацией на Элдор для решения специфических задач, восстановления аварийных систем и помощи местным специалистам. И, как видишь, помогаю в полную силу. Только про телевизор особенно не болтай, ладно? Я, конечно, могу другой собрать, но к чему лишние проблемы?

– Договорились. Что нам сегодня покажут?

– Все местные каналы, в том числе и те, что идут для сил Федерации. Так что, если не наелся еще пропаганды, могу угостить.

– А нет ли такого канала, где нет пропаганды, а есть объективная картина.

Хэнк искренне расхохотался.

– Такого канала нет. Вернее, есть, но нужно специальное устройство. Вот это. – Он постучал себя пальцем по лбу. – Походи, посмотри, послушай людей, и скоро начнешь его принимать без всякой электроники.

– Ну, тогда давай пропаганду.

– Конечно. Когда сидишь взаперти, всегда хочется знать, о чем говорят снаружи, верно?

– Ужасно хочется.

Некоторое время Хэнк настраивал свое изделие, потом воскликнул:

– Вот! Очень характерно. Взгляни!

На крошечном экранчике замелькали пятнистые куртки бывших коллег по оружию и ребристые колеса боевых машин. Сенин узнал стиль ведомственного канала «Власть и Закон», все репортеры которого имели специальные звания и даже служебное оружие. Это действительно была чистейшая пропаганда – в передаче речь шла об исключительной боеготовности федеральных сил. И о том, что лишь объективные причины – социальные, политические, погодные и еще черт знает какие – мешают начать решительные действия.

Это была та самая пропаганда, которой Сенин наелся досыта еще на службе. Он и сам не раз становился героем подобных программ, хотя и не главным, конечно.

– Красиво поют, – заметил Хэнк. – Так и хочется воспрянуть, поднять голову и обрести надежду, что завтра придет избавление в лице этих славных, храбрых парней. Извини, если унижаю профессиональную гордость.

– Знаешь что, – медленно проговорил Сенин, – я неплохо знаком со стилем этих храбрых парней. И скажу тебе: лучше бы избавление пришло каким-нибудь другим способом.

– А что так? Есть шанс попасть под большой разбор полетов?

– Есть шанс получить прикладом по голове. Безо всякого разбора.

– Ну, тебе лучше знать.

– Мне… – И тут Сенин замолк. У него мороз прошел по коже. Он увидел на экране себя.

Ему и в голову не пришло назвать его «двойник», «подражатель», поскольку он видел именно себя. Не нынешнего, а такого, каким был несколько лет назад: подтянутого, энергичного, излучающего уверенность и силу.

«Сукин сын, – прошептали губы. – Ты всё-таки украл мою жизнь».

Подражатель так замечательно смотрелся в новенькой полевой форме, что оператор задержал на нем внимание. Были видны командирские шевроны – мерзавец, оказывается, успел тут сделать карьеру.

– Гляди-ка! – заинтересовался Хэнк. – А этот на тебя похож. Прямо как брат родной. Только вроде помоложе и без бороды. Гляди, гляди, прямо вылитый! Признавайся, не твой брат там, а?

– Нет, не брат, – с трудом проговорил Сенин. – Однофамилец.

– Что-что?

– Ничего, шутка. Нет у меня никаких братьев. – На самом деле ему было не до шуток.

«Сукин сын! – внутри все клокотало. – Это я должен быть там. Это мне положено командовать крутыми парнями, на меня должны любоваться телеоператоры. Так почему я здесь, в грязной клетке, а ты – там, на моем месте?! Ты – мерзкий выродок, существо без прошлого, без друзей, без авторитета, пришедшее на всё готовое. Почему?»

Хэнк, кажется, не заметил его настроения. Сенин встал и засобирался в свой «дом». На выходе он вдруг остановился.

– Слушай, Хэнк, ты сказал, телевизор интерактивный?

– Именно так. – Он довольно улыбнулся.

– Значит, есть обратная связь?

– Ну, естественно. А что, хочешь послать письмо любимой?

– Ну, примерно так. Устроишь?

– Если надо, прямо сейчас. Но лучше ночью. Каналы посвободней – меньше шансов, что засекут передачу.

– Я обращусь… наверно, завтра. Хорошо?

– Обращайся.

«Сам бог тебя послал, – подумал Сенин про Хэнка. – Надо бы сходить к святому отцу, свечку поставить».

Похоже, его фантастическим планам суждено было сбыться.

Всё казалось таким простым, очевидным, словно хорошо сыгранная партия в шахматы. Сенин долго не мог заснуть, ворочался, слушал шум за пластиковыми стенками своей конуры. На сердце словно накатывали горячие волны – сладкое чувство долгожданной мести.

«Завтра, – беззвучно шептал Сенин. – Завтра…» Он не стал дожидаться ночи и побежал к Хэнку сразу после завтрака. Засекут, не засекут – какая теперь разница.

– Можешь меня оставить один на один с чудо-прибором? – спросил он.

Хэнк озадаченно заморгал и, кажется, немного обиделся.

– Всё так интимно? – поинтересовался он.

– Так интимно, что сам себя стесняюсь, – признался Сенин.

– Ну, ладно. Сейчас только настрою. Тебе просто отправить почту?

Сенин нервничал. Он сжимал и разжимал кулаки. Он бы ходил из угла в угол, если бы площадь жилища позволяла.

– Ну, вот, – донесся голос Хэнка. – Тут виртуальная клавиатура, справишься?

Сенин дождался, пока хозяин выйдет, и склонился над приборчиком. С адресом проблем не возникло – стандартный гриф Федерального суда и звездочка. Ближайшее подразделение это послание подберет.

«Считаю своим долгом сообщить, что гражданин Сенин, разыскиваемый оперативниками СИН в связи с тяжким преступлением, в настоящее время служит в составе объединенных федеральных сил на Элдоре, прикрываясь неустановленным псевдонимом. Занимает должность командира среднего звена в штурмовых силах в округе…»

Это ничего, что официально никакой Сенин никем не разыскивается. Если в тексте есть аббревиатура СИН, значит, федеральные киллеры это сообщение увидят. И непременно проверят. А проверяют они очень хорошо. Никуда «братишка» не денется.

Сенин еще раз внимательно прочитал текст – не выдать бы самого себя неосторожным словом.

Вроде всё в порядке. Можно отправлять.

Рука зависла над экраном… и остановилась. «Какого черта? – подумал Сенин. – Одна секунда, и все проблемы закончатся. Ну, решайся, чертов слизняк!»

Но как раз решиться он и не мог. Словно стоял на высоком берегу и готовился к прыжку, но боялся. Чего, спрашивается? Он и сам не знал. Он знал только одно: отправив сообщение, он совершит нечто непоправимое. Нечто жуткое, подлое, гнусное, от чего будет долго мучиться.

«Что за бред?! – Он почувствовал, что по вискам покатился пот. – Наваждение. Ну, давай! Ну!!!»

Понукания решимости не прибавили. И Сенин наконец понял. Он вспомнил, как стоял с разбитой рожей перед собственным двойником и целился из пистолета. И не мог выстрелить – никак, хоть ты тресни.

Всё повторялось.

Чертыхаясь и матерясь на самого себя, он стер сообщение и вылетел на улицу.

– Всё, закончил? – спросил Хэнк.

– Закончил, – глухо ответил Сенин и поспешил прочь.

Кипела злость и досада на самого себя. Но это в уме. А в сердце было только невероятное облегчение. Словно только что избежал какой-то жуткой участи. Словно проснулся и увидел, что кровавый кошмар был просто сном.

«Может, я помаленьку с ума схожу? – подумал Сенин. – А что, похоже…»

Он нашел безлюдный уголок и спрятался там, приводя мысли и чувства в порядок. Он думал: стоит ли попробовать еще раз? Удастся ли преодолеть это противоестественное малодушие, которое охватывает всякий раз, когда в прицеле оказывается собственный двойник.

«Не смогу, – понял в конце концов Сенин. – Прав был Валенски – невозможно это. Всё равно что убить самого себя, даже хуже. И неважно, каким способом убить – выстрелить ли в голову или поручить дело киллерам».

Ситуация была совершенно тупиковая. Однако в тупики Сенин не верил. Он решил еще раз попробовать – с другим настроением, с другими внутренними настройками. Иначе, на кой хрен было сюда переться через всю Галактику?

Когда? Хорошо бы уже сегодня.

Он поднял голову и вдруг увидел, что на него смотрит охранник со световой мачты. Просто смотрит.

Сенин встал и отправился к своей берлоге. Однако по дороге желание сидеть там пропало. Он принялся слоняться между хибарами и разглядывать людей. От нечего делать выпил стаканчик кофе. Перекинулся с кем-то парой слов насчет грядущих холодов, когда всех заложников переведут в общее помещение – под крышу энергоцентра. С невольным злорадством подумал, что он к тому времени покинет это место.