МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1980 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - Дмитрий Биленкин

— М-да, — сказал Скородумов. — И больше не посоветуешься. Я же своего товарища поймал буквально за полу плаща. Сейчас он уже на полдороге от Речного вокзала к Шереметьеву. Сегодня суббота — день свадеб. А у него в Ленинграде — любимый племянник… Петенька! Милый Петенька! Но если он все-таки поехал еще куда-то? А?

— Тогда хана, — скорбно сказал Петя менее сиплым, чем вчера, голосом. — Если бы знать, я бы весь номер запомнил. А мне только обидно было: вот выскакивает он на такой новенькой коробочке, подрезает тебя, словно ему на пожар или он на работу опаздывает. А перестроился, как ему надо, и, понимаете, от светофора так поехал, будто ехать ему осталось уже совсем недалеко. Не спеша. Как к дому подруливают.

— Наталья Павловна, дорогая, — сказал Скородумов и стал задумчиво возить костылем по кафельному полу лоджии, — это еще какой-то шанс! Хоть, к сожалению, призрачный. А вообще что мы теряем? Ребятишкам теперь незачем в Тушино и в Медведково за семь верст киселя хлебать. Жажда деятельности у них великолепная. Вот придут из школы и сами решат, что им тут делать и как делать. Им же нельзя говорить, что шансы — призрачны. Для них же тогда все и кончится.

— Знаете что, — сказал Петя, — я бы у трамвайщиков спросил. У водителей. Не проезжал ли кто-нибудь из них в это время по Масловке и не запомнил ли случайно «жигуля» — куда свернул или где поставил машину. Это бы, конечно, лучше мне — я бы свою фуражку надел со значком: они — трамвайщики, я — таксист. Но мне уже скоро в парк и домой надо зайти, на квартиру. Вы извините, я пойду. Можно?

Попрощался и ушел.

— Вожатыми я займусь сама, — сказала Наталья Павловна. — И сразу. У меня сегодня библиотечный день, а уроки у ребят кончаются во втором часу. И я успею до этого.

Баба Ната села в первый же подошедший трамвай — естественно, с передней площадки, чтобы сразу быть около вожатой и на следующей же остановке затеять необходимый разговор. Дверца водительской кабинки была открыта. Пожилая, приятного вида вожатая, судя по тому, как она вручила бабе Нате книжечку билетиков, была в добром настроении — наверное, ехала без опоздания, а быть может, и чуточку раньше, чем нужно, ибо явно не торопилась и, видно, не прочь была даже перекинуться словечком — другим с приятной пассажиркой, заглядывавшей к ней в кабину.

Баба Ната конспективно и в то же время полно, как могут только женщины в разговоре с женщинами, поведала вожатой все: о беде, о страхе за меня, об этих «Жигулях» и о своем намерении, пересаживаясь с трамвая на трамвай, найти именно того водителя, который вчера около шести вечера мог видеть на Верхней Масловке вот такую машину.

— Господи, — сказала вожатая, — да кто на них смотрит! И ведь из них же, наверное, половина белые. Они же везде так и шастают, так и путаются! — Однако, приметив в глазах Натальи Павловны истинный ужас, утешительно добавила: — Но вы поспрашивайте, поспрашивайте все-таки! Вдруг кто заметил. Только те, что вчера вечером работали, и сегодня в той же смене — с двух. А ездить во всех вагонах не к чему. Вы после двух постойте вот здесь, на кругу, и за полтора часа все к вам сами приедут. И спрашивать их будете не на ходу.

Надо сказать, что услышанное бабу Нату очень ободрило, поскольку значительно упрощалась техника поиска.

Она возвратилась в том же вагоне к дому. Зашла в булочную. В продуктовый. И оттуда с двумя хорошо растянутыми грузом эластичными авоськами направилась к Скородумовым, ибо детективы из пятого «А» и четвертого «Б» намеревались после уроков, не заходя по домам, собраться у них на очередное совещание, а истые бабушки, как вы знаете, считают совещания внуков невозможными на голодный желудок.

А через час из подъезда кооперативной башни во двор высыпали поисковые группы, и Алексей Павлович из своей лоджии услышал пропетые внизу незабываемым голосом Славика Рыбкина, хоть и не вполне мелодично, но зато внятно, знаменитые строки:

Если кто-то кое-где у нас поройЧестно жить не хочет,Значит, с ними нам вести незримый бой.Так назначено судьбой, тара-па-пам…

Процесс обхода и осмотра оказался делом монотонным и утомительным и ничем не запомнился. И тем не менее между тремя и пятью часами дня 3 сентября 1977 года двадцать три школьника облазили все дворы и закоулки Верхней Масловки и педантично обревизовали все обнаруженные там «Жигули», независимо от модели и окраски.

Но все белые машины, кроме одной, оказались машинами самой первой модели, со старыми сериями «МКЕ», «МКУ» и «МКЧ», а та, единственная, была машиной модели 2103, причем новенькой, но все же с номером совсем другой серии.

Увы, кроме этого, в ходе поисков было сделано открытие, от которого, право, могли опуститься руки. Оказывается, некоторые машины прямо на глазах уезжали из своих дворов, не желая ждать, пока их осмотрят!

И встретились такие, что укатили, нагруженные палатками и даже легкими лодками, привязанными к багажнику на крыше. А была середина субботнего сентябрьского теплого дня, и это означало, что уезжать они начали еще на рассвете и могут не вернуться до самой глубокой ночи завтрашних суток.

Вот, говорят, в науке отрицательный результат ценен почти так же, как положительный. А когда вам надо в течение двух дней найти машину, на которой увезли похищенного кандидата в чемпионы породы «ирландский сеттер» и вернуть этого кандидата домой, какова она, цена отрицательного результата?

Спасатели! Трогательные люди! Руки-то у них действительно опустились от расстройства.

…А баба Ната тоже битых два часа то поджидала трамваи на конечном кругу, то проезжала разнообразия ради в каком-то из них остановку — другую и тоже без результата. И вдруг результат обрушился — существенный и вполне положительный.

Она села в последний, наверное, оставшийся ей трамвай и, едва на первой остановке заговорила с вожатой — юной, рыжеватой и очень официальной девицей в красивых дымчатых очках, — как услышала: «Знаете, белые «Жигули» с такими задними фонарями всегда стоят вон у той зеленой башни. Даже две машины, обе новые, обе белые, одинаковые».

На следующей остановке Наталья Павловна сошла с трамвая и застыла у бетонной стены злополучного дома.

Но в тот момент никаких машин около дома не стояло. И довольно долго она непонимающе смотрела на витрины первого этажа, за которыми, как сообщала вывеска у подъезда, поселилась редакция нового, а потому еще мало известного научно-популярного журнала. И там, за витриной, несмотря на субботний день, некто, укрывшийся от посторонних глаз полотняной шторой в полоску, бойко тарахтел на пишущей машинке.