Проклятый бывший - Эрин Стерлинг

Попрощавшись с Эзи, Виви направилась в свой кабинет, включила чайник и поставила сумку на стол. Запустив внутрь руку, она вытащила тяжелую книгу в переплете из кроваво-красной кожи, название которой было оттиснуто старой золотой фольгой на обложке. Это была история Уэльса, написанная валлийской ведьмой более ста лет назад. Она получила ее по почте на Йоль, без обратного адреса, просто записка, нацарапанная почерком Риса:

Для вашего офиса. Xx

Никаких cariad, никаких я скучаю по тебе, но он думал о ней, и этого было достаточно.

Или, по крайней мере, она говорила себе, что это так.

Покачав головой, Виви заварила себе чашку чая и включила компьютер.

К тому времени, когда она закончила печатать заметки для своей дневной лекции по истории, она поняла, что ей нужно было встретиться с доктором Арбутнот, и, вздохнув, засунула руки обратно в пальто и обернула шарф вокруг шеи.

На той стороне кампуса было тише, и снег был немного менее затоптан, когда она вошла в главное здание, слегка сморщив нос от запаха пачули – серьезно, можно с кем-то поговорить об этом? – но она прошла по коридору, разглядывая двери по пути.

Если не считать более роскошной мебели, кампус не сильно отличался от исторического здания. Те же ряды дверей, те же матовые окна с именами, написанными черным по трафарету.

А. Парсонс.

Д. Браун.

С. Асеведо.

Р. Пенхоллоу.

Виви уже миновала дверь, прежде чем обратить на нее внимание. Тогда она медленно повернулась и посмотрела на нее снова, и ее сердце бешено колотилось.

Это невозможно.

Должно быть, это какой-то другой Пенхоллоу, имя которого начиналось с Р. У Риса, вероятно, был двоюродный брат Ричард Пенхоллоу или сестра Ребекка Пенхоллоу.

Но она все равно потянулась к дверной ручке.

Виви знала, что это ужасно грубо – просто войти в чей-то кабинет без стука, но она должна была увидеть, должна была подавить этот глупый маленький трепет надежды в груди, прежде чем он исчезнет окончательно.

Дверь открылась в кабинет, который, казалось, не сильно отличался от кабинета Виви. Маленький, с одним окном, письменным столом и лампой, картотекой, книжной полкой. Единственная разница заключалась в том, что полка была пуста, и на стенах ничего не висело, и ее встретил улыбкой сидящий за столом Рис.

Она чуть было не задалась вопросом, прошла ли она через какое-то заклинание, когда вошла сюда, или это был трюк, который ведьмы сыграли с ней, какая-то дедовщина над преподавателями.

Но затем он встал и подошел к ней, такой же теплый и настоящий, как и все остальное, мягко закрыл за ней дверь и произнес:

– Здравствуй, cariad.

Она хотела сказать ему миллион вещей, спросить – еще о миллионе.

Получилось только:

– У тебя есть… кабинет.

– Я знаю.

– И стол.

– Даже так.

– И ты… здесь.

– Ты и это заметила?

– Но почему?

Выдохнув, Рис засунул руки в карманы и пожал плечами.

– Ну, видишь ли, я вернулся в Уэльс, все шло как обычно, только дело в том, что я был совершенно чертовски несчастен. Ходил вокруг самым печальным ублюдком, которого ты только можешь себе представить. Дошло до того, что Уэллс – Уэллс! – сказал мне, что я грустный ублюдок, а поскольку он президент Клуба грустных ублюдков, я нахожу это очень огорчительным.

Лицо Виви болело, и она только теперь поняла, что все это время улыбалась.

Рис тоже улыбался, продолжая:

– И поэтому я задумался, что могу сделать, чтобы стать менее грустным ублюдком, и понял, что единственное, что для этого нужно, – это быть с тобой. Или, по крайней мере, рядом с тобой. И оказывается, что колледж, названный в честь твоего семейного дома, довольно охотно готов принять тебя преподавателем, так что вот он я.

– А что насчет твоего бизнеса? – спросила Виви, все еще чувствуя себя немного ошеломленной, и Рис кивнул.

– Все еще занимаюсь им. Могу работать и отсюда, без проблем, но Боуэн сказал, что в такой момент требуется широкий жест… Я имею в виду, я решил, что в такой момент требуется широкий жест, и брат мне ничем вообще не помог. Кроме того, – продолжал он, – я хотел доказать тебе, что серьезно намерен остаться здесь. Пускаю корни. Это не шутка, Вивьен.

Он шагнул ближе, и Виви вдохнула его запах, ее руки уже легли ему на грудь, где под ее ладонями ровно билось его сердце.

– Я понимаю, что за отказ от вольной жизни и переезд в Джорджию ради женщины могу попасть в категорию безрассудных и непродуманных, но дело в том, что я очень сильно люблю эту женщину.

Он наклонился немного ближе, понизив голос.

– Кстати, эта женщина – ты. Хотел убедиться, что это ясно.

Виви рассмеялась, даже когда почувствовала, как внезапные слезы защипали ей глаза.

– Хорошо, хорошо, потому что я действительно не могу конкурировать с тетей Элейн за твое сердце. Выпечка у меня ужасная.

– Единственный твой недостаток.

Рис глубоко вздохнул, протянул руку, чтобы обхватить ее лицо, его пальцы легли ей на затылок, когда он посмотрел ей в глаза.

– Я люблю тебя. Очень, очень сильно. И я знаю, что иногда бываю легкомысленным или скорее шучу, чем говорю правду, но я хочу, чтобы ты знала, что ты для меня все, Вивьен. Все.

Наклонившись, он прижался лбом к ее лбу, закрыв глаза, когда Виви потянулась и положила руки на его запястья.

– Ты завладела моим сердцем с того момента, как я увидел тебя на том чертовом склоне холма, и я ненавижу то, что провел девять лет без тебя, но не собираюсь терять больше ни секунды. Если тебе нужно быть здесь, то и мне нужно быть здесь. Вот так просто.

Отступив назад, Виви посмотрела в эти голубые глаза. Рис, возможно, был Шутом, но, возможно, и она была такой же, потому что поняла, что образ человека, весело спускающегося со скалы, не обязательно означает безрассудство.

Речь шла о том, чтобы сделать прыжок и поверить, что что-то – кто-то – обязательно тебя поймает.

– Я хочу поехать с тобой в Уэльс, – выпалила она, и Рис нахмурился в замешательстве.

– Ты пропустила мой рассказ о том, как я сюда переехал?

Смеясь и плача, Виви покачала головой.

– Нет, я имею в виду… Это не обязательно должно быть или-или. Ты здесь или я в Уэльсе. Мы можем выбрать и то, и другое. Мы можем бывать и тут, и там. И иногда это будет грязно и тяжело, но оно