Семейные узы. Смятение чувств - Анна Альварес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С этими словами Алма поднялась и направилась к двери. Элена все еще пыталась бороться, повторяя:
— Нет, нет, я не труп. Я еще способна любить…
И сердце говорило ей: да, да, способна, ты способна любить детей, и в первую очередь свою обиженную дочь… Но как тяжело было смириться с потерей…
Глава 28
Ирис каждый день приезжала на конный завод, чтобы, как она говорила, прогулять своего Урагана. И хотя цель у нее была другая, она ничуть не приближалась к своей цели: Педру оставался холоден как камень и в лучшем случае не замечал ее, а в худшем придирался к ней и прогонял прочь. Но Ирис не отступалась, она верила, что наступит день, когда Педру оценит ее по достоинству.
Педру же если и был чем-то озабочен, то отношениями Камилы с Эленой. В том, что мать отвесила дочери пощечину, он не увидел ничего особенного, во времена его детства пощечина была обычным и весьма распространенным средством воспитания. Так он и объяснил удивленной Камиле, когда она рассказала ему об очередном скандале.
— Нам нужно жить с матерью отдельно, — решительно заявила Камила. — Как только я найду себе работу, тут же сниму комнату. Работа мне просто необходима, потому что у матери денег на комнату для меня нет.
Педру и в этом не увидел особой трагедии. Правильно, что дети стремятся жить отдельно от родителей, у них разный темп жизни, вместе им трудно.
— Элена ушла из дома, я ушел, это нормально, — сказал он Камиле. — Если тебе будет нужна мужская помощь, ты всегда можешь на меня рассчитывать. А где будешь искать работу?
— Мать предлагала попробовать работать с ней, в ее центре, освоить какую-нибудь из их профессий — массажистки, например, но я отказалась. Нам хватает домашнего общения, а тут еще целый день вместе! Мы обе с ума сойдем.
Педру хмыкнул: молодежь теперь все же стала очень избалованной. Если бы отец в свое время предложил Педру работу, он был бы ему по гроб жизни благодарен, а эти хвостом крутят — думают, подходит она им или не подходит. Но вмешиваться и уговаривать Камилу не стал, у него и своих забот было выше крыши.
К обычным хлопотам с лошадьми у Педру прибавился еще и ремонт, который затянулся и никак не кончался. Педру занимался им только урывками, поэтому не мог окончательно привести дом в порядок, а он был человеком основательным, и это его раздражало. Раздражение против Силвии улеглось. Похоже, и она успокоилась, потому что больше его не дергала, никуда не ходила и на него не жаловалась. Он с удивлением замечал, что прекрасно без нее обходится, за хозяйство, как и в прежнем его доме, отвечала Марта, да он и не был особенно прихотлив в домашнем обиходе. Это Силвия любила общество, компании, все старалась куда-то вытащить Педру, а его, буку и нелюдима, сердила ее общительность. Единственное, что его сейчас мучило, — это отсутствие женщины. Все его чувства, все помыслы со временем сосредоточились на Синтии, а она словно бы задалась целью его дразнить. Вдруг приходила прямо в дом, ссылаясь на то, что хотела посмотреть, как идет ремонт, и он видел, чувствовал: еще немного, и эта упрямица сдастся, но в последнюю минуту она всегда ухитрялась выскользнуть из его объятий и убежать — и от него, и от самой себя. Но рано или поздно она должна была сдаться: нельзя безнаказанно играть с огнем, он жжет и сжигает!
Синтия и сама была в смятении, она тоже чувствовала, что играет с огнем и игра эта опасна.
Первым ее смятение заметил Эладиу. Хоть он и был ей отчимом, но любил Синтию по-отечески, своих детей у него не было, и он привязался к падчерице всей душой. Сейчас он видел, что с девушкой творится что-то неладное, она переживает какую-то драму, а может, даже трагедию. Тогда он набрался решимости и заговорил первым:
— Синтия, моя бабушка говорила: «Уметь слушать — большое искусство». Я владею этим искусством и готов им воспользоваться — выговорись, и тебе станет легче, я тебе это гарантирую.
Синтию растрогало предложение Эладиу, а тот уже хлопотал, наливая ей в чашку чай, ведь за чаем разговор всегда идет легче и приятнее. Синтия растрогалась еще больше. Ей действительно хотелось все кому-нибудь рассказать…
— Я готов тебя выслушать, — повторил отчим.
— Я из-за Педру с конезавода, — начала Синтия.
— Если он тебя оскорбил, то я поеду и… — Эладиу даже привстал, словно бы уже собрался ехать.
— Нет-нет, — остановила его Синтия, — дело совсем не в этом. Дело в том, что в голове у меня каша и я сама не могу понять, чего я хочу. Он и привлекает меня, и отталкивает.
— Что-то вроде рокового влечения, — высказал предположение Эладиу.
— Иногда мне кажется, что это болезнь, и я очень боюсь.
— Но ты же не теряешь контроля над собой, не теряешь рассудка, значит, это ни в коем случае не болезнь, — рассудил Эладиу.
— Рассудка не теряю, но не знаю, чего хочу. Позволяю и не позволяю, люблю и не люблю, и так было с самого начала. Мы встретились, и я сразу почувствовала к нему и тягу, и отвращение.
— Отвращение или опасение? — постарался уточнить отчим. — Мне кажется, что ты уже давно ни с кем не встречаешься. Может, ты просто боишься любовной встречи после долгого перерыва?
— Надо подумать, — отозвалась Синтия. — Я действительно очень давно ни с кем не встречалась. Да и всегда была нелюдимой, так по крайней мере мне говорили и Алекс, и Ромеу, и Диегу.
— А к Педру ты относишься по-другому? Ты хотела бы с ним встречаться, куда-то ходить, появляться на людях?
— Когда он был женат, любые отношения с ним казались мне неприличными, но теперь он разошелся с женой, и я не знаю…
— Слушайся своего сердца, делай так, как оно тебе велит, и увидишь, что все будет правильно. Ты поняла меня?
Эладиу так ласково и ободряюще смотрел на Синтию, внушая ей успокоение. Она видела, что он от всего сердца желает ей счастья и удачи, что он любит ее, и ей стало легче.
После этого разговора Эладиу поговорил и с женой,
— Мне кажется, что Синтия в последнее время слишком уж погрузилась в работу. Для молодой девушки это не годится, ей нужно веселье, нужны люди.
— Да, она у нас захандрила, — согласилась Оливия. — Даже день рождения праздновать отказалась. Сказала, что нет времени, да и желания никакого нет.
— А мы устроим ей сюрприз, приготовим сами стол, позовем ее подружек и приятелей, и пусть они повеселятся, — предложил Эладиу.
— Отличная мысль, — одобрила Оливия, — так и сделаем.
А Синтии стало спокойнее после разговора с отчимом. Она почувствовала себя гораздо увереннее и уже не шарахалась в испуге от Педру, а пыталась разобраться, чего же ей на самом деле нужно.