Импульс - Кэтрин Коултер

Сильвия подняла взгляд и увидела, что к ней, нахмурившись, направляется ее тайваньский слуга, Ойстер Ли.

Это был телефонный звонок. Очень срочный, как сказал ей Ойстер. И когда Сильвия, тоже нахмурившись, подняла трубку, одновременно стягивая с рук садовые перчатки, лицо ее стало белым как полотно. — О Боже, — воскликнула она и лишилась чувств.

Отель «Беннингтон», Лондон

Апрель, 1990 год

Он дозвонился с первого раза.

— Привет, Меркел. Это Маркус. Мне надо поговорить с Домиником. Это очень важно. Что? Ты шутишь! Не выпускай его с острова. Нет, я понимаю, что ты ни черта не можешь сделать… Ладно, позови его. Постараюсь вразумить его.

Рафаэлла делала ему знаки руками, и Маркус, прикрыв трубку ладонью, проговорил:

— Умер старик Карлуччи, и Доминик собирается ехать на похороны в Чикаго. Там будет его жена, Сильвия, которая… Доминик?

— Привет Маркус. Ты в Лондоне?

— Да, и мне надо обсудить с вами две вещи. Во-первых, госпожа Холланд находится со мной…

Рафаэлла напряглась, но, само собой разумеется, она не могла слышать, что ответил Маркусу Доминик. Лицо Маркуса, черт бы его побрал, оставалось непроницаемым.

— Если вы немного помолчите, я все вам объясню, — вставил Маркус. — Послушайте, с ее матерью все в порядке. Она просто приняла все слишком близко к сердцу. Я уговорил ее на время оторваться от книги и уехать с острова. Я собираюсь снабдить ее кое-какой общей информацией. Извините, что не поставили вас в известность, но так получилось. Она побудет со мной какое-то время… Да, Доминик, со мной.

Доминик уставился на телефон, жалея о том, что не может видеть лица Маркуса. Хотя, даже не видя его лица, он знал, что на нем написано. Этот тяжелый подбородок, свидетельствующий об уверенности в себе, и обаятельные веселые голубые глаза. Черт бы его побрал, он все-таки увез Рафаэллу! Маркус спит с ней и не скрывает этого. А ведь у Доминика имелись на девушку свои планы. Он всерьез намеревался переспать с ней, когда она вернется с Лонг-Айленда. И если бы все прошло именно так, как Доминик предполагал, тогда скорее всего он бы женился на ней.

Именно так он собирался поступить.

Как только Сильвия будет мертва.

Когда Доминик станет вдовцом, он сможет жениться снова. Коко слишком стара. Жаль, но это так. Годы, когда она еще может на что-то сгодиться, практически сочтены. И скоро он отправит ее подальше. Доминик вспомнил про аборт, который сделала Коко три с половиной года тому назад. У нее должна была родиться девочка. А что еще он мог посоветовать ей? И, как ему показалось, она совсем не возражала. По крайней мере Коко об этом не особенно распространялась.

А возраст Рафаэллы был идеальным. Даже если у нее вначале родится девочка, она достаточно молода, чтобы потом родить целую гвардию мальчиков.

И вот теперь Рафаэлла с Маркусом. Спит с ним. И если она останется с ним, возможно, ей угрожает опасность. Доминик вспомнил о Родди Оливере и побледнел. Этот человек — настоящая коварная змея. Но ничего не поделаешь. Доминик терпеть не мог чувствовать себя бессильным.

Он вздрогнул, когда из трубки донесся ровный голос Маркуса.

— Что ты сказал? Повтори, Маркус.

— Я сказал, Доминик, что считаю сумасбродной вашу идею уехать с острова. Подождите, пока я найду человека или людей, которые стоят за покушением, за «Вирсавией». Лэйси не сможет охранять вас и днем и ночью, никак не сможет. Зачем вам ехать в Чикаго? Какое вам дело до Карлуччи? Вы ненавидели его лютой ненавистью за то, что он угрожал вам, но теперь вы можете просто… — Маркус запнулся: внезапно до него дошли мотивы Доминика. Должно быть, этот человек не в своем уме, если считает, что может так просто привести в исполнение свои планы. Но Доминик пойдет на это. Он слишком долго живет на острове, он стал здесь королем, настоящим феодальным правителем, единственным законодателем. И он забыл, как уязвим может быть человек, находясь вне этого маленького паршивого островка. Маркус очень спокойно спросил:

— Вы хотите встретиться с Сильвией в Чикаго? И потребовать у нее развода?

Доминик рассмеялся:

— Маркус, ты не перестаешь удивлять меня. Увидеться с Сильвией? Разумеется, да, если только моя маленькая женушка не побоится приехать в Чикаго. Если же она не появится там, тогда… Будет видно, не так ли?

Маркус почувствовал свою беспомощность. Он повесил трубку, зная, что Доминик Джованни поступит именно так, как захочет. И еще он понимал, что Доминик просто рвет и мечет из-за того, что Маркус увез Рафаэллу. Он повернулся к девушке.

— Ну?

Рафаэлла все еще злилась на Маркуса и к тому же из-за разницы во времени чувствовала себя отвратительно после полета. Казалось, она была готова разорвать своего похитителя на куски. Волосы ее растрепались, одежда измялась, но Маркус не мог не улыбнуться.

«Иногда бывает приятно перехитрить такую, как она», — подумал он про себя.

— В общем, Доминик не просил передавать тебе сердечных приветов. Он, по правде говоря, зол, как черт. На меня, не на тебя. Будучи настоящим мачо, я принял на себя всю вину, даже словом не обмолвившись о том, что это ты без конца совращала меня. Доминик понял, что тут он бессилен.

Маркус замолчал и провел рукой по волосам, от чего они встали дыбом. Рафаэлла прыснула. Это было так неожиданно, что Маркус недоуменно вытаращил на нее глаза.

— Ты и так был похож на чучело, а теперь сходство стало абсолютным.

— Пойди лучше посмотри на себя в зеркало.

— Уже посмотрела. Дай мне большой бумажный пакет. Ладно, шутки в сторону. Поговорим серьезно. Ты сказал, что Доминик хочет уехать с острова?

Маркус пересказал ей свой разговор с Домиником.

— …он всегда ненавидел старика. Ведь это он виноват в том, что Доминик до сих пор женат на Сильвии.

— Я знаю. Доминик рассказывал мне.

— Возможно, этого ты не знаешь. Я могу ошибаться, но мне так кажется. Теперь, когда Карлуччи мертв, смерть Сильвии тоже не за горами.

Рафаэлла уставилась на него:

— Ты думаешь, Доминик убьет ее? Но это абсурд. Ведь он может просто развестись с ней. Ты плохо соображаешь, Маркус. Это разница во времени виновата. — Но разумеется, Рафаэлла знала, что Маркус абсолютно прав. Она оглядела крохотную комнатку. — Ты молодец, умеешь выбрать гостиницу. Крохотный вестибюль, красивая лестница, справедливости ради, но эта комната, Маркус, она…

Маркус спокойно проговорил:

— Забудьте «Савой», госпожа Холланд. Мы должны вести себя незаметно и быть образцом благоразумия. Считай, что ты оказалась в стане врага. Ты ведь не хочешь Исполнять перед всеми танец семи наложниц?

— Сейчас я вряд ли смогу станцевать и за одну. — Рафаэлла вздохнула. — Извини, что набросилась на тебя.

— Ты устала. Мы оба устали. Хочешь немного вздремнуть?

— Надеюсь, с тобой вместе.

— Сейчас я слишком изнурен и могу только рухнуть. На большее я не способен.

— Ладно. Пойду быстро приму душ.

Маркус представил себе обнаженную Рафаэллу, принимающую душ, и решил, что все-таки способен на кое-что большее. Он растянулся на кровати, ожидая, когда она выйдет из ванной. Когда Рафаэлла десять минут спустя вошла в комнату с полотенцем на голове, Маркус уже храпел. Она взглянула на него и покачала головой. Умер для общества.

Умер, как умрет Сильвия?

Рафаэлла покачала головой. Нет, Доминик не может быть таким… таким коварным. Кроме того, это ведь нелогично — убивать свою бывшую жену. Но станет ли он об этом задумываться?

Доминик пойдет на все, только бы потешить свое тщеславие, свое самолюбие; у него позади годы ненависти к Сильвии.

Да, он убьет ее, даже не задумываясь.

Рафаэлла укрыла Маркуса, затем пристроилась рядом с ним. Через несколько минут она уже крепко спала.

Чикаго, Иллинойс

Апрель, 1990 год

Апрель в Чикаго может быть прекрасным, когда в воздухе витает весна, а цветы сверкают яркими красками и источают ароматы. Но в этом году все было иначе. Апрель стоял серый, холодный и промозглый. Церемония проходила у надгробной плиты в «Фэр Лоун». Пришло человек семьдесят пять, в основном старики, и по крайней мере трое чикагских полицейских, пришедших пожелать старому гангстеру, подумал Доминик, приятного путешествия в ад. Доминик стоял, низко склонив голову, пока священник нараспев читал надгробную молитву, которая скорее подошла бы для похорон отца Себастиани, чем такого злодея, как Карло Карлуччи. Скорее всего приятели Карлуччи дали священнику на лапу, чтобы тот спел дифирамбы грязному старому идиоту. Неожиданно дождь усилился, до неприличия громко застучав по крышке гроба. Десятки черных зонтиков взметнулись вверх. Лица исчезли за ними. «Стая ворон, — подумал про себя Доминик, — пришла отдать дань уважения гнилой туше Карлуччи».

Но где же Сильвия? Вероятно, его бывшая жена испугалась и решила не приезжать.