Былины. Исторические песни. Баллады - Коллектив Авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Мы-де уже неделю другу не ходим к ней!»
Молоды Касьян тому не брезгует,
Пошел со князем во спальну к ней;
А и князь идет, свой нос зажал,
Молоды Касьяну-то ничто ему,
Никакого духу он не верует.
Отворяли двери у светлы гридни,
Раскрывали окошечки косящетые.
Втапоры княгиня прощалася,
Что нанесла речь напрасную.
Молоды Касьян сын Михайлович
А и дунул духом святым своим
На младу княгиню Апраксевну;
Не стало у ней того духу пропасти, -
Оградил ее святой рукой,
Прощает ее плоть женскую:
Захотелось ей – и пострада‹ла› она,
Лежала в сраму полгода.
Молоды Касьян сын Михайлович
Пошел ко князю Владимиру во светлу гридню,
Помолилися Спасову образу
Со своими каликами перехожими.
И сажалися за убраны столы,
Стали пить, есть, потешатися.
Как будет день в половина дня,
А и то калики напивалися,
Напивалися и наедалися.
Владимир-князь убивается,
А калики-то в путь наряжаются.
Просит их тут Владимир-князь
Пожить-побыть тот денек у себе.
Молода княгиня Апраксевна
Вышла из кожуха, как из пропасти;
Скоро она убиралася,
Убиралася и наряжалася,
Тут же к ним к столу пришла —
С няньками, с мамками
И с сенными красными девицами.
Молоду Касьяну поклоняется
Без стыда, без сорому,
А грех свой на уме держит.
Молоды Касьян сын Михайлович
Тою рученькой правою размахивает
По тем ествам сахарныем,
Крестом огражает, благословляет;
Пьют, едят, потешаются.
Втапоры молоды Касьян сын Михайлович
Вынимал из сумы книжку свою,
Посмотрил и число показал:
«Что много мы, братцы, пьем, едим, прохлажаемся,
Уже третий день в доходе идет,
И пора нам, молодцы, в путь идти».
Вставали калики на резвы ноги,
Спасову образу молятся
И бьют челом князю Владимиру
С молодой княгиней Апраксевной
За хлеб за соль его.
И прощаются калики с князем Владимиром
И с молодою княгинею Апраксевною.
Собрались они и в путь пошли —
До своего монастыря Боголюбова
И до пустыни Ефимьевы.
То старина, то и деянье.
Вавило и скоморохи
У честной вдовы да у Ненилы
А у ней было чадо Вавило.
А поехал Вавилушко на ниву,
Он ведь нивушку свою орати,
Еще белую пшеницу засевати,
Родну матушку хочё кормити.
А ко той вдовы да ко Ненилы
Пришли люди к ней веселые,
Веселые люди не простые,
Не простые люди, скоморохи.
«Уж ты здравствуешь, честна вдова Ненила!
У тя где чадо да нынь Вавило?» —
«А уехал Вавилушко на ниву,
Он ведь нивушку свою орати,
Еще белую пшеницу засевати,
Родну матушку хочё кормити».
Говорят как те ведь скоморохи:
«Мы пойдем к Вавилушку на ниву,
Он не идет ле с нами скоморошить?»,
А пошли к Вавилушку на ниву:
«Уж ты здравствуешь, чадо Вавило,
Тебе нивушка да те орати,
Еще белая пшеница засевати,
Родна матушка тебе кормити!» —
«Вам спасибо, люди веселые,
Веселые люди, скоморохи;
Вы куда пошли да по дороге?» —
«Мы пошли ведь тут да скоморошить;
Мы пошли на инищое царство
Переигрывать царя Собаку,
Еще сына его да Перегуду,
Еще зятя его да Пересвета,
Еще дочь его да Перекрасу.
Ты пойдем, Вавило, с нами скоморошить».
Говорило то чадо Вавило:
«Я ведь песен петь да не умею,
Я в гудок играть да не горазен».
Говорил Кузьма да со Демьяном:
«Заиграй, Вавило, во гудочек,
А во звончатый во переладец,
А Кузьма с Демьяном припособит».
Заиграл Вавило во гудочек,
А во звончатый во переладец,
А Кузьма с Демьяном припособил.
У того ведь чада у Вавила
А было в руках-то понюгальце, -
А и стало тут погудальце;
Еще были в руках у него да тут ведь вожжи, -
Еще стали шелковые струнки.
Еще то чадо да тут Вавило
Видит, люди тут да не простые,
Не простые люди те, святые;
Он походит с нима да скоморошить.
Он повел их да ведь домой же.
Еще тух честна вдова да тут Ненила
Еще стала тут да их кормити.
Понесла она хлебы те ржаные, -
А и стали хлебы те пшеные;
Понесла она куру ту варёну, -
Еще кура тут да ведь взлетела.
На печной столб села да запела.
Еще та вдова да тут Ненила
Еще видит, люди тут да не простые,
Но простые люди те, святые,
И спускат Вавила скоморошить.
А идут скоморохи по дороги.
На гумни мужик горох молотит.
«Тебе Бог помощь, да ведь крестьянин,
На бело горох да молотити!»
«Вам спасибо, люди веселые,
Веселые люди, скоморохи,
Вы куда пошли да по дороге?» —
«Мы пошли на инищое царство
Переигрывать царя Собаку,
Еще сына его да Перегуду,
Еще зятя его да Пересвета,
Еще дочь его да Перекрасу».
Говорил да тот да ведь крестьянин:
«У того царя да у Собаки
А окол двора да тын железный,
А на кажной тут да на тычинке
По человечьей-то сидит головке,
А на трех ведь на тычинках
Еще нету человечьих-то тут головок;
Тут и вашим-то да быть головкам». -
«Уж ты ой еси, да ты крестьянин!
Ты не мог добра нам ведь ‹и› сдумать,
Еще лиха ты бы нам не сказывал.
Заиграй, Вавило, во гудочек,
А во звончатый во переладец;
А Кузьма с Демьяном припособят».
Заиграл Вавило во гудочек,
А Кузьма с Демьяном припособил:
Полетели голубята ти стадами,
А стадами тут да табунами,
Они стали у мужика горох клевати.
Он ведь стал их тут кичигами шибати;
Зашибал, он думат, голубят-то, -
Зашибал да всех своих ребят-то.
«Я ведь тяжко тут да согрешил ведь:
Эта люди шли да не простые,
Не простые люди те, святые, -
Еще я ведь им да не молился».
А идут скоморохи по дороге,
А навстречу им иде мужик горшками торговати.
«Тебе Бог помощь да то, крестьянин,
А й тебе горшками торговати!» —
«Вам спасибо, люди веселые,
Веселые люди, скоморохи;
Вы куда пошли да по дороге?» —
«Мы пошли на инищое царство
Переигрывать царя Собаку,
Еще сына его да Перегуду,
Еще зятя его да Пересвету,
Еще дочь его да Перекрасу».
Говорил да тот да ведь крестьянин:
«У того царя да у Собаки
А окол двора да тын железный,
А на каждой тут да на тычинке
По человечьей-то сидит головке,
А на трех-то ведь на тычинках
Нет человечьих да тут головок;
Тут вашим да быть головкам». -
«Уж ты ой еси, да ты крестьянин!
Ты не мог добра да нам ведь сдумать,
Еще лиха ты бы нам не сказывал.
Заиграй, Вавило, во гудочек,
А во звончатый во переладец;
А Кузьма с Демьяном припособит».
Заиграл Вавило во гудочек,
А во звончатый во переладец,
А Кузьма с Демьяном припособил:
Полетели куропки с ребами,
Полетели пеструхи с чухарями,
Полетели марьюхи с косачами;
Еще стали мужику-то по оглоблям-то садиться.
Он ведь стал тут их да бити
А во свой ведь воз да класти,
А поехал мужик да в городочек,
Становился он да во рядочек,
Развязал да он да свой возочек —
Полетели куропки с ребами,
Полетели пеструхи с чухарями
Полетели марьюхи с косачами.
Посмотрел во своем-то он возочку, -
Еще тут у него одни да черепочки.
«Ой, я тяжко тут да согрешил ведь:
Это люди шли да не простые,
Не простые люди ти, святые, -
Еще я ведь им год не молился».
А идут скоморохи по дороге.
Еще красная да тут девица,
А она белье да полоскала.
«Уж ты здравствуешь, красна девица,
На бело холсты да полоскати!» —
«Вам спасибо, люди веселые,
Веселые люди, скоморохи;
Вы куды пошли да по дороге?» —
«Мы пошли на инищое царство
Переигрывать царя Собаку,
Еще сына его да Перегуду,
Еще зятя его да Пересвета,
Еще дочь его да Перекрасу».
Говорила красная девица:
«Пособи вам Бог переиграти
И того царя да вам Собаку,
Еще сына его да Перегуду,
Еще зятя его да Пересвета,
А и дочь его да Перекрасу». -
«Заиграй, Вавило, во гудочек,
А во звончатый во переладец,
А Кузьма с Демьяном припособит».
Заиграл Вавило во гудочек,
А во звончатый во переладец,
А Кузьма с Демьяном припособил.
А у той у красной у девицы
А были у ней холсты ти ведь холщовы, -
Еще стали шелковы да атласны.
Говорит как красная девица:
«Тут люди шли да не простые,
Не простые люди те, святые, -
Еще я ведь им да не молилась».
А идут скоморохи по дороге,
А идут на инищое царство.
Заиграл да тут да царь Собака,
Заиграл Собака во гудочек,
А во звончатый во переладец, -
Еще стала вода да прибывати:
Еще хоче водой их потопити.
«Заиграй, Вавило, во гудочек,
А во звончатый во переладец,
А Кузьма с Демьяном припособит».
Заиграл Вавило во гудочек,
И во звончатый во переладец,
А Кузьма с Демьяном припособил:
И пошли быки те тут стадами
А стадами тут да табунами,
Еще стали воду да упивати,
Еще стада вода да убывати.
«Заиграй, Вавило, во гудочек,
А во звончатый во переладец,
