Зимний излом. Том 2. Яд минувшего. Ч.2 - Вера Камша

– Может, Левий?

– А ему и вовсе незачем, Алву так и так к нему везли. Кстати, почему Ворон вернулся?

На этот вопрос Дикон мог ответить даже среди ночи.

– Они сговорились с Левием еще в Багерлее. Теперь Алва станет выжидать и ударит, когда сочтет нужным. Ты не представляешь, как Ворон умеет ждать… Он так выиграл Сагранну. Сперва напал на «лапу»… то есть на бирисский эскадрон. Взял их, когда они сами охотились. Потом послал ультиматум в крепость на перевале и затаился. Кагеты его ждали, ждали и перестали, а Ворон пришел, когда о нем забыли. И у Дарамы тоже. Нас мало было, в двадцать раз меньше…

– Я не собираюсь слушать про вороньи победы, – нахмурился Альдо. – Я тебя о чем спросил? Почему кэналлиец не удрал с Приддом? Пожалуй, в главном я с тобой согласен. Он решил захватить Ракану. Для этого он достаточно нагл, а ваша с Ноксом глупость его наглость изрядно укрепила. Что ж, будем ждать. Карваль, конечно, провонял чесноком, но врасплох его не застанешь, да и твои северяне… Кого, кстати, поставишь вместо Нокса?

– Блора, – решительно сказал Ричард. – Он тоже из людей Люра, и я ему верю. Альдо, нужно предупредить Эсперадора… Ну, что Ворон сговорился с Левием.

– Спасибо, научил. – Альдо весело засмеялся, и у Дика отлегло от сердца. – Я уже написал в Агарис. Надеюсь, магнусы уймут голубиного недоноска, но пока придется терпеть и заниматься тем, что ближе. Дикон, мне нужна твоя помощь. Ты помнишь виконта Валме?

– Ну… Я видел, как он проиграл в карты баронессу Капуль-Гизайль… Потом он уехал с Алвой.

– Он вернулся. Теперь этот хлыщ – граф Ченизу и посол Фомы. Я его видел, редкостный болван, но хотя бы не ядовитый… Отец его, кстати говоря, проклял.

– За что? – не понял Ричард.

– Вообще-то за дело. Наследничек бросил армию и прыгнул в постель к урготской старухе… Я о сестрице Фомы.

– В постель?! – растерялся Дик, припоминая роскошного, томного кавалера. – То есть он и сестра герцога…

– А ты думал, пятидесятилетняя карга его за красивые глаза усыновила? Разумеется, он ее обихаживает! Дикон, я должен знать, что случилось. В то, что этот щеголь бросил Ворона и Олларов, потому что они не правы, никогда не поверю. Видел бы ты его – не мужчина, а баран в завитушках! Алва его за шута прихватил, но и шут может что-то углядеть, а Ворона он боится больше отца, это ясно.

Короче, Дикон, постарайся с этим чудом сдружиться. Баронессу свою попроси помочь, вряд ли ей нравится, когда на нее играют. Поговорите о Марианне, об Алве, в карты перекиньтесь. Продуешься – не беда, оплачу́, но я должен знать, что такого он разнюхал. Я допрашивать посла, тем паче урготского, не могу, а тебе он скажет. Особенно выпив и после выигрыша.

Карваль от визита к Капуль-Гизайлям увильнул, что Робера никоим образом не удивило. Маленький генерал скучал не по дамскому обществу, а по своему гарнизону, который за время его отсутствия, без сомнения, разболтался и утратил бдительность. Никола умчался в казармы, а Робер отправился слушать птичек. Всем, и первым делом сюзерену, надлежало привыкнуть к тому, что Первый маршал Великой Талигойи близок с красавицей баронессой, к тому же собственный дом после ухода Енниоля и рассказа Карваля о Мэллит казался полным одиночества колодцем. Клемент, и тот не столько утешал, сколько напоминал об Агарисе, Сакаци и сгинувшей в Золотую Ночь Лауренсии. До появления Мэллит Иноходец прятался от памяти за маленькую гоганни, но при встрече любовь разлетелась сухими листьями, и он остался один. Как тогда, осенним утром на дороге в Эпинэ…

– Монсеньор, – благообразный слуга почтительно поклонился, – позвольте ваш плащ.

– Госпожа баронесса дома? – Запах роз, тепло, дальний звук свирели. Здесь нет ни зимы, ни сомнений.

– Да, монсеньор. – Лакей смущен или это господин Первый маршал стал излишне осторожен? – Госпожа баронесса в музыкальной комнате.

– Мой друг! – Барон Капуль-Гизайль катился вниз по лестнице, на ходу раскрывая объятия. – Мой дорогой друг! Я в полном восторге!

– Благодарю, – пробормотал подавленный бурным гостеприимством Эпинэ. – Боюсь, я к вам слишком зачастил!

– Напротив! – забил крылышками господин Капуль-Гизайль. – Вы бываете у нас до отвращения редко. Конечно, вас несколько извиняет служба, но дружба требует полной самоотверженности. Вы не находите?

– Пожалуй. – Любопытно, что этот человечек считает дружбой? Совместное музицирование, совместную жену или совместный кошелек?

– Должен вам сообщить, – понизил голос барон, – что у нас гость. Неожиданный. Очень неожиданный.

– Неужели герцог Окделл? – предположил Робер, не испытывая ни малейшего желания встречаться с Диконом здесь и сейчас.

– О нет, – затряс паричком Капуль-Гизайль. – Это граф Ченизу. Он… старый друг баронессы, очень старый и очень верный. Он долго отсутствовал и вернулся несколько дней назад.

– Я слышал, – кивнул Робер. – Раньше этого человека звали виконт Валме.

И «этот человек» увязался за Вороном в Фельп, а вернулся урготским графом. Скотина!

– Не напоминайте ему об этом! – всплеснул ручками барон. – Эта рана еще свежа…

– Не беспокойтесь, – заверил хозяина Эпинэ, – но если госпоже баронессе угодно…

– Никоим образом! – Лицо маленького барона стало решительным. – Марианна ценит прошлое, но не в ущерб настоящему. Я надеюсь… Нет! Я настаиваю, чтобы вы чувствовали себя у нас, как дома, кто бы ни играл в карты в гостиной, а Марсель Ченизу – чудесный человек. Чудеснейший! Представьте себе, он завел себе собаку львиной породы. Это так необычно, но идемте же!

– Как вам угодно, – пробормотал Робер. Встреча с бывшим Валме не радовала, но повидать его не мешает. Конечно, если гость заявит права на хозяйку, будет не до разговоров, но тут уж решать Марианне, и только Марианне, а она вряд ли выберет того, кто предал Алву.

– Дорогая, – возвестил барон, пропуская гостя вперед, – смотри, кого я привел!

– Эпинэ! – проворковала баронесса, протягивая вперед обе руки. – Вы несносны! Я не видела вас целых два дня…

Восседавшая на юбках хозяйки левретка, разделяя возмущение Марианны, залилась визгливым тявканьем, но была немедленно подхвачена бароном и выдворена за пределы комнаты. Щелкнул замок, защебетала морискилла.

– Сударыня, – Робер поднес к губам нежные пальчики, на среднем горел присланный им рубин, – прошу меня простить, я пришел, как только смог.

– Драгоценная, – подал голос развалившийся в кресле высокий щеголь, – будьте милосердны! Увы, первые маршалы, в отличие от послов, почти всегда заняты.

– Дорогой Робер, – пропел Капуль-Гизайль, – разрешите вам представить графа Ченизу. Он наш старый друг.