S-T-I-K-S. Резак 2 (СИ) - Горшенев Герман

— Он жертвует собой! Это оружие древних! Она навёл огонь на себя!

Подросток смотрел на мир глазами автоматических турелей нео и видел происходящее немного раньше нас, но через несколько секунд увидели и мы. Из глубины безоблачного неба на долину падали десятки тысяч светящихся метеоров. Многие распадались на части и словно вода, вылитая с многоэтажки, расплёскивались кляксами.

Тысячи метеоров ударили в поверхность равнины, огненной лавиной похоронив танк, и нелюдей со всеми порталами. Совсем немного переходов осталось по краям, но их было ничтожное количество, по сравнению утопленными в жидком металле. Зу заворожённо смотрела на расплёскивающиеся огнём росчерки. Я схватил подругу и толкнул на дно окопа. Ревущая волна огня прошла над нашим укрытием. Броня внешников зашипела сработавшей защитой дыхания, и запустила регенеративные патроны. Я не чувствовал жара, но травинки, торчащие их разрытых комков земли, свернулись, а на землю начали капать раскалённые капли металла от наступившего конца света. Я и моя скво осторожно высунули носы из окопа. Повсюду из укрытий начали показываться головы бойцов, а мы с Зу стояли и держались за руки наблюдая как на равнину продолжали падать метеоры, расплёскивая огненную жижу.

Где-то там, под слоем раскалённого ада похоронил себя раненый танк, убив сразу всех нелюдей. Общий канал вопил восторженными криками, а потом затих настороженным шёпотом: «Это золото! Это, вашу мать, жидкое золото! …» бубнили парни, сгребая и рассматривая остывшие дробинки, падавшие с неба. Я тоже глянул на металл. На броне, бруствере и стволе моего ружья были блестящие капли.

«Смотрите! Смотрите! Это он! Он жив! …», — орал общий канал. Из раскалённого моря, распрямляя лапы вставала древняя машина. Вспыхнул многоугольник защиты, затем ещё и ещё один, пока не отгородил машину от огня. Из расплавленного ада, блестя на солнце, вставал израненный, но не побеждённый золотой танк.

Я постучал Зу по шлему, и она переключилась на наш канал, который мы настроили только для себя.

— Зу, у нас будет время родить ребёнка ещё в этом мире.

Подруга бросилась ко мне в объятья. Мы так и стояли, не обращая внимание ни на что в этом мире, слушая в наушниках дыхание друг друга.

Танк стоял ещё несколько часов, замерев среди огня, затем золотой шквал начал понемногу стихать и стартовав с места, словно испуганная собака, он ускакал в сторону нашей внешки.

Сказать, что нео были удивлены — это ничего не сказать. Мало того, что танк был представителем первой модели и прародителем всех ударных танков, так ещё и снятым с вооружения несколько тысячелетий назад. Таким громадинам просто не находилось достойных целей. Мало того, что он был почли в полтора раза крупнее современных ударных танков, которые мы видели по дороге сюда, он ещё был приписан к какому-то легендарному линкору. Я точно не знаю эту историю, но вроде как этот корабль неожиданно для всех появился на краю галактики в маточной системе жуков и всех убил. Собственно говоря, с этого и начался перелом во второй войне с нелюдями. Это была самая страшная и самая кровавая война. После этого новые люди где уже никогда не отступали, и сейчас уже вели не знаю какую по счёту войну и отжимали у насекомых уже третью Галактику. И вот опять тот же самый корабль, вернее его бортовой ударный танк появился тут и жутким оружием древних прихлопнул сразу всех нелюдей, а затем сбежал в неизвестном направлении поблёскивая позолоченными боками.

Новые люди ничего не знали не о появлении танка, ни о древнем страшном оружии, заливающем расплавленным металлом сотни километров. Если бы сейчас появилась голая демонесса с огненными крыльями, зазубренным кривым мечом и собственноручно вырвала кишки и выела глаза нелюдям, но новые люди удивились бы меньше.

Золотой ливень из раскалённого металла лил ещё несколько дней, потом ещё две недели повсюду, среди жидкого золота открывались и схлопывались через долю мгновения порталы. Только по яркой вспышке было понятно, что там происходит. Жар был такой, что не выдерживала ни какое оборудование и никакая защита, и мы, бросив свои позиции переместились на несколько километров назад, расположившись в торговом центре, уютно приспособив под своё жильё промышленный холодильник. Агрегат пыхтел, гудел, яростно вращал вентиляторами, стараясь удержать заданную температуру и упорно не ломался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Наш героический овраг с грязью и кольями залило жидкое золото. Метал подступал постепенно, нависая большой каплей, покрываясь коркой, а потом находил себе путь, ощутив неровность почвы, и быстрой тяжёлой густой струёй проливался на несколько десятков метров, чтобы вновь остановиться и набухать увесистый кляксой. Металл стал поступать уже под самые наши позиции, и, хотя окопы были на возвышении и жидкое золото растекалось вдоль, уходя по сторонам, жар был нестерпимый.

Казалось, всё население новых людей прибежало посмотреть на место, где грозная боевая машина древних одним ударом закрыла сотни тысяч порталов нелюдей и убила миллионы врагов. Нео организовали настоящее паломничество, а наши нагрудные переводчики, которые висели у каждого на шее, в пол голоса переводили шёпот новых человеков. Они представления не имели, что за жуткое оружие применил танк из глубокой древности и поражались мощи, которой обладали их предки, когда строили звёздные корабли в сотни километров длиной и такие исполинские машины.

Нео организовали целое паломничество к месту битвы. Приходили большими семьями и привозили целые стада карапузов, которые открыв рот смотрели на золотой дождь и залитую металлом равнину, а потом с диким восторгом бродили по нашему холодильнику, поедая мороженое и рыбные консервы килограммами.

Основную часть уцелевших в том бою индейцев представляли женщины, и почти все они были не связаны брачными узами, а после того как отгремела война, то оказались добры, даже щедры и совсем не заморачивались. Спиртное лилась реками и холодильник гудел весельем круглые сутки. Мы с Зу часто, заменив регенеративные патроны для дыхания, выходили на крышу торгового центра смотреть на затухающий золотой дождь. Где-то там, вдалеке, бродили танки нео, добивая остатки разбежавшихся нелюдей. Война была закончена, и мы строили планы куда отправимся дальше по странным дорогам Стикса, но обязательно вместе.

Глава 24. Резак. На ха-ха, ха-ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха

Покинув место боя, мы бросили танк в бешеный галоп. Мы скакали по полям, усеянным единичными порталами и не смотря на срочность, находили время плюнуть во врагов из бортовых орудий. Дав подруге время прийти в себя, я начал осторожные расспросы:

— Подруга, ты мне скажешь, что произошло? Танк, вроде, как и ничего.

— Я их всех увидела. Я их всех увидела и чуть не убила. Я не знаю что со мной, но я сейчас нестабильна и очень сильная. Я увидела всех новых людей с имплантами и всю технику на сотни километров и хотела взять под управление, а резонатор начал усиливать. Я еле одёрнулась! Я могу убить всех сразу и в следующий раз могу не остановиться. Я очень сильная и мне нужно время. Я даже себя убить не могу, потому что танк выйдет из-под контроля и будет уничтожать всех. Он ещё не знает о том, что есть новые люди и никого не примет. Его надо усыпить и только когда проснётся, поймёт.

— Это как перезагрузка?

— Да, наверное, а я сейчас нестабильна. Я и машина сейчас опасны для всех окружающих.

— А твои не бросятся искать машину? Нас вполне могли заметить, да и цвет у нас как у реперской тачки? — попробовал пошутить я, чтобы сбросить напряжение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Луизу это не улыбнуло и обзывать она меня не стала, а серьёзно ответила:

— Мы закрыли только самые большие порталы, через которые должна прийти тяжёлая техника, а без неё у нелюдей никаких шансов. Они ещё будут приходить сюда пару недель, а за это время мы успеем скрыться. Моему народу сейчас не до нас. Машине нужно дня два чтобы прийти в чувство, а я должна как можно быстрее уйти и затеряться. Не знаю сколько времени мне нужно для стабилизации, чтобы я перестала всех брать под контроль и убивать. У меня такое ощущение, что мною мир как-то по-другому мир воспринимается. Я сама не пойму, что это и откуда взялось.