Север (СИ) - Сугралинов Данияр

Голова поймал ее на лету, всмотрелся в чеканку, а Север специально повернулся боком, дал себя рассмотреть и заговорил:

— Мутанты зовут меня альфа-верховодом Севером, но в Империи я больше известен, как император Маджуро Четвертый. Барон Расмус вероломно пытался меня убить, нарушив законы гостеприимства! Его люди убили всех моих соратников, перерезав во сне!

Народ ахнул. Традиции гостеприимства соблюдались твердо, и когда вставал выбор — превалировали над законами Империи!

— Я выжил, — продолжал Север. — В Пустошах мое обескровленное тело подобрали мутанты. Меня выходили и исцелили так, что даже руки-ноги отросли! Если кто-то видел меня когда-то вблизи, может приблизиться и убедиться!

Из толпы никто не вышел. Судя по всему, императора здесь видели лишь на монетах.

— У меня достоверная информация, что Маджуро Кислый мертв, — пробасил голова. — Но да, ты на него похож. И кем бы ты ни был, я преклоняю перед тобой колено, — он лязгнул доспехами, склоняясь, — если ты не допустишь кровопролития, и мне плевать, кто ты: император или посланник Двурогого!

— Собирай народ на площади, Феодор! Времени у нас мало, войска Рециния уже движутся сюда, а мне нужно обратиться ко всем.

Ворота давно подняли, и Север хладнокровно смотрел, как его окружают горожане: в первых рядах мужчины, за их спинами — женщины и подростки. Вскоре площадь заполнилась, и Север проговорил усиленным голосом — аж стекла задребезжали:

— Приветствую вас, горожане. С вами говорит император Маджуро Четвертый. Мой кузен Рециний, сговорившись с бароном Расмусом, коварно сверг меня с престола! — Север взял паузу, и по толпе пробежал шепоток, но напуганные люди не смели ничего спрашивать. — Столица захвачена узурпатором и отдана на разграбление наемникам. Рециний ведет армию на Север — убивать, грабить и насиловать.

— Слышали о таком! — встрял Феодор.

Север окатил его ледяным взглядом и тот стушевался. Лидер мутантов продолжил:

— Я хочу вернуть себе трон. Вы видели мою армию. Мы сотрем Рециния с лица земли, но я пришел к вам не воевать. Я заинтересован в том, чтобы мои подданные процветали. Вы мои подданные и так же заинтересованы в том, чтобы Рециний не пришел сюда. Предлагаю объединить усилия и ударить по Рецинию вместе.

— С тобой мутанты, — проговорил голова Феодор. — У нас нет выбора. Наш достопочтимый барон сбежал. Мы примем твое предложение, но мутанты… — Он сглотнул. — Эти дети Пустошей сотни лет грабили и убивали нас! Мы убедились в их звериной жестокости! И ты хочешь, чтобы мы дрались с ними плечом к плечу? Хочешь, чтобы…

Север поднял руку, веля Феодору замолчать.

— А вы не убивали их, оттесняя с чистых земель? Не вы обезглавливали их детей и насаживали головы на пики? Не вы продавали их в цирк на потеху публике? Да, они кажутся вам дикими зверьми! Но почему они такие? Потому что большую часть жизни борются за жизнь! Да, они тоже злы на вас, ведь рейды — это все, что им остается. Но этому можно положить конец. Я провел с мутантами достаточно времени, чтобы понять: они такие же люди, как мы. Им просто меньше повезло. Скажите, люди! — Север обратился к толпе. — Разве мы выбираем, кем и в какой семье родиться?

— За грехи родителей их покарала Пресвятая мать! — раздался голос из толпы.

— Тогда за какие грехи вас покарает Двурогий, если я прикажу своим людям убить вас всех?

В толпе началась суета, стоны — набожного горожанина заткнули грубой силой.

— Говори дальше, э… Маджуро! — крикнули басом.

— Что было в прошлом, остается там же! Если мои люди… Да, мутанты! Все они мои люди! Так вот, если они обретут нормальные и неотравленные земли, которые их прокормят, то прекратят и набеги. Рейдеры мутантов, думаете, хотят рисковать жизнями? Просто, чтобы сюда добраться, им приходится сражаться с лютыми монстрами Пустошей! А ведь потом еще нужно вернуться домой и сохранить добычу!

— Они продали душу Двурогому, — выкрикнули из толпы.

— Послушайте, нормы! — взял слово Даффн, который оказался довольно смышленым малым — Люди! Того, кого вы называли Двурогим, убил Север… То есть, император Маджуро. Теперь мы свободны! Да, злое проклятие все еще висит над Пустошами, но мы свободны! И мы тоже хотим мира!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Связная речь того, кого северяне считали животным, произвела фурор — толпа загудела, загалдела, и Северу пришлось еще повышать голос:

— Если вы поддержите меня, вас никто не тронет. Вас и так никто не тронул бы, потому что моя цель — Рециний, и, повторюсь, я не заинтересован, чтобы мои подданные бедствовали.

— Ты можешь рассчитывать на нас, — проговорил Феодор, пожал руку Севера, а потом, посомневавшись, потряс лапищу каждому мутанту.

Суперы дружелюбно скалились, хлопали его по спине. Из толпы вылез взъерошенный мальчишка в тулупе, бочком подошел к четвероногому медведеобразному Мофаро, дрожащей рукой погладил бурую шерсть. За ним наблюдала разинувшая рты компания ровесников. Мофаро схватил смельчака и усадил себе на спину — тот даже заорать не успел, зато его группа поддержки успела.

— Смелый малец! — воскликнул Дигоро, указал в толпу, где затерялись мальчишки, — смелее вас всех.

В город основные силы мутантов заходить не стали. Север просто крикнул им, что все хорошо.

Пока Феодор собирал отряд смельчаков, готовых драться с Рецинием, оставшиеся горожане забили коров и овец, которых пригнали спугнутые с насиженных мест крестьяне, и, демонстрируя дружественные намерения, выкатили две повозки мяса мутантам, ожидающим за стенами города. Расщедрившись, выставили несколько огромных бочек с северным хмельным напитком из лесных ягод. Мелочь, но начало мира было положено.

Одну из бочек тут же оккупировал Зэ, присосался и через пару минут отвалился, упав замертво. Поднялась шумиха, заподозрили, что пойло отравлено, но оказалось, что Зэ просто отрубился. Крепкое северное пойло сбило нюхача с ног с непривычки.

* * *

Ближе к вечеру триста человек конных и двести пехотинцев влились в разношерстное море мутантов. Поначалу люди жались друг к другу, но спустя время освоились и начали общаться. Как бы ни были уродливы отдельные мутанты, по большей они говорили и вели себя, как обычные люди.

Весть о том, что Маджуро жив, летела впереди Орды. Северные бароны, теснимые мутантами с востока, запуганные кровожадным Рецинием, собравшимся нападать с юга, открывали перед Маджуро ворота. Его право на трон признало восемь баронств, а войско пополнилось четырьмя тысячами воинов.

Работали по отлаженной схеме: гонцы, затем демонстрация силы, если защитники города несговорчивые, и после — переговоры, которые всегда заканчивались одинаково: людям хотелось жить и сохранить имущество.

Мутанты сытно ели и делили ночлег с людьми, вековой вражды как и не бывало.

Последнее, девятое баронство Расмуса, Север оставил на закуску как удобный плацдарм для грядущих боевых действий. Сам барон сбежал и затерялся в лесах, его поимка была делом времени.

Почтовый крысоворон принес вести, что армия Рециния в количестве тринадцати тысяч человек выдвинулась на север. Основные силы — рекруты из Столицы, наемников из южных баронств, лояльных самозванцу, всего четыре тысячи, так что, если события будут развиваться наилучшим образом, оставалась возможность обойтись малой кровью.

Наверняка Рециний уже знал, что северные баронства атакованы мутантами, но если бы представлял масштаб катастрофы, вряд ли сюда сунулся бы. Скорее всего, узурпатор решил, что войско баронов ослаблено, и нашествие мутантов сыграет ему на руку, и Север у него в кармане.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Что ж, — подумал Лука. — Оба рога Двурогого ему в задницу, а не Север!»

Армия мутантов количеством превосходила имперскую вдвое, плюс имелся бонус в виде кавалерии и пехоты северян, закаленных в боях и славившихся своей свирепостью. Но, как подсказывала память прошлых жизней, главное — не количество живой силы, а правильно разработанная стратегия.

По совету Теранта действовать решили хитростью: в ненавистную столицу баронства на рассвете въехали только люди и пустили слух, что армия мутантов остановлена. Расчет был на то, что информаторы пошлют весть Рецинию, и тот ринется на штурм, особо не осторожничая.