Союз трёх императоров - Сергей Анатольевич Балакин

оказалось гораздо сложнее. Противник сопротивлялся с поразительным упорством, фанатизмом и фатализмом. Японские солдаты очень хорошо научились зарываться в землю и выживали там, где, казалось бы, выжить невозможно. Наша артиллерия полностью перепахивала передовые линии окопов, но японцы вылезали из разных щелей и встречали атакующие цепи прицельным винтовочным огнём. Русские и чехословацкие части трижды пытались взять штурмом вражеские позиции на участке между населёнными пунктами Лишу и Туаньшаньцзу, но каждый раз были вынуждены отступить. Артподготовка перед каждой атакой становилась всё ожесточённее, но выбить противника так и не удалось. Тут не помогли ни героизм простых солдат, ни рекомендации германских советников. После долгих споров генерал Алексеев уступил настоятельным просьбам-рапортам командира Нерчинского полка Забайкальского казачьего войска барона Врангеля и дал тому возможность совершить пару кавалерийских рейдов по флангам, но и это не принесло никаких результатов кроме дополнительных потерь.

Сражение у Сыпингая завершилось только в январе шестнадцатого года. Его итоги не радовали: наступление сорвалось,

линия фронта на большинстве участков осталась прежней. Лишь на гористом восточном фланге русским войскам удалось захватить несколько важных высот и продвинуться вперёд на пять-шесть вёрст. Но плата за столь ничтожный успех была непомерной: 19 тысяч убитых и раненых, в том числе более пятисот офицеров. По строго засекреченным данным разведки, потери японцев были примерно вдвое меньше.

Генерал Алексеев выглядел мрачным, но выводы из случившегося сделал правильные. Маневренная тактика на данном театре невозможна из-за отсутствия коммуникаций и жёсткой привязки снабжения к железной дороге. Отсюда единственный путь к успеху: продолжать концентрировать силы, добиваясь трёхкратного, а если будет мало, то и четырёхкратного численного перевеса. Надо всеми мерами увеличивать концентрацию артиллерийских орудий на версту линии фронта в зоне предстоящего наступления. Количество снарядов, приходящихся на каждый ствол полевой артиллерии, должно быть увеличено в несколько раз – до полутора тысяч и более. В пехотных частях необходимо ввести ручные пулемёты.

Но даже в случае выполнения всех этих планов несомненно одно: битва за Маньчжурию будет длительной и неимоверно трудной.

* * *

Второе сражение у Сыпингая произошло через четыре месяца, в мае. В течение всего этого времени в Маньчжурию один за другим шли эшелоны с пополнением и оружием. Железнодорожники сделали невозможное: товарные составы на Транссибирской магистрали стали вдвое длиннее, а интервалы между поездами – втрое меньше. Военные грузы на Восток текли непрерывным потоком. Скорострельные трёхдюймовки, лёгкие горные пушки, крупнокалиберные крупповские гаубицы, ручные и станковые пулемёты… Тысячи тонн боеприпасов, продовольствия, медикаментов… Сапоги, шинели, папахи… Огромные табуны лошадей, вагоны упряжи… Автомобили, мотоциклеты, артиллерийские тягачи и даже новомодные диковинки – немецкие и французские самоходные бронированные лохани, иногда именуемые на «аглицкий манер» танками. В ХХ веке исход войны определяют прежде всего национальная экономика и техническая оснащённость армии. И Россия, поддерживаемая европейскими союзниками, просто обязана раз-

давить отсталого азиатского противника своей экономической мощью.

Цель была достигнута: перед новым наступлением генерал Алексеев располагал трёхкратным численным превосходством и в личном составе, и в артиллерии. Не говоря уже об аэропланах-бомбовозах, цеппелинах и прочей экзотической военной технике, которой у маршала Кавамуры не было и в помине.

Операция началась с яростного артобстрела японских позиций. Шесть часов непрерывной канонады превратили землю вокруг трёх линий окопов и блиндажей в безжизненную пустыню. И последующее наступление русской пехоты происходило в полной тишине. В них никто не стрелял, и солдаты этому не удивлялись. Трудно было представить, что в недавнем огненном аду мог кто-то выжить.

Правда, уже после боя выяснилось, что противник покинул свои позиции сразу после первых выстрелов, и русская артиллерия шесть часов стреляла по пустым окопам. На сей раз Кавамура приказал отступить к Чантуфу практически без сопротивления. Лишь во второй половине дня произошло несколько перестрелок – небольших стычек японского арьергарда с передовыми частями русских.

Столь лёгкий захват вражеских позиций для нашего командования стал неожиданностью. Алексеев подозревал, что противник задумал какую-то хитрость, и продолжал наступление крайне осторожно.

На самом деле Кавамура, не ввязываясь в генеральное сражение, преследовал сразу несколько целей. Во-первых, он знал о численном превосходстве противника и не хотел нести неоправданных потерь. Во-вторых, он отводил войска на заранее подготовленные позиции, оснащённые глубокими землянками, схронами и огневыми точками. Имелись все основания полагать, что оборонять новую линию фронта можно будет ещё эффективнее, чем предыдущую. В-третьих, маршал Кавамура выполнял распоряжение Токио: избегать потерь среди местного китайского населения. Япония всячески пыталась втянуть в войну Китай – как своего союзника, разумеется. И один из рычагов воздействия на диктатора Юань Шикая – недовольство мирных китайцев действиями русской армии, сеявшей смерть и наносившей огромный ущерб их хозяйству. В случае же упорной обороны Сыпингая многие китайские деревни неизбежно пострадали бы от японского огня, что в данный момент выглядело нежелательным.

* * *

Вторую неделю шли дожди. Это современные танки грязи не боятся, а тогдашние немецкие и французские «бронелохани» очень даже боялись. Опрометчиво выехав на поле гаоляна, новенькие «сен-шамоны» увязли в раскисшем чернозёме по самое немогу. Но ещё хуже было колёсной технике. Дивизион бронеавтомобилей «Даймлер-Путиловец» встречали в Сыпингае с цветами и музыкой, но броневики смогли отъехать от города всего на пять вёрст. Залитые обильными дождями грунтовые дороги оказались для тяжёлых машин непроходимыми. Чтобы вытащить застрявшую бронетехнику, с окрестных деревень согнали полторы сотни голов тяглового скота – пятьдесят быков и сто китайцев. Именно такую формулировку применил в поданном начальству рапорте командир бронедивизиона капитан Заблудский.

Надо заметить, что к следующему сражению противоборствующие стороны готовились каждая по-своему. Японцы трудились как муравьи – рыли окопы, строили люнеты, редуты, пулемётные огневые точки и закрытые артиллерийские позиции. Русские же вели себя как цыгане на свадьбе – играли на гармошках, распевали бойкие частушки и изредка постреливали из винтовок в сторону неприятеля. Но на самом деле генерал Алексеев и группа засекреченных немецких специалистов просто ждали погоды и нужного направления ветра. Ибо сражению при Чантуфу предстояло стать важной вехой в истории военного искусства, если только слово «искусство» здесь вообще уместно. Именно здесь 29 июня 1916 года впервые в истории было применено оружие массового поражения – удушающий газ.

Ранним утром со стороны деревни Судзягоу появились густые клубы грязно-жёлтого цвета. Ветер понёс их в направлении японских позиций. Это был хлор – подарок кайзера, доставленный из Германии специальным эшелоном. Более тысячи баллонов с газом, заранее установленные в окопах, две недели ждали своего часа – вернее, своего ветра.

Газ был тяжелее воздуха и потому буквально катился по земле широким – около шести вёрст – фронтом. На своём пути он убивал всё живое – людей, лошадей, домашний скот. По-

гибла даже растительность: листья на