Поцелуй льда и снега - Лионера Азука

– Что подумает твоя семья, если ты приедешь только в моем сопровождении?

– Скажу им, что ты мой ритари.

Он наклоняет голову:

– Что это такое?

Я поджимаю губы, обдумывая, как лучше объяснить ему.

– Избранный чемпион. Нечто среднее между рыцарем и телохранителем. Чаще всего это мужчины, которые защищают высокопоставленную даму, например королеву или принцессу. У моей матери тоже есть ритари.

– И… о них не говорят, что они… воспользовались бы своим положением?

Я сразу понимаю, к чему он клонит, и должна прикусить нижнюю губу.

– Нет, им всегда позволено приближаться к даме, которую они поклялись защищать. Для ритари даже считается бесчестным держаться на расстоянии. Но люди не думают, что он может слишком сблизиться со своей дамой.

– Почему?

Я приподнимаю бровь.

– Потому что ритари – евнухи.

Лицо Леандра становится бледным как снег.

– Что?

Я пожимаю плечами.

– Стать ритари – большая честь и требует многолетнего обучения владению оружием, а также манерам поведения в обществе. Чтобы соответствовать этой роли, претенденты отказываются от своей прежней жизни. Их новая семья – только та дама, которую они защищают. К остальным женщинам они становятся слепы.

Я выросла в окружении ритари. Того, кто защищал мою маму, зовут Гавейн, и я знаю его всю свою жизнь. Когда была маленькой, мне часто разрешалось садиться перед ним в седло, и он делал со мной несколько кругов по двору замка. Именно он пробудил во мне любовь к лошадям и верховой езде.

Для меня это естественно. Возможно, именно поэтому игры короля Эсмонда со своими любовницами так сильно раздражают меня, потому что я знаю, что может быть и по-другому. Всю свою жизнь я наблюдала иные обычаи. Я никогда не приписывала достоинство и преданность ритари тому, что они евнухи.

– Что я должен делать? – спрашивает Леандр, вырывая меня из моих мыслей. – Если бы я был твоим избранным чемпионом, твоим ритари.

– Не намного больше, чем делаешь сейчас, – говорю я. – Нам больше не придется бояться каждого прикосновения, ведь для ритари считается нормальным подать руку своей даме, чтобы вывести ее из зала, или даже потанцевать с ней. Помимо того, что они телохранители, они также компаньоны и проводят почти весь день рядом со своей дамой.

– Но я не евнух и уж точно не хочу им становиться из-за короткого визита к твоей семье, – уточняет он, заставляя меня снова улыбнуться.

– Не волнуйся. Они не будут подвергать тебя… более тщательной проверке.

Леандр закатывает глаза.

– Я рад этому… А что насчет Линнет? Она знает, что я не ритари и мы притворяемся, чтобы избежать неприятностей.

– Мы останемся всего на несколько дней, пока… я не поговорю со всеми. Линнет – служанка. Ее слово не имеет такого же веса, как мое.

Он вздыхает.

– Наверно, мне не нужно говорить тебе, что у твоего плана есть недостатки?

– Это просто короткий визит к моей семье. Они не смогут причинить мне большего вреда, чем делали до сих пор, даже если раскроют эту маленькую хитрость. Меня уже приковали к человеку, с которым я не хочу быть, и отправили в чужую страну с незнакомыми обычаями. Что еще они должны мне сделать?

Глава 31

Леандр

Только кучер радуется тому, что мы оставляем его и карету – и Линнет – на границе с Фриской. Как и я, он закутался в несколько плащей и одеял, чтобы не замерзнуть, в то время как Давина, кажется, вообще не чувствует холода.

Она дает понять Линнет, что та должна оставаться в карете до прибытия саней или до окончания визита Давины. Отношения между двумя девушками достигли низшей точки, но я не вмешиваюсь. Слишком часто служанка наблюдала за мной, а после того, как я узнал, что ее обман раскрылся в основном потому, что она не смогла несколько дней держать себя в руках, я еще сильнее разозлился на нее. Если бы она смогла, то стала бы идеальной женой для Эсмонда, и все были бы счастливы. Надеюсь, что мне больше никогда не придется иметь с ней ничего общего после окончания этой поездки.

Элора и Гембрант двигаются по снегу увереннее, чем я ожидал.

Нас окружает мирная тишина. Кажется, Давина тоже расслабилась теперь, когда мы приехали во Фриску и скрылись от любопытных взглядов Линнет.

– Не терпится вернуться домой? – спрашиваю я.

Она застенчиво улыбается.

– И да, и нет. Я очень скучала по Фриске – по снегу, холоду, чистому запаху. Но моя семья… Я не скучала по ним. Только была рада, что их больше нет рядом.

– Расскажешь мне как-нибудь, что произошло?

Она пожимает плечами.

– Рассказывать особо нечего. Я была единственным ребенком. Во Фриске женщина может взойти на трон, не выходя замуж за короля. Поскольку у моих родителей больше детей после меня не было, меня воспитывали как будущую королеву. Я принимала участие во встречах и переговорах.

– Вот почему ты можешь договориться со всеми.

Давина кивает.

– Во время переговоров у меня спрашивали мое мнение, и я быстро поняла, что должна хорошо слушать и учитывать интересы каждого.

– Из тебя получилась бы великолепная королева.

И это правда. Мне несложно представить Давину во главе королевства. За время нашего общения ее замечания всегда были точны, и даже ее решение во время правового спора в Бразании оказалось направлено не только на благо двух сторон, но и всей деревни.

– По крайней мере, я бы приложила усилия, – бормочет она, слегка смутившись. – Это наполнило бы меня гордостью и радостью. Но потом… – ее взгляд темнеет, – …вопреки всем ожиданиям, моя мама снова забеременела. Я молила богиню, чтобы это была девочка, и презирала себя за это. Вместо того чтобы радоваться за своих родителей, я только беспокоилась за свое будущее.

Я направляю Элору ближе к Гембранту и беру Давину за руку.

– Сколько тебе было тогда лет?

– Почти пятнадцать.

Я поглаживаю большим пальцем тыльную сторону ее ладони.

– Не нужно презирать себя за это. Ты тогда была почти ребенком и боялась, что твоя жизнь изменится.

– Тем не менее я говорила себе, что мои чувства неправильны. Когда наконец родился мой брат, мне показалось, будто кто-то выдернул почву из-под ног. Я стала невидимкой для родителей и слуг, все бросились служить молодому принцу. Как только стало ясно, что он здоров, его объявили наследником престола. С этого момента я перестала существовать.

Как бы мне хотелось обнять ее сейчас.

– Для меня ты существуешь. И для всех остальных в Бразании тоже.

У нее на лице проступает несчастная улыбка.

– Мне было… тяжело. Я проглотила все это и была счастлива – за своих родителей, которые наконец-то получили сына, о котором так мечтали, а также за Фриску, поскольку теперь у нее снова будет король. Я сказала себе, что богиня уже знает, почему так поступает со мной, и безропотно перенесла свою судьбу. Даже когда они забрали у меня Акандо, чтобы мой брат мог учиться ездить верхом на кротком мерине, я не протестовала. А когда на краткий миг мои родители снова вспомнили обо мне, они сказали, что я должна выйти за Короля Огня.

У меня сердце разрывается, когда я представляю юную Давину, которая все больше и больше с каждой обидой, каждым пренебрежительным жестом теряла жажду жизни.

– Неужели тебе некому было довериться? – спрашиваю я.

– Ритари моей матери, Гавейн, часто составлял мне компанию и выводил на танцевальную площадку, когда мне приходилось присутствовать на пирах. Это уже пожилой человек, которого я знаю всю свою жизнь и который обожает меня почти так же сильно, как мою мать. Даже рождение моего брата не изменило этого, и за это я благодарна ему от всего сердца.

Я обещаю себе лично поблагодарить Гавейна, если мне доведется встретиться с ним.

– В остальном у меня была только Линнет. Все остальные служанки, которые служили мне до того момента, были уволены. Она была единственной особой женского пола, с которой мне приходилось ежедневно иметь дело. Именно поэтому она стала единственной, к кому я могла обратиться за помощью в моем плане с обманом, ведь с самого начала было ясно, что она поедет со мной в Огненное королевство, как только я выйду замуж за короля Эсмонда. Сейчас понимаю, что Линнет предложили это место не из-за ее выдающихся навыков камеристки, а потому, что она лучше, чем кто-либо, может приспособиться к новым обстоятельствам. Она сразу же видит суть, – Давина вздыхает. – В отличие от меня.