Вечные - Кирстен Миллер

— Это то, чем я занимаюсь, — ответил Розиер таким тоном, словно других объяснений не требовалось.

— Марта Вега говорила, что ты все уничтожаешь.

— Она была права. Но не думаю, чтобы она все понимала. Я — важнейшая часть системы. Представь себе, что миру позволено достичь совершенства. В один прекрасный день ты просыпаешься, а все на свете счастливы. Знаешь, каково это будет?

— Чудесно? — пожала плечами Хейвен.

— Ужасно, — поправил ее Адам и шагнул ближе. — Мир стал бы статичным, неподвижным. Ничего бы не менялось. Счастье — это такая скука, Хейвен. Все самые сильные эмоции проистекают из хаоса: страх, гнев, любовь. Особенно — любовь. Любовь — сама по себе хаос. Задумайся! Любовь бессмысленна. От любви тебя трясет и вертит. А потом она рушится.

— Я в это не верю, — заявила Хейвен. — Я не верю, что она всегда рушится.

— Это в тебе говорит надежда, — усмехнулся Адам. Он стоял совсем близко. Так близко, что мог бы поцеловать Хейвен. — Я сам страдал от любви. Я сам столетиями надеялся, что в один прекрасный день мне удастся убедить тебя остаться со мной навечно. Хотя у меня не было никаких причин верить в то, что у меня это получится. Но у всех есть свои слабости. Я это точно знаю, что моя работа — находить эти слабости. Судя по всему, моя слабость — ты. — Он обхватил плечи Хейвен и притянул ее к себе. Она ощутила холод его дыхания на лице. — Разве ты не видишь? — прошептал он. — Я единственный, кому ты можешь доверять. Его любовь со временем потускнеет или умрет. Моя — никогда.

У Хейвен закружилась голова. Она понимала, что не сможет долго противиться ему. Из последних сил она запрокинула голову и ушла от его поцелуя.

— Адам?

— Да? — с нетерпением проговорил он.

— Ты… дьявол?

Адам безмятежно улыбнулся.

— Ты видишь у меня рожки и хвост?

— Это не ответ. Мы оба прекрасно знаем, что рожки — выдумка.

— Боюсь, ответ не так прост, как тебе хотелось бы, — сказал Адам. — Меня называли по-разному. Пожалуй, «дьявол» — не самое плохое название.

ГЛАВА 57

В дверь постучали. Адам Розиер вздернул брови. Хейвен впервые увидела его удивленным. Он отпустил ее и отпер дверь.

— Ты что творишь? — рявкнул он на того, кто стоял за порогом. — Кажется, я тебе говорил, чтобы ты не смела подниматься на этот этаж!

— Простите, простите! — Дрожащий голос принадлежал женщине в очках. — Там… Там внизу какой-то человек, и он сказал, что если я его не пропущу к вам, будут большие неприятности.

— Кого — «его», Белинда?

— Меня, — послышался мужской голос — густой южный басок.

— Ах да, — с усталым вздохом произнес Адам. — Случайная карта. Это следовало предвидеть. Ну раз уж ты здесь, входи.

— Мы что, знакомы? — спросил Бью, когда Адам отошел в сторону, чтобы впустить его в комнату.

— Увы, — ответил Адам.

— Бью! — Хейвен бросилась к насквозь промокшему парню в ковбойской шляпе и джинсах и крепко обняла его. — Слава Богу, ты приехал.

— Похоже, Тидмор все же проштрафился, — проворчал Адам.

Хейвен опустила руки и повернулась к Розиеру.

— В чем он проштрафился?

— В том, чтобы этот сосунок не путался у меня под ногами. Почему же вы, мистер Декер, не послушались своего пастора и не остались в Теннесси?

— Бью? — пробормотала Хейвен. — О чем он говорит?

Бью был ошарашен. Несколько секунд он молчал.

— А этокто такой? — спросил он у Хейвен.

— Мы как раз обсуждали ответ на этот самый вопрос, — сказал Розиер. — Если тебе так хочется, можешь называть меня дьяволом. Разве доктор Тидмор не предупреждал тебя о том, что ты непременно встретишься со мной, если покинешь свой милый маленький Сноуп-Сити? Ну а теперь — вот он я, и я готов утащить тебя в ад, как он обещал.

— Бью? — ничего не понимая, проговорила Хейвен.

Бью гневно уставился на мужчину во фраке.

— Доктор Тидмор говорил мне, что Бог не накажет меня за то, что я гей, если я не буду вести себя как гей. Он сказал, что это мой крест, и покуда я буду воздерживаться от искушения, все будет хорошо. В Сноуп-Сити никаких искушений не было, поэтому я и решил никуда не уезжать оттуда.

— Ты слушался доктора Тидмора? — вскричала Хейвен. — Ты же его ненавидел!

— Но говорил он очень убедительно, — вздохнул Бью.

— Бога не интересует ваша жалкая любовная жизнь, мистер Декер, — съязвил Розиер. — Хотите — верьте, хотите — нет, но Тидмор, удерживая вас в Сноуп-Сити, действовал ради вашего блага. Но теперь вы здесь, и вам придется иметь дело со мной.

Бью не стал его слушать.

— Секундочку, — отмахнувшись, проговорил он и перевел взгляд на Хейвен. — Этот шут что, вправду дьявол?

— Похоже на то, — ответила Хейвен.

— Белинда! — крикнул Адам женщине, ожидавшей на лестничной площадке. — Пришли-ка кого-нибудь за мистером Декером. Он начинает действовать мне на нервы.

— Погоди, Вельзевул, — сказал ему Бью. — Может, тебе стоит выглянуть в окно.

Адам и Хейвен подошли к окнам. Под фонарями на тротуаре собралась толпа мужчин в желтых дождевиках.

— Кто это? — спросила Хейвен.

— Папарацци, — ответил Бью. — Я приехал за тобой на Вашингтон-Мьюс, и тут мне позвонила женщина. Она сказала, чтобы я не обращался в полицию, и я подумал, что из этих ребяток получится неплохая группа поддержки.

— Да что они могут — кучка фотографов? — ухмыльнулся Розиер. — Большинство из них, как говорится, в одном гамбургере от инфаркта!

— Ну, это мы еще поглядим, — сказал Бью. — Я своим новым друзьям сообщил, что подружку Йейна Морроу удерживают здесь против ее воли. Я сказал, что собираюсь вызволить ее. А еще я сказал, что если с нами что-нибудь случится, они получат сюжет века. Короче: они там ждут, когда мы выйдем, и надо будет — так будут ждать хоть до скончания веков. И если они почуют, что что-то не так, то нащелкают кучу фоток. Вряд ли вам это надо, а?

Наступила долгая тягостная пауза.

— В общем, или я, или общество, Адам, — наконец выговорила Хейвен. — Выбирай.

— Не говори глупостей, любовь моя. Мне ничего не надо выбирать. — Он сел на диван и небрежно указал на дверь. — Вы оба совершенно свободны.

Бью и Хейвен переглянулись. Ни он, ни она не ожидали, что удастся уйти так легко.

— Ступай, ступай, — поторопил Хейвен Адам. — Попрощайся с друзьями, с родными. Разыщи Йейна, если сумеешь. Я не возражаю. Теперь, когда Марта мертва, ты увидишь, что между вами все кончено. Так что порезвись пока. Как только я буду готов, я найду тебя. Клянусь. У меня свои люди по всему городу — и по всему миру. Тебе негде спрятаться. Я буду ужасно тосковать по тебе. Но я так долго ждал — что ж, подожду еще немного.

— У меня идея, — усмехнулся Бью. — Почему бы тебе не затаить дыхание, пока ты ждешь?

— Милейший мистер Декер, — ухмыльнулся Адам. — Полагаю, вы просто не в силах представить себе, на сколь долгое время я способен затаить дыхание.

— Пошли, — буркнул Бью и схватил Хейвен за руку. — Ловлю тебя на слове, Люцифер.

Держась за руки, они быстро сбежали вниз по лестнице, оставив на площадке застывшую, как статуя, женщину в роговых очках. Остановившись у выхода из особняка, Бью сжал пальцами дверную ручку.

— Я оставил свой пикап на Лексингтон-авеню, — сказал он. — Нам придется мчаться к нему со всех ног, если только у тебя нет жгучего желания задержаться и потолковать по душам с ордой папарацци. Кстати, ты представляешь, куда хочешь поехать? Насколько я понимаю, слово «домой» в повестке дня не значится.

Хейвен опустила глаза. Она по-прежнему была босая.

— Прежде чем куда-то ехать, надо спасти Йейна.

— Того самого Йейна, который убил Марту Вега и подумывал прикончить тебя? — Бью уставился на Хейвен, как на сумасшедшую. — Может, объяснишь зачем? Какой в этом смысл?

— Никакого смысла, — покачала головой Хейвен. Она только знала, что не сможет жить без Йейна. Необходимость быть рядом с ним не исчезла. — Но все равно я должна попытаться спасти его.

— Ну ладно, если ты так настаиваешь, — пожал плечами Бью и повернул дверную ручку. — Сегодня я уже лицом к лицу встретился с дьяволом. Что может быть хуже? Готова пробежаться?

— Готова.

Хейвен и Бью выскочили за дверь. Небо озарилось вспышками фотокамер. Они протолкались сквозь толпу и побежали вокруг парка. Кое-кто из папарацци бросился в погоню за ними, делая на ходу снимки.