Двойня для Цербера - Джулс Пленти

— Понимаю, — кивает он, впившись в фильтр сигареты губами, покрытыми кровавой коркой. — Но в обиду ее не дам.

Чеканит свое как заведенный, блядь.

Я достаю с заднего сиденья кожанку и накидываю себе на плечи. Меня колошматит так, что зуб на зуб не попадает. То ли отходняк, то ли на нервах. Напугала девчонка до усрачки — никогда не видел, чтобы кто-то без причины падал трупом.

— Трахнул ее? — спрашиваю, зная ответ заранее.

Просто глаза его хочу видеть, когда Рафа представляет себе мою девочку в горизонтальном аспекте.

— Нет, и в мыслях такого не было, — отвечает спокойно как приговоренный на плахе. Терять ему нечего. Врать бессмысленно. — Она мне сестру напоминает. Агния два раза пыталась руки на себя наложить.

— Почему ты сразу не сказал? — зажав сигарету в зубах, хватаю его за лацканы пиджака и тащу на себя. — Я такие вещи в первые пять минут должен узнавать.

— Я думал, это юношеская бравада или типичная женская истерика. Молодая она, плюс первые отношения со взрослым мужчиной. И я поверить не мог, что вы на такое способны. Она же такая нежная, ранимая. Асю оберегать надо, а не так, как там, в спальне. — его пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки.

Поверить не могу, что Рафа, мои глаза и уши, промолчал, что баба, по которой я с ума схожу, пыталась счеты с жизнью свести. Выпускаю трещащую ткань из заклинивших пальцев и откидываюсь на спинку сиденья. В голове свербит противная мыслишка: перегнул я палочку. Фигня. Любит Агния жесткий секс. Тащится, когда так, но никогда в этом не признается, ванильная принцесса.

— Ты не охерел лезть ко мне в койку? — смотрю на него, крепко затянувшись.

— Ни в коем случае, Олег Владимирович, просто ослабьте нажим, иначе она найдет способ уйти, как бы вы или я ни следили. Вы же любите Агнию Алексеевну.

Люблю. Вот только на хера мне эта любовь? Я поиграться с ней хотел. Проучить. Просто утолить свой голод и поставить эту семейку на место в конце концов. А оно вон как обернулось. И сейчас хочу я лишь одного: увидеть Агнию и убедиться, что с ней все в порядке.

— Я тебя прощаю, — цежу сквозь сжатые зубы, — за то, что ты за ней хорошо приглядываешь. Но я все помню. Если решишь к ней под юбку залезть или еще раз ствол на меня наставишь, грохну, не задумываясь.

— Олег Владимирович, я бы никогда не посмел посмотреть на вашу женщину…Тем более на Агнию.

Прячет глаза. Тоже в нее втюрился. Понимаю Рафу в чем-то. Этот трогательный ягненок, который хлопает серыми глазками — искушение, мимо которого так просто не пройдешь. Впрочем, внутри нее бушует торнадо. Вон как подружку до кровавых соплей отделала. Это в Агнии и манит: тонкий стальной стержень в розово-зефирной оболочке.

Открываю дверь и выбираюсь из салона с железобетонной уверенностью встряхнуть это заведение так, что никому мало никому не покажется.

— Куда вы?

— Сиди здесь, а я к ней, — бросаю через плечо и тушу сигарету в автомобильной пепельнице.

Вхожу в воняющий хлоркой и болячками холл и иду к регистратуре.

— К вам девчонку привезли час назад. Блондинка. Зовут Агния Вересова. В обморок упала. Мне нужно ее увидеть прямо сейчас.

Бабка долго смотрит на меня поверх очков черепахи Тортиллы, а потом начинает рыться в бумажках. Я в нетерпении стучу пальцами по стойке.

— В гинекологии ваша Вересова.

— Где? — переспрашиваю я, обалдевший от ответа.

— В гинекологии, — повторяет тетка, поджав губы.

— Где это? — рявкаю так громко, что, кажется, меня услышал весь «Склиф».

— На третьем этаже, — бросает и вновь скрывается в своих бумажках.

Несусь к лестнице, не чувствуя под собой пола. Рефлексы тела опережают процесс осознания происходящего. Догадка впивается в мозг серпом и заставляет облиться горячим потом. Я так хотел, чтобы это произошло, а сейчас не верится, что ребенок уже на мази.

Преодолеваю пару пролетов, спотыкаясь о щербатые ступеньки, и влетаю в отделение. Ищу глазами хоть кого-нибудь, у кого можно узнать, где моя девочка.

Из палаты выходит тучная тетка в форме цвета гангрены и с капельницей на колесиках.

Бросаюсь к этой дохлой мухе, хватаю ее за плечи и трясу. Она смотрит на меня вылезшими из орбит глазами и не смеет даже пискнуть.

— Я девочку ищу. Агнию Вересову. Блондинка. Волосы длинные. В обморок упала. В какой она палате? — выплевываю скороговоркой.

— Не слышала, чтобы такую привозили, — бормочет она, под звяканье пузырьков на стойке.

— Мужчина, вы что тут устроили? — слышу строгий голос детсадовской воспитательницы за спиной. — Вам Вересова кто? Жена?

Отпускаю дрожащую толстуху и оборачиваюсь.

Передо мной стоит разукрашенная фифа в белом халате и на шпильках. Смотрит докторица недобро.

— Пусть жена, — огрызаюсь я. — Что с ней?

— Я завотделением. Пойдемте в мой кабинет. Расскажу, что с вашей Вересовой.

Она резко разворачивается, и мы топаем куда-то вглубь коридора. Докторша звонко цокает каблуками по кафельной плитке, а я иду за ней. Входим в небольшой кабинет, где за ширмой стоит «вертолет», вид которого только нагнетает важность момента.

— Садитесь, — указывает мне на стул перед своим столом, за который только что зашла.

Продолжаю стоять. Скрещиваю руки на груди в жесте отчуждения и с нажимом повторяю:

— Что с Агнией?

Достали своими ребусами. Пусть только попробует не отчитаться мне по ситуации с Асей.

Она тоже стоит и пялится, прощупывая меня взглядом. Не прошибешь сучку. Но ничего: я таких высокомерных стерв пачками нагибаю.

— Беременность. Четыре недели. У девки резус-фактор отрицательный, гемоглобин ниже плинтуса и угроза выкидыша. Вместо того, чтобы здесь цирк устраивать, строя из себя заботливого мужа, лучше бы обращались