Восстание - Иоганнес Арнольд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всеобщее молчание первым нарушил Херфурт:
— Ребята, мы двигаемся в Вальденберг. Я хочу еще хоть один раз в жизни полюбоваться картиной, как драпают красные…
Солдаты тихо переговаривались меж собой. Унтер не слышал, о чем именно, но почувствовал, что они недовольны его решением.
— Сначала займем ратушу! — сказал унтер. — Но не вздумайте ее поджигать, понятно?
— Так точно!
В этот момент они снова превратились в послушных солдат, которые привыкли повиноваться своему командиру. Они уже не думали о том страхе, который родился у них в этом селе, забыли и о том, что минуту назад хотели разойтись по домам, а не тащиться в какой-то Вальденберг.
— Вполне возможно, что у них в тюрьме сидят лодыри и женщины, — продолжал унтер. — Так мы их освободим. Лодырей распустим по домам, а женщин используем! Телефонную связь с другими городами нарушим. Направо! Не в ногу! Шагом марш! — скомандовал Херфурт.
Солдаты шли растянувшись. Они всегда так шли по незнакомой местности. Им казалось, что даже когда их распустят по домам, то и тогда они будут ходить с опаской, оглядываясь по сторонам, а если же заслышат гул самолета, то мигом повалятся в придорожный кювет.
Солдаты шли молча. Завидев окраины Вальденберга, немного приободрились.
6
Георг появился совершенно неожиданно. Лицо его раскраснелось от долгого хождения. Однако шел он прямо, лишь изредка опираясь на палку. Его появление вызвало всеобщее оживление. Все только и ждали его прихода.
Каддиг вежливо поклонился Хайнике. Доктор Феллер, прищурив глаза, внимательно изучал своего пациента. Хайнике его удивлял своим отрицанием врачебных советов. Если б он не видел Георга собственными глазами, то никому бы не поверил, что Хайнике всю ночь ходил по городу один. Доктор мечтал уложить Хайнике в больницу и лечить его там до тех пор, пока он не выздоровеет.
— Мы так беспокоились за тебя, — сказал Ентц, обращаясь к Георгу.
— Как видите, напрасно, — ответил Хайнике. — Я здоров. Правда, немного устал, но я всю ночь на ногах.
— Ты с ума сошел?! — воскликнул Раубольд.
Георг покачал головой.
— Ваши поступки, Хайнике, иногда граничат с безумием, — серьезно заметил доктор.
— Все это далеко не так, — упрямствовал Георг. — Это только вы так считаете. Передо мной стоит совсем иная задача, чем перед вами. И я свою задачу должен выполнить.
— Рискуя здоровьем?
— А что можно сделать без риска в наши дни?
— Умереть, — мрачно произнес Феллер.
— Я только что разогнал отряд так называемой самообороны, который пытался создать доктор Рюссель. Они собрались в помещении страховой кассы. — Хайнике глухо засмеялся. — Эти люди хотели «навести» в городе порядок. Они были вооружены карабинами, автоматами и ручными гранатами. Видите ли, нацистская шайка воспылала любовью к порядку в городе! Я их разогнал по домам. — Хайнике опять засмеялся, а затем спросил: — Мы еще кого-нибудь ждем? По-моему, следует послать за священником. Человек он в городе авторитетный, и было бы неплохо привлечь его на нашу сторону.
— Священника нет дома, и его нигде не могут найти, — объяснил Хиндемит.
Ентц, который только сейчас услышал об этом, негромко свистнул.
— Как понимать твой свист? — спросил Георг. — Говори, если что знаешь.
Ентц молча пожал плечами. Все сели к столу. Один Хиндемит остался стоять у двери.
— Все ключевые позиции в городе находятся в наших руках. Нам необходимо обеспечить их защиту. Вы всех матерых нацистов арестовали?
— Да.
— Хорошо, а теперь перейдем к делу.
7
Лисса Готенбодт, выйдя из больницы, направилась к дому отца.
Сегодня она почему-то думала не о Херфурте, а о докторе Феллере. Да, антифашисты достаточно сильны для того, чтобы привести в порядок запутанные мысли людей. Вот доктор Феллер и тот перешел на сторону антифашистов.
Подходя к дому Шрайтера, она ускорила шаг. Мимо нее прошли двое мужчин. Две женщины о чем-то судачили, стоя у ворот, они не обратили на Лиссу никакого внимания.
Войдя в ворота, она вдруг подумала, что давно здесь не была. Она не помнила, в котором часу вышла из дому. За эти несколько часов она успела побывать в больнице, поговорить с доктором Феллером, напечатала ему на машинке письмо и обрела надежду на то, что лето будет мирным и прекрасным.
Увидев лежавшего на земле Шрайтера, Лисса не вскрикнула, не закрыла лицо руками. Она остановилась как вкопанная и как завороженная смотрела на отца, который лежал, широко раскинув руки, возле своего грузовика на тщательно выметенном дворе. Лисса сразу поняла, что он мертв. Она медленно подошла к отцу, остановилась, но дотронуться до него не решилась.
Ей бы закричать, да так, чтобы люди распахнули окна и высунулись из них! Но она не закричала, а только огляделась вокруг. Ворота были открыты. У нее еще было время убежать отсюда. Но куда?
Лисса вошла в дом. В нем не было ни души. Дом показался ей угрюмым и неприветливым. Удивительно, как это она могла жить в этом доме?
«А почему, собственно, грузовик оказался во дворе? — мелькнуло у нее в голове. — Отец убит. Коммунисты забрали один грузовик… А теперь им понадобился и второй? Отец, видимо, не давал его. Наверняка он разозлился. Уж я-то знаю, до какого бешенства мог доходить отец в порыве ярости! И они его застрелили. Он им просто мешал…»
Лисса спустилась по лестнице. Она знала, куда ей нужно было идти! Да, к Хайнике, которому доктор Феллер писал письмо. Затем она постарается узнать, где находится Альфонс Херфурт. Уж лучше уйти с ним, чем в полной неизвестности сидеть на чисто выметенном дворе и смотреть на труп отца…
Однако стоило ей оказаться за воротами, как она, сама не зная почему, побежала и закричала. Почти во всех домах открывались окна, из них высовывались перепуганные лица. А она все бежала и кричала. Но ни одна дверь не открылась перед ней, никто не зазвал ее к себе, никто не пытался ее утешить, никто ни о чем не спрашивал.
И лишь на перекрестке с центральной улицей она столкнулась с патрулем из рабочей охраны. Один из патрульных, а их было двое, взял ее за плечи и спросил сочувственно:
— Ну, что с тобой случилось?
Лисса всхлипывала и все еще не могла произнести ни слова. Ее куда-то повели. На них смотрели прохожие и любопытные из окон. Они смотрели без тени страха. Им не было никакого дела ни до шрайтерского грузовика, ни до его владельца, который
