Длинная Серебряная Ложка - Кэтрин Коути

— Во-первых, здравствуй, Изи, — проскрежетала девушка, отцепляя ее пальцы, тонкие как паучьи лапки. — Во-вторых, оставь свой адрес, чтобы доктор, который будет лечить меня от заикания, знал куда выслать счет. А в-третьих, что еще за подарок?

— О, это прекрасный подарок! — вампирша наклонилась совсем близко и зашептала. — Я бы от такого не отказалась. Просто мечта невесты, когда увидишь, в неземном восторге будешь. Я тебе завидую даже.

— Ну тогда пойдем, — с деланным равнодушием согласилась Эвике, которой на самом деле не терпелось узнать, что за сюрприз приготовил Виктор. И сколько в том сюрпризе каратов. Может, блеск бриллиантов развеет ее печаль?

Изабель повела ее лабиринтами коридоров в одну из тех комнат, которые не открывали вот уже полвека. Вампирам это объяснили тем, что не хотят беспокоить обитавших там привидений, у Эвике же было объяснение попроще — ей не хотелось там убирать.

Вампирша шла впереди, время от времени оглядываясь на Эвике, которой под конец стало совсем уж не по себе.

— А скажи, что бы ты хотела сейчас увидеть? — поинтересовалась Изабель, когда они остановились около последней в этом коридоре двери.

— Не знаю. Я вообще не люблю сюрпризы. Но я точно знаю, чего бы мне видеть не хотелось, — она очень выразительно посмотрела на свою проводницу.

— Тебя, — сладким голоском пояснила Эвике в ответ на недоуменный взгляд вампирши. Улыбка разом сползла с лица Изабель.

— Потерпи, милая моя, недолго осталось.

Она подхватила Эвике под локоть и силой втолкнула в комнату. Там уже находился Виктор, который при виде невесты встал с оттоманки.

А еще там был подарок.

Хотя никакого подарка, конечно, не было, как и вампиров, и самой комнаты. Это всего-навсего сон.

"Сон, сон, сон," — подумала девушка, щипая себя за руку, чтобы поскорее проснуться. Она терзала кружево перчатки, но разодрала ее и тогда уже впилась ногти в кожу, пока под ними не проступила кровь. Только бы проснуться, только бы ради всего святого проснуться!

…

…

…

— Привет, — сказал подарок, — меня зовут Жужи. А тебя?

И мир обрушился.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Каждому свое.

ГЛАВА 15

Когда шаги Эвике затихли в коридоре, Уолтер вернулся к себе, выместил обиду на подушке, по окончанию экзекуции зашвырнув ее в дальний угол, и, успокоившись отчасти, принялся размышлять. "Давай, олух," подбадривал он себя, "не зря же в тебя столько лет вколачивали логику, пора пожинать плоды." Но логика утешения не приносила, ибо Эвике повсюду была права.

Он и правда не посмеет расстроить ее свадьбу. Да и как? Здесь не Англии, где имена вступающих в брак оглашали в церкви три воскресенья подряд, чтобы любой, кто знал о каких-либо препятствиях для свадьбы, мог заявить о них в течении этого времени. А если припозднился, то и прямо во время церемонии. Даже так, сколь-нибудь серьезных препятствий для грядущей свадьбы не имелось. Жених с невестой не любят друг друга? Но это пустяки, особенно для Виктора. Уолтер не знал в точности, на какую эпоху выпала его смертная жизнь, но он казался воплощением ancien rИgime[40] Воображение так и норовило дорисовать ему напудренный парик и шпагу с золотым эфесом, купленную на налоги угнетенных крестьян. Именно такие господа предлагали беднякам полакомиться пирожными, когда те молили о хлебе. В стародавние времена о женитьбе по любви, небось, и не помышляли. Для Виктора этот брак будет союзом герба и кошелька (кроме стремления разбогатеть, Уолтер не мог придумать иных причин для настойчивого желания вампира жениться на незнакомой девице.) Так что на бессильный вопль "Они не любят друг друга!" мерзавец скажет «ха» три раза. Рассказать, что Эвике смертная? О да, такой довод вампиры не только внимательно выслушают, но еще и быстро на него отреагируют. И не просто быстро, а даже скоропостижно. Из всех вариантов этот будет самым неудачным.

Мало помалу мысли Уолтера вернулись к первоначальной затее — напасть на вампира, пока тот спит. Но и здесь Эвике его обошла. Одно дело, упокоить вурдалака, который днем обретается на сельском кладбище, под покосившимся надгробием, а по ночам нагоняет страх на крестьян: пьет кровь, ворует скот из стойла, бьет горшки на плетнях и вообще пакостит по мелочам. Совсем иное — напасть на джентльмена с безупречными манерами. Вампиры не простят такого злодеяния. В первую очередь это относится к маленькой проныре, которая не только ходит за Виктором, как рабыня за турецким пашой, но еще и целует свои цепи. Да и остальные вампиры, хотя и не питают к Мастеру столь же теплых чувств, все равно сочтут своим долгом за него отомстить. И не только Уолтеру, а всем замешанным в эту историю, начиная с несчастного графа, под чьей крышей произойдет преступление. И Гизела, и Леонард… их всех выследят и уничтожат! Или того хуже — отдадут под суда за преднамеренное убийство. Раз уж эти вампиры так высокоороганизованны, наверняка у них есть судебные органы. Если учесть, что в судьи попадают старейшие члены общества, то они вероятнее всего руководствуются кодексом, предписывающим подсудимому опустить руку в кипящее масло, чтобы доказать свою невиновность. А уж как будут собирать показания! А приговор! Об убийстве спящего вампира можно позабыть.

Оставалось последнее средство — поединок. Плевать, что они и разных сословий, раз Виктор сам упомянул, что смерть всех уравнивает. Пусть отвечает за свои слова. Тем более что дуэли по всем правилам у них все равно не получится: юноша не имел ни малейшего представление о том, как правильно написать картель, да и Леонард в качестве секунданта обязательно потеряет пистолеты. Оставив в стороне формальности, он решил вызвать вампира на рукопашный бой, надеясь, что когда злодей кинется на него, ему удастся увернуться и проткнуть тому грудь осиновым колом. План был столь же безумным, как поход на медведя с вилами… вернее, как поход на медведя с перочинным ножом, но Уолтер находился уже за гранью отчаяния, в том состоянии, когда инстинкт самосохранения берет выходной, и немеют нервы, и перед глазами плывет красное марево, когда чувствуешь себя почти неуязвимым, потому что смерть уже наложила на тебя тавро.

Пока он метался по комнате, припоминая приемы бокса, с которыми был хорошо знаком, но в основном потому, что ученики старших классов отрабатывали их на нем, за окном стемнело. Захлопали крышки гробов, оповещая что гости готовы к новой ночи увеселений. Уолтер надел фрак, дополнив его свежей манишкой, и после недолгих раздумий сунул в карман распятие. Флакончики со святой водой он не вынимал еще с прошлого вечера. За колом решил вернуться позже. Как цивилизованные люди… и нелюди, они назначат место и время для поединка.

Однако из-за распятия он уже не мог показаться в Парадной Зале, поэтому застыл в дверях, выискивая Эвике. Нужно ее предупредить, даже если одобрения от нее все равно не дождешься. Но красное платье, при виде которого чесались глаза, не мелькало в толпе гостей, и на Уолтера накатила давешняя тревога. Тот факт, что поблизости не было ни Виктора, ни Изабель, тоже радости не прибавил. Вдруг они все таки раздобыли клубнику — он больше в рот не возьмет эту гадкую ягоду! — и устраивают свадебную репетицию? Втроем — а что, с вампиров станется! Для них погрузиться в пучину разврата все равно что для приличного человека высморкаться! Уолтер трясся от ревности, но в голове уже проклевывалась мысль, чудовищная, как птенец птицы Рух, и она все разрасталась, покуда не заполнила его сознание.

Заметив Леонарда, который, упоенно жестикулируя, рассказывал леди Аркрайт про брачные игры инфузорий, мистер Стивенс замахал руками, подзывая друга. Тот вытаращился на Уолтера, вопросительно ткнув себя в грудь. "Да, тебя, растяпа ты этакий, тебя!" мысленно возопил англичанин, но лишь кивнул. Леонард что-то бросил на ходу своей собеседнице, которая оторопела от столь явного нарушения приличий, и помчался к Уолтеру, задевая подносы с колбасой. Уолтер тут же выволок его в коридор.

— Ч-что случилось? — запинаясь, промямлил вампир, но вдруг вытянул руку в нерешительности, — Уолтер, ну зачем… Отец ведь запретил, убери, они отсюда почувствуют.

— А мне и дела нет до того, что они там почувствуют! Где Эвике?! Что они с ней…

— Не кричи, пожалуйста, ведь услышат. И называй ее Бертой, — запротестовал Леонард, а лицо англичанина исказилось от гнева.

— О нееет, — прошипел он, — Бертой зовут твою мерзкую сестричку, которая втравила нас во все это. А она Эвике! Немедленно отвечай, где она!

— Не горячись так! С ней все в порядке, минут двадцать назад ее увела Изабель…

Тут глаза Леонарда расширились так, что сделались больше очков.

— Ты думаешь…