Жесткая посадка - Стивен Лезер

— Правда?

— Да. Там четыре блока, между ними коридоры безопасности. Выйти из блока можно только в коридор. Когда заключенный покидает блок, с ним всегда находится надзиратель, а все проходы просматриваются камерами. Охрана может открывать любые двери в блоках и коридорах безопасности, но главный выход контролируется с панели, расположенной снаружи. Если там не нажмут кнопку, ворота не откроются. А они не станут нажимать кнопку, пока не увидят, что показывают камеры.

Значит, выйти из коридора безопасности нельзя, подумал Шеферд. И до стены ему тоже не добраться. Даже если захватить надзирателей в заложники и отобрать у них ключи, офицеры у главного входа просто откажутся открывать ворота.

— Та же система во всех тюрьмах строгого режима, — продолжил Давенпорт. — В категории А тебя всегда сопровождают охранники, в категории В за тобой везде следят, в категории С ты почти свободен внутри тюрьмы, а категория D — это уже билет на волю. Знаешь, какой самый лучший способ выйти на свободу? Вести себя тихо и играть по их правилам. Тогда тебя переведут в В, затем в С, а из D ты уже каждые две недели сможешь ходить домой.

— Я думал, ты предложишь что-нибудь поинтереснее, Джастин.

— Это место застраховано от побега, — возразил он. — Ты знаешь, что меня поселили на втором?

Шеферд однажды видел, как он выходил из камеры на другой стороне его площадки.

— В тюрьме Шелтон всех, кто может сбежать, сажают на второй этаж — чтобы мы не прокопали пол или потолок. Но это полная чушь. За нами всю ночь следят через «глазок». Как тут копать? И чем, простите? Куда бы мы ни шли, нас всегда обыскивают. Но даже если я сделаю туннель, куда он меня выведет? Я окажусь в коридоре безопасности, где меня тут же засекут камеры. Да и потом, как я уже сказал, через стену перебраться нельзя, и под стеной тоже. — Он оглянулся и понизил голос до шепота: — Гамилтон за нами следит. Будь осторожен, всех, с кем я говорю, берут на заметку.

Давенпорт отошел. Шеферд сделал наклон вниз и через просвет между ногами бросил взгляд на выход с прогулочной площадки. Надзиратель несколько секунд следил за Джастином, затем стал обыскивать очередного заключенного.

Шеферд размял мышцы рук и начал бег на месте. К нему с улыбкой подошел Билл Барнс.

— Любишь поупражняться? — произнес он, вытащив из кармана пачку «Силк кат», и прикурил от одноразовой зажигалки.

Шеферд остановился. Он хотел побыть один и как следует подумать. Накопившаяся в нем ярость готова была вырваться наружу. Но Шеферд не мог себе этого позволить. Что бы ни случилось, надо оставаться в рамках своей роли. Здесь он — Боб Макдоналд, вооруженный налетчик и крутой парень. Нельзя демонстрировать никаких эмоций, ни малейшей слабости.

— Почему ты говорил, что торговал крадеными часами? Утверждают, что ты вор-домушник, — сказал Шеферд.

— В жизни ничего не воровал, — заметил Барнс.

— Но в форточку приходилось лазить?

— Люди любят выдумывать.

— Как насчет того, чтобы вылезти отсюда?

Барнс посмотрел на него:

— О чем ты толкуешь?

— Я здесь новичок. Хочу прощупать почву.

Барнс наклонился к Шеферду:

— Ты решил удрать?

— Просто прикидываю варианты.

Барнс хмыкнул:

— Зря теряешь время.

Он кивнул на четыре видеокамеры, торчавшие по углам двора.

— Большой брат смотрит на тебя. Они следят за каждым твоим шагом. Даже не пытайся отсюда выбраться. Не получится.

— Никаких шансов?

— Тюрьмы Шелтон и Белмарш специально созданы для самых опасных преступников в стране. — Барнс покачал головой. — Таких, как ты и я.

— И до сих пор не было ни одного побега?

— Отсюда нет. — Барнс двинулся по периметру двора, и Шеферд последовал за ним. — Но из тюрьмы Белмарш один парень однажды смылся.

— Да? И как?

— Поменялся с заключенным, которого должны были выпустить. — Барнс глубоко затянулся сигаретой. — Охрана не может знать каждого в лицо, к тому же к концу срока фотографии на делах сильно устаревают. Если отыщешь парня, которому пора на волю, и уговоришь его поменяться с тобой местами, у тебя есть шанс. — Барнс усмехнулся. — Проблема в том, что за содействие побегу парню дадут еще десять лет. Ты можешь заплатить ему или пригрозить его семье. Если как следует надавить, может, он и согласится.

Шеферд сжал кулаки так, что у него побелели костяшки пальцев. Найти подмену для Карпентера нереально. Во-первых, не хватит времени, а во-вторых, он должен убежать с Карпентером. Если они не выберутся вместе, у него не будет никаких гарантий, что Лайама освободят.

— Разумеется, существует еще транзит, — сказал Барнс.

— Транзит?

— Пока ты под следствием, тебя должны регулярно возить в суд. Обычно для подобных случаев используют «Секьюрикор»[7]. Кстати, они недорого берут. Фургоны у них мощные, но это просто бронированные машины с кучкой идиотов. У тебя есть знакомые среди стрелков?

Барнс сложил пальцы пистолетом и прицелился в Шеферда.

Шеферд задумчиво кивнул. Да, у него есть знакомые среди стрелков.

Ратбон отцепил поводок от ошейника, и его спаниель бросился бежать, прыгая от восторга и возбужденно лая. Обычно в рабочие дни о собаке заботилась его мать, но у нее болело бедро, и она могла выгуливать его только на заднем дворике. Мать уже четыре месяца стояла в очереди на операцию, но до нее по-прежнему было очень далеко. Несправедливо, подумал Ратбон.

Его отец всю жизнь платил налоги и медицинскую страховку и умер от сердечного приступа через две недели после выхода на пенсию. А теперь мать должна сто лет ждать в очереди, в то время как всякие эмигранты и беженцы живут в отелях и получают деньги от правительства. Несправедливые законы, несправедливая жизнь. Вот и приходится все делать самому. Пять штук за доставку фотографии Карпентеру. Десять штук за телефон. Карпентер еще не скоро выйдет на свободу. А если и выйдет, в тюрьме найдется много других богатых заключенных, которые охотно заплатят Ратбону за услуги.

Спаниель громко залаял и побежал дальше. Ратбон двинулся за ним, помахивая поводком. Больше всего ему хотелось поместить мать в частную клинику и избавить ее от боли, но поступить так означало рискнуть всем. Деньги нельзя трогать до тех пор, пока он не уйдет на пенсию. А пока ему придется жить дома, ездить на старой машине и смотреть, как каждый вечер мать ковыляет по лестнице в свою спальню.

По аллее навстречу ему шагал какой-то мужчина. Он занимал середину дорожки, поэтому Ратбон отступил в сторону, но прохожий сделал то же самое. Ратбон остановился с извиняющейся улыбкой.

— Хороший песик? — произнес мужчина.

У него были неестественно белые зубы, слишком крупные для его рта.

— Да.

Ратбон не собирался заводить разговоры с незнакомцами. Он охотно общался лишь с владельцами собак, но этот человек шел без поводка, и собаки рядом не было. Ратбон позвал своего спаниеля, но тот продолжал мчаться без оглядки и не ответил на его команду.

— Какой он породы? Кокер-спаниель? — спросил незнакомец.

— Она, — поправил его Ратбон. — Это сука.

Прохожий улыбнулся:

— Верно. Как моя жизнь.

Он выхватил из пальто охотничий нож и вонзил его в грудь Ратбону. Тот инстинктивно отпрянул, и клинок выскочил наружу, оставшись в руке незнакомца.

Ратбон повернулся и бросился бежать, но дорогу ему преградил другой мужчина. В руках у него тоже был нож, и он полоснул им по горлу Ратбона. Тот попытался закричать, но гортань наполнилась кровью, и из нее вырвалось какое-то бульканье. Ратбон упал на колени, схватившись за горло и чувствуя, как теплая кровь струится сквозь пальцы.

— Не надо было открывать конверт, Крэг, — сказал мужчина с белыми зубами.

Он ударил его ногой в грудь, и Ратбон опрокинулся на траву.

— Эта была ошибка, — добавил его компаньон.

— Непростительная ошибка, — подтвердил первый мужчина. У Ратбона закатились глаза и отвисла челюсть, изо рта пошла кровавая пена. — Возьми у него бумажник и часы. Пусть все выглядит как ограбление.

Спаниель смотрел на них из-за дерева, припав к земле.

— Собаку тоже убьем? — спросил второй мужчина. Его голос долетал до Ратбона откуда-то издалека.

— Нет, Пэт. Пусть идет ко всем чертям.

Это было последнее, что услышал Ратбон, и на него снизошло странное спокойствие. По крайней мере собака останется живая.

Подождав, пока рядом не будет заключенных, Шеферд приблизился к телефону и набрал номер Джимми Шарпа. Он звонил на мобильник, и когда Шарп ответил, Шеферд услышал вдалеке вой приближавшейся сирены.

— Детектив Шарп, это Боб Макдоналд.

Он дал понять Шарпу, что не должен выходить из роли.

— Как тюремная баланда? — спросил Шарп.

— Мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты съездил к моему сыну.

— Какие-то проблемы?