Игра без правил - Владимир Моисеевич Гурвич

Петр быстро пошел назад, в станицу. Они остались одни.

— Пойдем обживать наши хоромы, — сказал Лобанов.

Подойдя к дому, они обнаружили, что окна застеклены. Они вошли во внутрь, включили свет, поднялись на второй этаж. Комната выглядела вполне терпимо, кроме кроватей, о которых сообщил Луцкой, на полу лежал большой ковер, а на стене висела кривая казацкая шашка. Из мебели стоял стол, два стула и шкафчик для одежды.

— Да здесь просто превосходно, отель пять звездочек, — засмеялась Натали. — Всегда мечтала жить во дворце — и вот мечта сбылась. — Она обняла Лобанова за шею. — Ваше сиятельство, не пора ли ввести меня в свой дом, как потенциальную ее хозяйку. Или ты еще не принял окончательное решение?

Это был вопрос на засыпку, но он решил не пасовать перед этой необычной женщиной.

— Дай руку. — Лобанов взял протянутую ему тонкую нежную ручку и ввел Натали в комнату. — Ввожу будущую княгиню Лобанову-Тверскую в ее законные покои. Да будет она тут счастлива.

Натали пристально взглянула на него.

— Это предложение руки и сердца, князь?

— Да, баронесса, я прошу вас быть моей женой. — Он встал перед ней на колени.

— Я согласна князь, Александр, стать вашей женой.

Они вдруг посмотрели друг на друга и рассмеялись. Ни он, ни она сами до конца не понимали была ли эта сцена серьезной или не более чем шуткой. И теперь они вместе и каждый по отдельности решали этот нелегкий вопрос.

Первой, как всегда, решилась высказаться вслух Натали.

— Мы действительно только что стали женихом и невестой или все осталось по-прежнему?

Лобанов смущенно посмотрел на нее.

— Честно говоря, сам не знаю. Знаю только, что я этого хочу. Но не могу избавиться от ощущения, что остается последняя преграда. Она совсем тоненькая, но и ее не должно быть.

— Ты говоришь об убийстве Дмитрия Львовича?

— Да. Мы должны все же выяснить, кто стрелял в него? Эта мысль, словно гвоздь в стене, сидит в моей голове.

— А если так и не удастся обнаружить того стрелка?

— Я не могу сейчас сказать, как я поступлю в таком случае. Ты не обиделась на меня?

— Нет, такого варианта развития событий я и ожидала. Давай не будем больше говорить на эту тему. По крайней мер до тех пор, пока не выберемся отсюда.

— Ты права. Вот только выберемся ли мы живыми?

— Если не выберемся, то и ты и я умрем в родных местах. Правда не знаю, можно ли этим утешиться. Кстати, я хотела бы съездить на место, где находилось родовое гнездо баронов фон Мекк.

— Съездим. Может быть, даже в ближайшие дни. Транспорт у нас есть.

Внезапно кто-то застучал в дверь. Они переглянулись.

— Я пойду открою, — сказал Лобанов. — А ты на всякий случай спрячься.

Лобанов отворил дверь. На пороге стоял молодой парень. В руках он держал увесистую сумку. Не говоря ни слова, поздний гость поднялся наверх и вошел в жилую комнату. Все также, сохраняя молчание, он стал распаковываться.

Молодой парень извлек из сумки два пистолета, один короткоствольный автомат, три гранаты. В отдельном увесистом пакете находились боеприпасы, которые он аккуратно положил рядом. Выложив весь арсенал, по-прежнему не говоря ни слова, он быстро удалился, оставив после себя ощущение, что никто и не приходил. И лишь лежащие на полу горка оружия, свидетельствовала об обратном.

Лобанов подошел к арсеналу и стал изучать его.

— Отлично, теперь мы хоть вооружены. Сразу чувствуешь себя спокойней. — Он взял один из двух пистолетов, распаковал коробку с боеприпасами и вставил в него обойму. Затем положил оружие в карман.

Натали тоже взяла в руки пистолет.

— Ты полагаешь, дело дойдет до его применения? — вытянула она вперед руку с пистолетом, прицеливаясь в висящую на стене картинку.

— Я почти в этом уверен. Эти друзья ради достижения своих целей готовы на любые действия. Я не вижу, что могло бы их остановить от применения оружия.

Натали посмотрела на Лобанова, но ничего не сказала, вместо этого положила пистолет на прежнее место.

Час был поздний, за окном царила такая плотная темень, что казалась ее можно резать на отдельные блоки.

— Я хочу пройтись перед сном, — сказал Лобанов. — Посмотреть, нет ли кого. Ты со мной?

— Извини, но я не смогу составить тебе кампанию. Я очень хочу спать. Ты не станешь на меня обижаться, что я не составлю тебе кампанию.

— Конечно, любимая, нет. — Он впервые назвал ее так. — Ложись и спи спокойно, ни о чем не думая, как младенец.

Они поцеловались, и Лобанов вышел из комнаты. Он спустился вниз и подошел к входной двери. Неожиданно его охватило какое-то странное ощущение, на него вдруг дохнуло чужое присутствие. Это было какое-то звериное чувство; по-видимому таким вот образом животное чувствует, что где-то рядом находится кто-то еще.

Лобанов достал пистолет и отворил дверь в темноту. Стараясь не шуметь, он вышел из дома и стал медленно двигаться вдоль стены. Вокруг все дышало тишиной и покоем, и он подумал, что скорей всего его внутреннее ощущение оказалось ошибочным, просто так проявляет себя в нем страх. И в этот миг он увидел человека; он стоял спиной к нему, держа в руках пистолет.

Их разделяло всего десять шагов. Лобанов стал подкрадываться к нему, но внезапно его нога наткнулась на камень. Шум заставил человека резко обернуться. Увидев Лобанова, он мгновенно навел на него пистолет. Лобанов стукнул его по руке, и оружие выпало из его ладони на землю. Мужчина попытался ударить Лобанова ногой в голову, но он успел наклониться, тем самым избежав удара, и в свою очередь подсек его ступню. Тот упал.

Лобанов наставил на него уже свой пистолет.

— Поднимайтесь! — приказал он.

Мужчина медленно стал подниматься. Лобанов же удивленно смотрел на него, это был Ник Грегори.

— Вы же покойник! — воскликнул Лобанов.

— Как видите, я встал из могилы, — отозвался «покойник» вполне живым, отнюдь не замогильным голосом.

— Тем лучше. Вас не надо будет нести на себе в дом, пойдете сами.

Под конвоем Лобанова, Ник Грегори вошел в дом.

— Натали! — громко закричал Лобанов, — вставай, к нам пожаловал очень дорогой гость, наш любимый родственник.

— Сейчас я оденусь, — раздался недовольный голос женщины. — Входите!

Мужчины вошли в комнату.

— Ник! — изумленно воскликнула Натали. — Мы думали, что ты погиб.

— Как видишь не весь, часть меня осталась жить. Хотя на пожаре мне здорово досталось.

При свете Лобанов увидел, что правая половина лица Ника Грегори была сильно обожжена и представляла довольно из себя жуткое зрелище. Еще недавно привлекательный мужчина теперь