Встреча с мечтой - София Нэш

Она боялась, что у него на лице появится маска заядлого игрока. Она всегда была одинаковой; возбужденные лица, одни — нелепо ликующие, другие — застывшие в отчаянии, и всех лихорадит от неистребимой привычки играть… Таким было лицо у ее отца.

Ей хотелось, чтобы Майкл не поддался искушению играть. Ее раздражало, что, когда у них осталось так мало времени в Лондоне, он предпочел провести его в той комнате, пусть даже с джентльменами, с которыми, как когда-то втайне надеялась Грейс, он завяжет устойчивую дружбу. Теперь ей казалось, что это было невероятно давно, а усилия были напрасными. Грейс выпрямила спину, чтобы смешаться со сливками бомонда, которые были просто счастливы получить желанные приглашения на день рождения Хелстона. И пока Грейс внимательно осматривала комнату, она уже в который раз отметила, что у многих, буквально усыпанных драгоценностями, гостей какой-то нелепый вид. Они все держали головы в одинаковой надменной и покровительственной манере, подбородки высоко задраны, плечи опущены, а щеки впалые, как будто во рту лимонный лед. И, что наиболее заметно, бросаемые ими взгляды и перешептывания, перемежающие всякий банальный разговор, сопровождались отработанным тоскливым выражением их глаз. По правде говоря, они большей частью напоминали собой леммингов. И почему только когда-то ей безумно хотелось проводить среди них все свои дни?

Грейс прошла по краю комнаты, чувствуя, что за ней следит несколько пар глаз. Она не смогла остановить себя и склонила голову, стараясь хоть одним глазком увидеть Майкла.

Ее взгляд скользил по дюжине вновь прибывших, занявших последние несколько столов, прежде чем она заметила Майкла. Он развязывал узел шейного платка, глядя на поток прибывающих людей.

— Мне казалось, ты сказал, что это обычная семейная встреча, Хелстон, — услышала Грейс его громкий голос.

— Всегда надо надеяться, — раздраженно ответил Люк, пересчитывая недостаточное количество игровых фишек перед собой. — Но когда ты проведешь больше времени в кругу моей бабушки, ты поймешь, что любое подобное событие она считает редким шансом показать свету подходящих леди из своего «Вдовьего клуба».

— Я на самом деле всегда называю их осиротевшими красавицами, — добавил для Майкла Куин Фортескью.

Грейс видела, как шевелятся губы Майкла, но не слышала, что он говорит.

— Эй, что ты там сказал, Раньер? — спросил герцог Бофор, положив на столе для игры в фараон богато украшенный эмалевым узором маркер.

— Я сказал, что «Бал-маскарад кобыл на рынке» был бы интереснее, — мрачно повторил Майкл, при этом чувствовалось, что он сильно напряжен. — Неужели вот так представляются своими родственниками в бальных залах по всей Англии изнеженные дамы? Если бы меня спросили, я бы ответил, что это чертовски примитивный ритуал. Да, — кивнул Майкл маклеру, — назовите мою ставку.

— Это текущий лимит[9], сэр, — ответил усатый маклер.

Майкл кивнул с отсутствующим видом.

— Неужели, Раньер? — холодно заметил Люк. — А как же революционеры в колониях вручают дам в руки ничего не подозревающих джентльменов?

— Уверяю вас, там все происходит более рациональным способом. Женщин выбирают по их способности вести дом и растить детей зачастую в суровых условиях, а не за умение вальсировать или собирать сплетни. Но кроме всего прочего, пары должны занимать одинаковое положение в обществе, уважать друг друга и, конечно, любить.

Куин кашлянул, и все джентльмены подняли глаза и увидели Грейс, наблюдавшую за ними.

Майкл приподнялся за столом, и она сделала несколько шагов от двери. Он же любит ее, ведь так? Он так сказал. Сказал, что хотел бы жениться на ней, если бы не эти чудовищные обстоятельства. Но может, она для него только избалованная аристократка, неспособная быть женой такому мужчине, как он. Никогда в своей жизни Грейс не чувствовала себя так неуверенно.

Она подняла глаза, замерев в нескольких шагах от двери, и увидела, что он направляется к ней, покачивая широкими плечами в такт большим, тяжелым шагам, которые мгновенно поглотили расстояние между ними. Он приближался к ней с суровым лицом, наморщив от смущения лоб.

При звуке одного-единственного предложения толпа в столовой застыла.

— Боже правый, неужели это… Это же Уоллес.

Майкл остановился и повернулся к седому джентльмену, в котором Грейс признала очень богатого шотландского лэрда из клана Палмеров.

— Боже мой, это ты. Но как же это возможно? О, мой дорогой друг…

— Вы ошиблись, сэр, — торопливо сказал Майкл, пытаясь отвернуться от пожилого шотландца. — Мое имя — Раньер.

— Черт возьми! — Женщина, вероятно, жена этого джентльмена, открыла изумленно рот и схватила Майкла за руку, вынуждая его остановиться. — Этого не может быть. Хотя нет, — ее голос понизился до шепота, — это может быть.

Знатный лэрд на мгновение прикрыл поблекшие синие глаза, но тут же снова распахнул их.

— Я съем свой спорран[10], если ты не мальчишка Уоллеса. Ты просто копия своего родителя.

— Умоляю, лорд Палмер, это как? — спросил Люк.

— Ну, у него такие же необычные желтые глаза, такая же копна волос, такой же рот и голос. Готов поспорить, что поет он так же…

— Прошу простить меня, Палмер, но я не думал, что карие глаза, каштановые волосы и способность петь — такая редкость. — Люк выдернул из рукава манжету рубашки.

— Что я тебе говорила все это время? — вцепилась в плечо внука Эйта. — Это действительно он. Я поняла это в ту самую минуту, как только увидела его. Он один из нас. Это граф Уоллес. Я узнала его сразу, как только в первый раз увидела. — У нее беспокойно бегали глаза, словно говорили: «Подыграй мне, если тебе дорога собственная шкура».

— И все мужчины во вселенной обладают таким огромным ростом, ваша светлость? — продолжал лорд Палмер. — Но я знаю, как доказать, что это парень Джеймса де Пейстера. — Он повернулся к побелевшему, как снег на вершине горы, Майклу: — Твой отец говорил, что у вас у обоих на левом ухе есть крошечная, как след от укола булавкой, родинка. Шутил, что это было сделано вилами сатаны.

Рука Майкла потянулась к уху, когда Люк прищурился, глядя на него.

— Так, значит, это правда, парень? Тебя украли цыгане в ночь пожара? Ты знаешь, кто ты? Ты помнишь?

— Дай человеку минутку передохнуть и собраться с мыслями, Томас, — перебила шотландского лэрда его жена. — Она опять повернулась к мистеру Раньеру, по морщинистому лицу разлилась материнская тревога. — Ты пропавший наследник вересковых пустошей, Майкл. Тебя ведь так зовут, правда? Я помню тебя еще маленьким мальчиком, когда мы приезжали летом. Ты всегда носился по зеленым долам Дербишира, всегда…