Право на свободу, право на любовь - Наталья Мазуркевич

Лицо император тронула легкая усмешка. Он вспомнил сестру. Только она разделяла его пристрастия, порой сбегая от нянек и встречая рассвет с ним, сидя на крыше или в лесу, расстелив мгновенно промокавшее покрывало на полянке. И вместе с воспоминаниями о сестре, Эйвор мыслями вернулся к племяннице.

Кирин была похожа на мать. Похожа, но отличалась. Слишком прямой была выросшая вне дворцовых стен девочка, прямой, но такой же ранимой. Он это видел, знал, что порой заставляет ее плакать, знал, что делает больно, но понимал, что иначе просто нельзя. К дворцу нужно не привыкать, дворец нужно понять. Понять и прочувствовать, чтобы научиться жить по его правилам. Правилам, которым подвластны все, даже правители.

Ухнула в последний раз, задержавшаяся сова, защебетали птицы, дрозд настойчиво принялся за работу. Мир не останавливал свое вращение ни на мгновение, не останавливалась и жизнь. Быстротечная, даже для бессмертных, короткая, даже для магов. Эйвор многое бы отдал, чтобы остановить время, чтобы перестать куда-то идти, чтобы просто опуститься на колени где-нибудь в лесу и насладиться одиночеством и свободой. Но он не мог, он был несвободен с рождения. Некогда третий наследник престола, ныне великий император. Он знал, что такова была его судьба с рождения — быть принцем и им умереть, или править, но в эти утренние часы он жалел, что не родился свободным, где-нибудь на окраине своей могучей страны, куда еще не пришла обреченность его мира.

Первые дни лета. Еще холодные, с пронизывающим ветром, но уже согревающие сердца зеленью и ароматом трав. Но не страшны порывы тому, кто не чувствует холода, чье тепло давно ушло в прошлое вместе с чувствами. Мало что было способно заставить переживать императора, ко многому он привык, что-то считал частью своего мира, но еще оставились эмоции, от которых он хотел, порой отчаянно мечтал избавиться и не мог отпустить.

Отказаться от памяти, то и дело подкидывающей болезненные воспоминания, он не мог. Отказаться от любви — не осталось бы тогда ничего от благородного третьего принца, умевшего жить не только для себя. Отказаться от сожаления — только оно и оставалось ему, оглядываясь назад и вспоминания прошлое.

И сейчас он сожалел. Эрика могла не умирать, у нее был выход, он предоставил ей выбор, но она выбрала глупость и смерть. Девочки, Эйвору было жаль, что они увидели его таким. Для Кирин он пытался быть лучше, чем есть, ради памяти сестры. Митара… Император усмехнулся. Он понимал, почему брат так с ней возится, почему предпочитает ее общество всем остальным. Искренний ребенок, который чувствует окружающих. Ребенок, который стремится быть подальше от него. Умный ребенок. Не по годам умный.

Но были и другие. Как мотыльки на огонь, они летели к нему, готовы удавить друг друга за малейшую его милость. Клопы Дворца. Никчемные кровососущие твари, желавшие стать ближе к трону, чтобы набить животы. Падальщики, избавиться от которых не смог ни один его предшественник. Свита — глупая формальность, освященная традициями. Эйвор признавал лишь охрану из собственных магов, свита же… он не любил ее присутствия, но иногда приходилось терпеть. И он терпел, как и его предки.

Солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев, падая на бледное лицо мужчины. Он прикрыл глаза рукой и прищурился, глядя на небо. Он очень давно не выбирался на прогулку, уже успел и забыть, каким ярким бывает солнце, каким ослепительно белым видится оно, каким…

— Простите, это не вы потеряли?

Эйвор медленно обернулся, чтобы с укором или гневом взглянуть на окликнувшую его незнакомку. А девушка невозмутимо стояла у дерева и держала на ладони большой мужской перстень, очищенный от земли, но еще недостаточно чистый, чтобы не понять, где она его нашла.

— Кольцо? — зачем-то переспросил мужчина, удивленный, что его не узнали. В противном случае девушка уже должна была шарахнуться от ужаса, а после изобразить почтение на бледном личике и поклонится. Но ничего не происходило.

— Да, а разве вы видите что-то еще? — Она насмешливо (!) улыбнулась и подошла ближе. — Я случайно нашла, когда гуляла. А здесь, сами видите, больше никого нет, вот я и решила… — и девушка, наконец, смутилась от собственной смелости. Заговорить с незнакомым мужчиной, не представленным и даже не рекомендованным ей ее родными. — Простите, я наверное ошиблась. Это ужасно. Пожалуйста, извините.

Незнакомка попыталась убежать, но Эйвор был быстрее. Холодные пальцы сжали девичье запястье.

— Вы делаете мне больно, — тихо, глядя ему прямо в глаза, сказала девушка. — Отпустите меня.

— Кто ты? — император был немногословен, предпочитая изучать ее лицо, нежели слова. Сейчас она поймет, кто перед ней и… все будет как и всегда. Впрочем, любопытство девушка уже разбудила: попасться ему на глаза во время прогулки? К тому же незапланированной. Или это случайность или семья девушки всерьез включилась в игру, призом в которой было ни много ни мало — трон императрицы.

Эйвор внимательно вглядывался в черты лица незнакомки, стараясь определить, к какой семье она принадлежит. Чтобы попасть в императорский парк, а после и заповедник, девушка должна быть из аристократов. Блондинка, что для дворца вовсе и не удивительно. Золотистые прядки в легком беспорядке от ветра. Зеленые глаза испуганно смотрят на него, а губы недовольно поджаты. Да, детка явно не на кухне служит. Итак, каким же будет ее ответ?

— Эва, — внезапно просто представилась девушка. В ее глазах он увидел надежду. Бедняжка боялась, что он спросит имя семьи? Какая глупость, он и так все узнает.

Привычным жестом откинул края рукава, высвобождая браслет, вызвал экран и…

— Пожалуйста, не делайте этого. Я поняла, я не имела права к вам обращаться. Я больше не буду разговаривать с магами. Да вообще ни с кем не буду, но не надо сообщать семье!

— Не сообщать семье?

— Да, если можно. — Девушка с такой надеждой посмотрела на мужчину, что он сам не понимая почему, отпустил ее руку с браслетом, продолжая удерживать за другое запястье.

— Я могу взглянуть? — Эйвор кивнул на сжатый в кулаке девушки перстень. Эва разжала ладонь, демонстрируя мужчине украшение.

— Вы знаете, чье оно? — с любопытством поинтересовалась девушка, разминая запястье и пытаясь вытащить свою руку из хватки мужчины.

— Догадываюсь, — сухо откликнулся император, убирая перстень в карман. Эйвор знал, кому принадлежало украшение. Вот только тот, кто являлся его хозяином уже долгие годы не покидал своих комнат. С самого момента смерти, а значит, потерял игрушку кто-то другой. И этого человека ему следовало найти побыстрее, пока он не нашел свою цель. А пока придется Кирин потерпеть дополнительную охрану, личного стража может и не хватить.