Заклинание для хамелеона - Энтони Пирс

Слева орудовал единорог. Обнаружив вжика, он либо давил его между рогом и копытом, либо ловил пастью и крошил своими лошадиными зубами. Это показалось Бинку довольно безвкусным способом сражаться, да и небезопасным — стоит немного не рассчитать…

Вж-жик! В челюсти единорога появилась дыра. Потекла кровь. Зверь страдальчески заржал и тут же припустил по следу вжика. Нашел и здоровой половиной хрупнул подлеца.

Отвага единорога восхитила Бинка. Но и о своей работе забывать нельзя. Тут как раз появилась парочка вжиков. Бинк показал Тренту на ближайшего, а сам поспешил ко второму, боясь, что волшебник не успеет. Собачьи зубы приспособлены, чтобы прокусывать и рвать, а не чтобы жевать, но может, что и получится. Бинк сжал вжика челюстями.

Раздался неприятный хруст. Оболочка вжика была твердой, но не очень, из-под нее брызнула жидкость. О, какая мерзость! Кис-с-слота! Но Бинк старательно сжал челюсти еще несколько раз — надо было удостовериться, что вжика он раскусил основательно. Он знал, что любой нераздавленный кусок вжика может продолжить путь по своему тоннелю, словно целый маленький вжик, ничуть не менее опасный, чем его предшественник. Бинк выплюнул остатки. Похоже, вкус этой мерзости останется во рту навсегда.

Вж-жик! Вж-жик! Вот и еще два вжика показались. Одного услышал Трент и бросился за ним, Бинк стал выслеживать второго. Но не успели они толком прицелиться, как между ними вжикнуло третий раз. Плотность вжиков возрастала, на периметр выдвигалась их основная масса. Не успеть, их слишком много. Целый миллион запросто!

Сверху послышался оглушительный рев:

— АХР-Р-РА!

Мимо проскакал Герман. Из рваной раны в боку хлестала кровь.

— Йети подбили! — крикнул он. — Быстрей в сторонку!

— Вжики прорываются, — сказал Трент.

— Знаю. У нас большие потери по всему периметру. Рой оказался больше, чем я думал, гораздо плотнее в центре. Нам их никак не удержать. Надо бы новый круг построить и надеяться, что подойдет подкрепление. Спасайтесь, пока великан не рухнул.

Ценный совет. Йети, видимо, пошатнулся — на территории Бинка появился гигантский отпечаток ступни. Они устремились подальше отсюда.

— А-О-О-АРРХ! — ревел гигант-невидимка. Проступил еще один след, на сей раз ближе к центру круга. Йети упал, подняв мощную волну вонючего воздуха. — ГУ-АРРР-О-О-О-А-АРХ…

Начавшись на высоте локтей пятьдесят, звук рухнул в самую сердцевину роя. Треск был такой, будто магический топор завалил каменную сосну.

Герман, спрятавшийся за тем же толстым стволом кисельного дерева, где притаились Трент с Бинком, стер с глаза комок киселя и печально покачал головой:

— Вот и не стало большого человека! Теперь сдержать этих тварей надежды мало. Мы неорганизованны, бойцов не хватает, а силы врага просачиваются на нашу территорию. Накрыть их мог бы только ураган, но — сухо! — Он вновь посмотрел на Трента: — Что-то личность твоя мне знакома. Уж не ты ли?.. Точно, двадцать лет назад…

Трент поднял руку:

— Сожалею, но вынужден…

— Эй, волшебник, погоди, — сказал Герман. — Не превращай меня. Я тебя не выдам. Тоже мог бы, знаешь ли, проломить тебе башку копытом, только зла на тебя не держу. Знаешь, за что меня свои же выгнали?

Трент задумался:

— Не знаю. Я ведь и тебя не знаю.

— Я Герман-отшельник, изгнанный за непристойность. А непристойность эта — магия. Я умею вызывать манящие огоньки. Ни одному кентавру не полагается…

— Ты хочешь сказать, что кентавры могут заниматься магией?

— Могли б, если бы захотели. Мы, кентавры, так давно живем в Ксанфе, что стали уже натуральным видом. Но магия у нас считается…

— Непристойной, — закончил Трент, озвучив мысль Бинка. Стало быть, магические и при этом разумные существа способны заниматься магией, а их якобы неспособность имеет не генетический характер, а культурный, — Тогда ты стал отшельником в пустыне.

— Вот именно. Как и ты, я испытал унижение ссылки. Но сейчас положение требует, чтобы ты открылся перед нами. Воспользуйся своим талантом, уничтожь вжиков!

— Всех мне не превратить. Я должен сосредоточиться на каждом по очереди, а их так много…

— Да я не о том. Их всех надо спалить. Я надеялся, что мои огоньки приведут к нам саламандру…

— Саламандру! — воскликнул Трент. — Конечно же! Но и саламандра не сумеет так быстро раскидать огонь, чтобы выжечь всех вжиков, а если у нее и получится, тогда будет не унять сам огонь. А это похуже всяких вжиков. Просто заменим одну напасть другой.

— Ошибаешься. И на саламандру есть управа, коли с умом подойти. Я вот думал…

Вж-жик! В стволе появилась дырка. Алой кровью хлынул кисель. Бинк подпрыгнул и куснул вжика, который, по счастью, проскочил между ними, никого не задев. Бю-ю! — ну и вкус!

— В деревьях засели, — сказал Трент. — Тех, которые во что-то воткнулись, вообще не поймаешь.

Кентавр подскакал к невзрачному кусту и выдернул несколько прутиков.

— Саламандрова трава, — пояснил он. — За годы изгнания я сделался неплохим натуралистом. Единственное, чего не может сжечь саламандра. Трава создает естественный барьер на пути огня, не пускает его дальше. Если я сплету из этой травы сетку и обнесу в ней саламандру вокруг очага вжиков…

— Но как остановить огонь, пока он не уничтожит половину Ксанфа? — спросил Трент, — Надеяться только на траву мы не можем. Пока она остановит огонь, вся Глухомань выгорит. И просеку быстро не сделать, — Он немного помолчал. — Знаешь, я, кажется, понимаю, почему твои огоньки не привели ни одной саламандры. У этого густого леса определенно есть отворот от саламандр. Ведь их огонь уничтожит здесь все. И все же, если мы устроим пожар…

Герман поднял мускулистую руку. Старый кентавр, но мощный.

— А знаешь ли ты, что огонь саламандры выжигает все только в том направлении, в котором начался? Если мы пустим волшебный огонь внутрь круга…

— Все, я понял! — воскликнул Трент. — В центре пламя сожрет само себя. — Он осмотрелся. — Бинк?

А кто же еще? Бинку не очень-то хотелось превращаться в саламандру, но не отдавать же Ксанф вжикам. Ни человеку, ни зверю покоя не будет, если они начнут роиться повсюду. Он подошел к волшебнику.

И мгновенно стал маленьким пестрым земноводным с палец величиной. Бинку вновь вспомнилось знамение, явившееся ему в начале этого приключения: хамелеончик тоже обернулся саламандрой — а потом его заглотил стрекоястреб. Что, и его час пробил?

Земля, на которой он стоял, вспыхнула и загорелась. Подпочвенный песок, конечно, не горел, зато все, что находилось на нем…

— Поди сюда, — сказал Герман, выставив перед собой искусно сплетенную из прутиков сетку, — Я понесу тебя по кругу. Смотри направляй свой огонь только внутрь круга. Только влево.

Только влево — какое тут веселье? Но все лучше, чем ничего…

Бинк забрался в сетку. Кентавр держал ее на отлете. И неудивительно, ибо Бинк был, мягко выражаясь, горяч. Только эта чертова саламандрова трава не дает толком разгуляться!

Герман перешел на галоп.

— С дороги! С дороги! — кричал он на удивление громко усталым, израненным тварям, все еще продолжавшим сражаться со вжиками. — Мы выжжем их! Саламандра! — И Бинку: — Влево! Влево давай!

А Бинк-то так надеялся, что Герман забыл про это условие. Ну ладно, пол-огня лучше, чем никакой. Он испустил струю пламени. Все, чего оно коснулось, яростно заполыхало. Листья, ветки, целые деревья, даже трупы погибших животных — огонь пожирал все. Такова уж природа саламандрового пламени — горит магическим образом, и на все ему начхать. Никакой ливень его не погасит — он зажигает даже воду. Все горит, кроме камней и земли… и еще саламандровой травы. Черт бы ее побрал!

Началось стремительное бегство. Драконы, грифоны, гарпии, гоблины, люди — все сломя голову мчались от ужасного огня. Убежало все, что могло двигаться. Кроме вжиков, которые столь же бездумно продолжали свое дело.

Пламя жадно лизало стволы громадных деревьев, пожирая их с удручающей быстротой. Вот корчится в агонии испепеляемая путана, вот поднялся мерзкий дух горящего пива с киселем. Проявился клочок выжженной земли, путь, пройденный Германом и Бинком, обозначился песком и пеплом. Вот здорово!

Вж-жик! Бинк плюхнулся на землю. Какой-то вжик с везением идиота впилился Герману в правую руку. Теперь можно выбраться из сетки и взяться за дело по-настоящему, устроить величайший в истории саламандр фейерверк!

Но кентавр изогнулся и подхватил сетку левой рукой. Пламя лизнуло его пальцы, оставив от кончиков только пепел, но Герман не выпустил сетку. Будь проклята его стойкость!

— Вперед! — крикнул Герман, вновь набирая скорость, — Влево давай!

Пришлось подчиниться. Бинк злобно выплюнул особенно жаркую струю, надеясь, что Герман снова выронит его, но не тут-то было. Кентавр галопом несся дальше, чуть расширяя круг, поскольку вырос и радиус роя. Поджигать там, где только что были вжики или где вот-вот будут, совершенно без толку — только туда, где они сейчас. Каждый вжик, проскочивший стену огня и зависший над уже выжженным участком, уцелеет. Так что дело оказалось куда как непростым. Но это был единственный шанс.