Револьвер для адвоката - Майкл Коннелли

– Один – Елена – Роберт – пять – шесть – семь – шесть.

– Что это? Мамочкин телефон?

– Нет, Лэнкфорд, номерной знак.

В мгновение ока выражение его глаз изменилось. Возможно, он все понял, возможно, просто испугался. А я продолжал, интуитивно следуя некой тропой к неизвестному пункту назначения:

– Этот город кишит камерами. Надо было потерять номер перед тем, как начать за ней слежку. Кстати, тот свидетель, которого хотела послушать сегодня судья, принесет видеозапись с улицы рядом с отелем. И опознает тебя как кошку в шляпе.

Взгляд Лэнкфорда уже не юлил: на меня злобно смотрели глаза загнанного в угол зверя.

– Тебе придется объяснять присяжным, как вышло, что ты следил за Глорией Дейтон, потом ее убили, а ты расследовал убийство.

Лэнкфорд схватил меня за галстук и дернул на себя. Но галстук остался у него в руке, и он, теряя равновесие, качнулся назад.

– Эй! Есть проблемы? – обратив на нас внимание, воскликнул Форсайт.

Лэнкфорд пришел в себя, а я, взглянув на обвинителя, сказал:

– Нет, какие могут быть проблемы.

И спокойно забрал галстук у Лэнкфорда. Тот стоял спиной к Форсайту, уставившись на меня потемневшими от ненависти глазами. Пристегивая галстук на место, я наклонился к нему и прошептал:

– Лэнкфорд, я не думаю, что ты убийца. По-моему, ты ввязался в дела не твоего уровня. И увяз с концами. Тебя использовали. Ты нашел Глорию, а кто-то доделал остальное. Может, ты понимал, к чему все идет, а может, и нет. Только невиновного-то зачем в тюрьму упекать?

– Пошел ты, Холлер. Твой клиент – подонок. Как и все они.

В этот момент к нам подошел Форсайт.

– Джентльмены, я ухожу. Спрашиваю еще раз: есть какие-то проблемы? Мне что, тут с вами нянчиться?

Мы оба продолжали сверлить друг друга глазами, не поворачиваясь к обвинителю.

– Все в порядке, – ответил я. – Я просто объясняю… следователю Лэнкфорду, почему ношу съемные галстуки.

– Очень интересно. В таком случае доброй ночи.

– Доброй ночи.

Форсайт зашагал по проходу пустого зала суда. А я продолжил с того места, где остановился, когда нас прервали:

– У тебя меньше двадцати четырех часов, чтобы подумать, как разыграть свою партию. Завтра твой приятель Марко пойдет ко дну. Можешь тонуть с ним, а можешь поумнеть и выплыть целым и невредимым.

Лэнкфорд медленно покачал головой:

– Холлер, ты понятия не имеешь, черт возьми, о чем говоришь. И никогда не имел. Ты не знаешь, с кем связался. Вообще ни хрена не сечешь.

– Тогда, видимо, до завтра.

Я похлопал Лэнкфорда по плечу, словно прощаясь с хорошим другом.

– Не смей ко мне прикасаться! – выпалил он.

39

Тем же вечером, под руководством Лорны, Сиско притащил в лофт вина и пиццы, чтобы посидеть после судебного заседания. Она считала, что для этого есть все основания, ведь впервые за две недели судебных заседаний и более семи месяцев подготовки, похоже, нашлось что праздновать.

Но еще больше я удивился, увидев в конце стола Законника Зигеля в кресле-каталке с переносным баллоном со сжатым кислородом. Старик с довольным видом причавкивал куском пиццы.

– Откуда ты взялся? – недоуменно спросил я.

– Твоя девочка, – сказал Зак, ткнув в Лорну куском пиццы, – меня спасла от тех людей. И как раз вовремя.

Он сделал вид, что чокнулся со мной куском пиццы, подняв его двумя бледными костлявыми руками. Я кивнул, огляделся, и, видимо, нежелание праздновать отразилось на моем лице.

– Да ладно, наконец-то у нас выдался неплохой денек, – сказала Лорна, протягивая мне бокал красного вина. – Радуйся.

– Я стану радоваться, когда все кончится, и мы вывесим огромное слово НЕВИНОВЕН.

Я показал на доску, где в общих чертах была изображена наша стратегия защиты, однако от бокала и куска пиццы не отказался и, улыбнувшись всем, прошел на свое место рядом с Законником Зигелем. Когда все расселись, Лорна произнесла первый тост за меня. Сильно смущенный, я тоже поднял бокал, а затем, улучив момент, сказалт:

– За богов вины. И пусть в ближайшее время они освободят Андре Лакосса.

Добиться вердикта «невиновен» – трудноосуществимый план. Даже когда всем существом чуешь, что человек, сидящий рядом с тобой за столом защиты, невиновен, ты понимаешь, насколько неохотно выносят такой вердикт – ведь саму систему создали, чтобы иметь дело с преступниками. Приходилось довольствоваться мыслью, что, вне зависимости от результата, я выложился для Андре Лакосса по полной.

Я поднял бокал и предложил выпить еще.

– За Глорию Дейтон и Эрла Бриггса. Пусть наша работа поможет восторжествовать справедливости.

Все присоединились к такому тосту, а потом я вернул коллег к текущей ситуации:

– Ладно, пока мы тут не напились, давайте пару минут поговорим о завтрашнем дне.

Для всех у меня нашлись и указания, и вопросы.

– Лорна, хочу начать пораньше. Заберешь меня в семь сорок пять?

– Я-то приеду, если приедешь ты.

Не слишком завуалированный намек на мое предыдущее опоздание.

– Дженнифер, ты завтра со мной или есть другие дела?

– Утром с тобой. В обед у меня слушание по изменению условий кредита.

Еще одно дело о лишении права выкупа закладной. Лишь они еще приносили доход.

– Понятно. Сиско, что у нас со свидетелями?

– Смотри, у нас запасной Бадвин; просто скажи, когда его доставить в зал суда. Еще есть парень из салона «Феррари», который готов дать показания. А потом все под большим вопросом. Марко. Кто знает, появится он или нет.

Я кивнул:

– У него есть время до десяти. В девять, когда объявится судья, лучше кого-то уже усадить на свидетельскую трибуну. Ладно, тащи сначала Бадвина.

– Будет сделано.

– А когда привезут Мойю?

– Точное время не разглашается из соображений безопасности. Но из Викторвилля его перевозят завтра. Вряд ли стоит на него рассчитывать до четверга.

– И хорошо, – не расстроился я.

Казалось, все под контролем. Конечно, Бадвина Делла, торговца оружием, лучше бы придержать, пока не выяснится, будет ли Марко давать показания. Однако выбора не оставалось. Судебный процесс почти никогда не идет так, как ты вначале планировал.

– А может, Лэнкфорда допросить перед Марко? – поинтересовалась Дженнифер, просматривая порядок представления свидетелей, который я набросал на одной стороне доски. – Вдруг сработает?

– Нужно подумать. Может, и сработает.

– «Может» – «не может», таких вещей в суде быть не должно, – заявил Законник Зигель. – Нужна уверенность. И точка.

Я положил руку ему на плечо и кивком поблагодарил за совет.

– А ведь он прав. К тому же если Зак так считает, то и закон против не будет.

Все засмеялись. Рабочие вопросы были исчерпаны, мы снова принялись за еду, а я потянулся за вторым куском пиццы. Вскоре вино сделало свое дело, и вокруг зазвучали смех и шутки. Во вселенной «Холлер и партнеры» все, казалось, шло хорошо. Никто не заметил, что вино я только пригубил.

Внезапно завибрировал мой телефон. Я достал его из кармана и перед тем, как ответить, проверил номер: не хотелось разрушать возникшую идиллию.

ОКРУЖНАЯ ТЮРЬМА ЛОС-АНДЖЕЛЕСА.

Обычно я не брал трубку в нерабочее время, если звонок был из тюрьмы. Как правило, звонили за счет вызываемого лица люди, которые у кого-то достали мой номер. В девяти случаях из десяти они говорили, что деньги на частного адвоката есть, но в конце концов выяснялось, что они врали – как всегда. Однако сейчас мог звонить Андре Лакосс. Он привык звонить мне из тюрьмы после заседания, чтобы обсудить, что произошло за прошедший день и что ожидать от следующего. Я встал и обошел стол, чтобы выйти из зала и нормально поговорить.

– Алло?

– Майкл Холлер?

Звонил не Андре, и звонок был не за счет вызываемого лица. Я машинально закрыл дверь в зал заседаний.

– Да. С кем я говорю?

– Сержант Роули из центральной мужской тюрьмы. Я звоню сообщить, что с вашим клиентом Андре Лакоссом произошел инцидент.

– О чем это вы? Какой инцидент?

Я стал расхаживать по коридору, все дальше и дальше уходя от зала заседаний.

– Сегодня вечером на вашего клиента напали в транспортационном центре здания уголовного суда. Подозревается другой заключенный.

– Напали? Что значит «напали»? Насколько все плохо?